Первый день вечности

Я резко обернулась, высвобождая руку из не слишком-то крепкого захвата.

– Отвали, Жаба! – бросила я, оправляя помятый рукав куртки. «Жабой» Таньку называли парни, и она знала об этом. Судя по сузившимся глазам, погоняло ей не нравилось.

– Как ты меня назвала? – по слогам процедила Литовцева, сплевывая на землю.

– Жаба, – невинно хлопнув глазками, повторила я и на всякий случай отошла на пару шагов назад. В этот момента из-за спины дородной девицы вынырнула хрупкая, юркая фигурка ее новой приятельницы, моей тезки Ксюши Зотовой.

– Эту шлюху проучить надо, – запищала Зотова тоненьким, противным голоском. – Чтобы пасть свою где ни попадя не раскрывала.

– Надо, – согласилась Литовцева и воровато огляделась по сторонам. Как назло, во дворе никого, кроме нас, не было.

Я плотно стиснула зубы. Кулак Таньки полетел мне навстречу. Я успела пригнуться. Рюкзак упал в грязь, книги рассыпались. Я сделала нижнюю подсечку, но свалить тушу таких размеров не получилось. Я только больно ударилась ногой о твердый жир. Локоть тезки влетел мне под ребра. От обиды слезы потекли из глаз, размазывая тушь. Я не заметила, как очутилась на земле. Куртка и тонкий свитер тут же промокли. Литовцева придавила меня сверху, злобно скалясь. Но бить меня больше, видимо, никто не собирался. Одноклассницам хватило моего унижения, о котором теперь целый месяц они станут трепаться по всей школе.

– Что здесь происходит? – мягкий баритон заставил моих мучителей обернуться.

За спиной Тани стоял мужчина, красивый, как Аполлон, по крайней мере, именно так я себе его представляла. Высокий, худощавый, черноволосый и кареглазый, в светлых джинсах и кашемировом сером пальто с залихватски перекинутым через одно плечо разноцветным шарфом. Он был молод, хоть и сильно старше нас.

Литовцева вскочила на ноги и, схватив за руку оторопевшую Зотову, бросилась в ближайшую подворотню. Естественно, никто не стал их преследовать. Я так и осталась валяться в грязи, любуясь красавцем спасителем.

– Вставай, – тонкая кисть потянулась ко мне. Я ухватилась за изящные пальцы и через секунду уже стояла рядом с незнакомцем, вдыхая запах табака и дорогого одеколона.

– Спасибо, – пробормотала я, истово краснея и смущаясь. Как правило, в обществе ребят я не стеснялась, но передо мной был не обычный парень-ровесник, а настоящий взрослый мужчина. С такими я раньше не общалась. – Пойдем, я тебя провожу. Где ты живешь?

Незнакомец внимательно посмотрел на меня, а потом наклонился и очень аккуратно собрал все мои книги, отряхнул от жухлых листьев и воды, сложил обратно в рюкзак. Все это время я пыталась вспомнить свой адрес, но безрезультатно. Мысли путались и, словно перепуганные пташки, метались в голове. Он хочет проводить меня домой! Вот единственная связная мысль, которая посетила меня в тот момент.

– Меня Женя зовут, – представился мужчина.

– Ксюша, – пробормотала я, протягивая трясущуюся руку. С самым серьезным видом Аполлон-Евгений пожал ее. – Ну, так идем?

– Угу, – ничего более умного я не придумала.

– За что они тебя так? – через минуту спросил Женя. Мы уже пересекли двор и оказались в той же подворотне, где незадолго до этого скрылась Литовцева со своей подружкой.

– Не знаю, – соврала я. Не говорить же, что это из-за того, что я красивее их и больше нравлюсь парням.

– Завидуют? – словно прочитав мои мысли, сочувственно покачал головой мой спаситель.

– Угу, – снова буркнула я, костеря себя почем зря за неловкость и откуда-то вдруг взявшуюся немоту.

– Ты очень красивая, это естественно, – заключил Женя.

К моим щекам прилила кровь, я не сомневалась, что похожу сейчас на вареного рака.

