Первый день вечности

Я слегка пожала плечами и отвернулась.

Моя соседка, дама в летах, не стесняясь, пялилась на меня, словно на какую-то диковинку. На ее лбу прорезалась глубокая складка, выдавшая нешуточный мыслительный процесс. Она вспоминала, кто я такая, надеясь, что я окажусь какой-нибудь актрисой или певицей и она сможет месяцами рассказывать бабулькам возле подъезда, что видела настоящую звезду. Ее интерес был мне неприятен. Я встала и отошла к окну.

Начинало темнеть. Стекло отражало происходящее за моей спиной, не давая разглядеть ничего, что находилось снаружи. К тому же мешал прилипчивый смог. Вспомнив о вездесущем дыме, я закашлялась. Горло неприятно саднило уже несколько дней, и я настолько свыклась с дискомфортом, что почти его не замечала.

Минуты текли, как всегда перед вылетом, словно были резиновыми. Я ненавидела это ощущение, хоть и успела притерпеться к нему. Вся моя жизнь состояла из бесконечных разъездов. Сева любил шутить, что мой настоящий дом – это самолет.

Я невольно улыбнулась… Друг, как всегда, прав. Я так редко бывала дома, что иногда забывала туда дорогу. По большому счету, я даже не знала, в какой стране этот дом находится. В Москве, где я родилась и выросла и куда неизменно возвращалась? Здесь жили мои родители и немногочисленные друзья. Здесь я радовалась и страдала, отсюда начинала свой путь. В Париже, где я провела долгих два года, работая с самыми известными в мире дизайнерами? Именно там я достигла расцвета своей славы. В Милане, где я бывала чуть ли не каждые выходные? В Лос-Анджелесе, где я подвязалась последние три года?

Я встряхнула волосами, наслаждаясь их шелковым касанием к обнаженной спине. Сейчас не время предаваться тяжелым размышлениям. Сегодня я должна блистать, а значит, на грусть нет времени. Я улыбнулась своему отражению, привычным усилием возвращая взгляду искру. На ближайшие дни мои домом станет Прага. Лучшими друзьями – члены съемочной группы. Внутренней сутью – выбранный клиентом образ. Я – хамелеон. Я такая, какой меня хотят видеть. Я – Ксения Крылова.

Приятный женский голос объявил посадку. Я уже хотела отвернуться и пройти к «рукаву», когда мой взгляд случайно задержался на лице мужчины, стоявшего за моей спиной. Странно, что я не заметила его раньше. Высокий, худощавый, с черными, как смоль, короткострижеными волосами, чуть полноватыми губами, носом с горбинкой, выдающим примесь восточной крови, и карими, теплыми глазами. Несмотря на жару, он был одет в строгий светлый костюм с розовой рубашкой, верхняя пуговица которой была расстегнута, обнажая смуглую шею. Как я могла разглядеть такие мелочи в размытом отражении? Никак. Я просто знала, что он именно таков. Самый красивый, самый импозантный, самый сексуальный мужчина на свете. Мужчина моей мечты. Фантазия, которая в очередной раз явилась мне, когда я думала, что наконец избавилась от нее навсегда. Иллюзия, которую все реже и реже воссоздавал мой разум, постепенно стирая родные черты.

Я задержалась у стекла, стремясь насладиться коротким мигом безумия. Уже не раз я замирала, боясь шелохнуться, в самых разных уголках Земли, чтобы не развеять собственную галлюцинацию. Я впитывала в себя каждую черточку, каждую морщинку моего фантома, и мне было совершенно все равно, что подобные болезни лечат специальные врачи в больницах с мягкими стенами и комнатами без окон.

Мужчина слегка наклонил голову и пристально посмотрел на меня. Мы встретились взглядом в мутном, запыленном стекле. По телу прошла легкая дрожь. В этот раз что-то было не так. Обычно мой глюк не шевелился. Он просто стоял в одной позе, позволяя любоваться собой, а потом исчезал. Сдержанная улыбка коснулась малиновых губ… Я не выдержала и резко обернулась…

За спиной никого не было, кроме полненького парня в кепке с наушниками, судорожно роющегося в огромном туристическом рюкзаке. Так бывало всегда, уже много, много раз…

Я стряхнула с себя краткое помутнение рассудка и направилась к стойке. Пора было садиться в самолет. Проходя в начало очереди, я успела заметить, как в противоположном конце зала мелькнула темноволосая голова, возвышающаяся над остальными сантиметров на пятнадцать, и различила светлую ткань дорогого пиджака.

Первым порывом было броситься следом, расталкивая толпу, позвать по имени, догнать во что бы то ни стало. Но я заставила себя устоять на месте. Мне просто показалось. Я очень устала и теперь принимаю игру воображения за реальность. Это совсем другой человек, очень похожий на одного моего старого знакомого.

Я стиснула в ладони паспорт и, не оглядываясь по сторонам, подошла к вежливой бортпроводнице. Мне надоело гоняться за тенью. Существуют вещи, с которыми надо смириться. Я была уверена, что справилась со своим горем. Но коротенький эпизод показал, как сильно я ошибалась. А ведь уже два года я чувствовала себя свободной от прошлого.

И все же… Тот мужчина был так похож… Поразительное сходство…

Двигатели мерно гудели. Самолет раскачивало из стороны в сторону. Что-то говорила молоденькая стюардесса, отвечая на вопрос дотошного клиента. Мое тело летело в Прагу, чтобы принять участие в фотосессии для рекламы ювелирных украшений, но сознание вырвалось за грань реальности, погрузившись в тревожный сон…

…Я шла по мокрой от дождя улице, пиная носком кроссовки опавшие желтые и бордовые листья. За спиной болтался рюкзак с учебниками. Он был очень тяжелым. Шесть уроков, и все разные.

– Крылова, стой! – Я ненавидела этот голос, как и жирную, жабовитую Литовцеву – моего непримиримого врага. – Стой, кому говорят! – надрывалась Танька, а я шла вперед, делая вид, что совершенно оглохла.

Если я остановлюсь, начнется очередная ссора, которая закончится не иначе как мордобоем. А я, в отличие от классной заводилы, драться не любила. Но умела. Пришлось научиться, да и тренировки в секции по каратэ, куда по настоянию отца я отходила без малого шесть лет, сказывались.

Толстые пальцы впились в мое плечо. «Ну вот, останется синяк,» – отстраненно подумала я, смирившись с неизбежным.

Танька Литовцева ненавидела меня от всей души, хотя раньше мы были лучшими подругами. Это было до того, как я стала первой школьной красавицей и в меня влюбились все без исключения парни параллели. А Таня превратилась в целлюлитную корову с прыщавым лицом и несносным характером. Она целыми вечерами пила пиво и курила по подъездам, и от нее несносно воняло перегаром и никотином. Она никому не нравилась, хотя некоторые мальчишки проводили с ней время, а потом говорили за спиной гадости.

Жгучая зависть заставила Литовцеву выйти на тропу войны. Я не хотела этого и почти год продолжала считать ее другом, но после первой же драки, в которой она задавила меня весом, оставив пару болезненных царапин на лице, пелена спала с моих глаз. С тех пор мы общались только на ненормативной лексике или посредством кулаков. Впрочем, после той первой попытки Таньке ни разу не удалось одержать победу. Я всегда была готова к неприятностям. К тому же не она одна мечтала подправить мою мордашку. Каждая вторая девушка в школе считала своим долгом высказать свое негативное отношение к моей персоне, а остальные просто воротили носы. Приходилось общаться исключительно с мальчишками, и мне это не всегда нравилось.

На самом деле была одна девочка, которая мне не завидовала и продолжала вести себя со мной так же, как до моей внезапной сверхпопулярности у противоположного пола. Но мы были совершенно разные и не знали, о чем поговорить при встречах. Настя Гордеева больше интересовалась компьютерными играми, фантастикой и боями на деревянных мечах, которые она устраивала со своими друзьями-толкиенистами в парке Горького и еще в нескольких излюбленных ролевиками местах. Я же любила разглядывать журналы мод, мечтая, что, когда вырасту, построю карьеру фотомодели, буду путешествовать по миру, а школьницы станут с восхищением рассматривать мои снимки на берегу океана, на Манхэттене и Елисейских полях. Я внимательно изучала все рецепты красоты, мазалась всевозможными масками для лица, неустанно сидела на диетах и занималась фитнесом вместе с мамой в ее клубе, где на меня смотрели как на сумасшедшую. Я знала все о секретах макияжа и умела пользоваться косметикой лучше своей двадцатилетней сестры. Я могла пройтись на десятисантиметровой шпильке по гальке и ни разу не споткнуться. Я обожала ФэшнТВ и смотрела его с утра до вечера, вызывая недовольство отца и брюзжание матери.

Иногда я ходила на свидания с парнями, некоторым из них позволяя себя поцеловать у подъезда. Те, кому повезло, еще долго хвастались перед друзьями, не веря своему счастью. За год везунчиков было всего четверо. Миша Ермолин из одиннадцатого класса, Артем Кудрявцев из десятого «В», Леха Прохоров, который сидел на алгебре позади меня, и Валерка из соседнего двора. Каждому из них перепало ровно по одному поцелую, но он возвысил их в глазах сверстников до небес.

– Будто с Анжелиной Джоли сосались, – недовольно фыркала Литовцева, окидывая меня презрительным взглядом. Но я уже обзавелась достаточно толстой кожей, чтобы не обращать на нее внимания.