– Спасибо, ты тоже ничего. – Я никогда прежде не обращалась к взрослым людям на «ты», но почему-то сейчас это казалось естественным. Может, потому, что мой новый знакомый представился просто по имени, опустив отчество, или это из-за его простой манеры общения я непроизвольно перешла на легкий тон, чувствуя, как медленно возвращается моя обычная уверенность.

– Спасибо, – улыбнулся Женя, принимая мой комплимент. – Эта жирная девица, что сидела на тебе верхом, – настоящая жаба, – добавил он, внимательно следя за выражением моего лица.

С волос тонкой струйкой скатилась капелька грязи, я вытерла ее ладонью. И тут до меня дошел смысл его слов. Я прыснула и, согнувшись пополам, принялась ржать, словно лошадь.

– Что смешного? – удивился Женя и остановился.

– Жаба, – сквозь веселые слезы выдавила я. – Жаба… Наши парни тоже так ее зовут. Кличка у нее типа…

– Она очень похожа, только не зеленая, – усмехнулся он.

– Угу. И еще прыгать не умеет, слишком тяжелая.

– Бедняжка, представь, ей с таким лицом еще жить и жить, – посочувствовал Женя. И мне отчего-то стало так хорошо и спокойно, будто я не была вся в грязи, не дрожала в мокрой куртке под пронизывающим ноябрьским ветром, а рядом со мной не шел мужчина – идеал, рядом с которым Брэд Питт – форменная замарашка.

Мы дошли до моего дома очень быстро. И как я раньше считала, что двадцать минут, которые отнимает у меня дорога до школы, – это ужасно долго? Я пожалела, что живу не где-нибудь в другом конце города, а еще лучше – за МКАДом.

– Пришли, – сообщила я, прерывая очередную шутку собеседника. Он оказался очень забавным и совсем не занудным, как большинство взрослых.

– Очень жаль, – признался Женя. – Мне понравилось с тобой разговаривать. Сколько тебе лет? – неожиданно поинтересовался он.

У меня внутри что-то оборвалось, желудок неприятно дернулся. Сейчас я назову возраст, и все, он тут же развернется и уйдет. Конечно, что ему, такому шикарному, делать с малолеткой типа меня. Вот если бы я была моделью…

– Шестнадцать, – вначале я хотела соврать, но потом решила, что правда все равно выплывет наружу.

– Пора замуж, – улыбнулся Женя. Мой ответ его нисколько не удивил.

– А тебе? – спросила я, хотя и так понимала, что не семнадцать и даже не девятнадцать.

– Двадцать пять, – сказал Аполлон. – Старше тебя на девять лет. Но это не имеет значения. Я молод душой.

Я только слабо улыбнулась. Пожалуй, я все же надеялась, что ему окажется хотя бы двадцать. Тогда у меня был бы шанс получить его телефон. Двадцать пять – это очень много. В таком возрасте уже институт заканчивают и работают. А я учусь всего лишь в выпускном классе школы. – Я хотел тебе кое-что предложить, – впервые за все время нашего разговора в его голосе послышался намек на неуверенность. Мое сердце пропустило удар. Я ждала приглашения на свидание. Не думала, что можно чего-то хотеть так сильно. «Ну, пожалуйста, пригласи меня или хотя бы возьми телефончик!» – мысленно молилась я.

– Я – журналист, – продолжил Женя, каждым словом разбивая вдребезги мои смелые мечты. – Вообще-то, я пишу о политике и крупном бизнесе, но у меня есть друг. Его зовут Сева. Всеволод Басаргин. Он фотограф, работает с несколькими крупными журналами мод. Ему сейчас нужна модель для одного проекта, молодая и никому не известная. Я подумал, что ты могла бы подойти. Интересует?

Фотограф? Модель? Проект? Всеволод Басаргин? Я слышала о нем, вернее, видела его имя под снимком в одном журнале. Очень красивым снимком очень популярной фотомодели. Предложение было феерическим. То, о чем я грезила последние два года. Но если честно, сейчас я предпочла бы приглашение на свидание.