Первый инженер императора II

Тишина. Я слышал лишь Шепот, собственное сердцебиение и дыхание.

Давай, пронеслась у меня в голове мысль, мать твою, пошевели телом и дай мне убедиться, что я не ошибаюсь. Разорвите свое кольцо и покажите мне, что у вас там внутри.

Они продолжали стоять неподвижно, вкопанные, как статуи, как чертов Стоунхендж, не ведя ни единым мускулом.

Я открыл было рот, чтобы сказать еще несколько слов, но тут случилось то, чего я так сильно хотел: мужчина, стоявший слева зеркально от меня, вытянул руку из рукава и указал ей в ту сторону, откуда они пришли. Бледная дряблая кисть, редко покрытая синеватыми пятнами, такими же…

… как у Скворцова.

Или мне показалось?

В сумрачном свету вечернего леса на дистанции могло почудиться что угодно.

В момент, когда его мантия колыхнулась от движения и плотный человеческий круг разорвался, я увидел мелькнувший оранжевый отблеск длинных волос. Догадка подтвердилась к счастью или же сожалению.

Снова дополнительная задача.

Воздух и пространство вокруг наполнилось легкими вибрациями, которые я ощущал в тот момент, когда рунный маг прикасался к моему лбу своим пальцем. Странное ощущение. Кто они такие?

Я провел взглядом в ту сторону, куда указала длань, после чего продолжил играть свою роль: широко улыбнулся.

— Туда? Что ж, спасибо!

Я собрался сделать вид, что просто ухожу, а затем зайду за угол, тихо прокрадусь и расскажу хламникам и конкретно Ивану, что я увидел.

Как только я сделал шаг — бледная кисть плавно сдвинулась с места и повернулась раскрытой ладонью ко мне в жесте «стоп», после чего согнулась в кулак с вытянутым указательным узловатым пальцем.

Я приподнял бровь в удивлении.

— Прошу прощения? Могу чем-то помочь? — спросил я, создавая видимость замешательства.

— Велур рунас сурс моисминос шенган, адамиано. Чвентан ертад ц’амохвал.

Признаюсь честно, впервые в жизни у меня было такое выражение лица, что я даже сам ощутил, как моя мина изогнулась. Я не понял ни единого слова, но мало того, у меня мышцы лица буквально изогнулись в гримасе непонимания и оторопи.

Эта речь была непонятной. Неизвестной моему слуху ни в старом, ни в новом мире.

Комок в горле возник сам собой, поэтому мне пришлось откашляться, чтобы вытолкнуть из себя хотя бы пару слов.

Но я не успел.

Мужчина, который ко мне обращался, едва не полетел вперед лицом, потому что его явно очень сильно толкнули в спину. Нет, не просто толкнули, а пихнули, что было мочи.

Рыжеволосая девушка, выставив руку вперед, попыталась вырваться из оцепления и на мгновение смогла вынырнуть, чтобы обратиться ко мне.

Да, это была она. Действительно та самая, про которую говорил государь Алексей Петрович Долгоруков. Огненно-рыжие волосы, красоту которых невозможно описать словами. Словно само закатное солнце поселилось в них и пылало жаром и яркостью во все стороны, переливаясь оттенками.

— Беги! Спасайся! Не сто…

Договорить она не успела. Тучный верзила тут же сделал шаг ближе и заткнул ей рот своей массивной ладонью, второй рукой ухватившись за плечо. Я хотел бы сказать, что его кисти были настолько большими, что практически одной рукой он закрыл ей всю голову, но вы мне вряд ли поверите.

Этого было достаточно. Если все предыдущие разы я бы мог сказать, что у меня галлюцинации, что мне постоянно что-то мерещится, то теперь нет. Я отчетливо видел ту девушку, о которой говорил монарх и об этом не могло быть ни малейшего спора. Только абсолютно слепому человеку можно было бы сказать, что, мол, «нет, монарх, никого похожего не встречал. Знаете, причина, наверное, в том, что я не вижу на оба глаза».

Пространство вокруг меня снова срезонировало короткой волной, обдав мурашками по коже. Рыжеволосая девица пыталась трепыхаться, но в тот момент, когда выпихнутый мужчина поднялся и снова встал в плотный круг — я перестал видеть, что там происходит, словно она замерла, как попугайчик в клетке, на которого накинули полотенце.

Эти вибрации так сильно напоминали мне наличие магического потенциала, что становилось не по себе. Неужели эти пятеро являлись рунными магами? Тогда почему они просто бредут по лесу, а не сделают, ну, я не знаю, магический портал? Или что-то в таком духе. Ну или просто левитировали бы в конце концов.

Я схватился за арбалет и вытянул его из-за спины.

— Знаете, я собирался идти домой и очень вам благодарен, что вы указали мне путь, хоть я ни черта и не понял из вашей дальнейшей речи, но тут появилась одно маленькое обстоятельство, которое в корне поменяло правила игры, — сказал я, держа арбалет наготове, но оставаясь в зоне спасательного камня. — Девушка пойдет со мной.

Снова они не сдвинулись ни на метр. Молчание, повисшее в пространстве, накаляло обстановку похлеще газовой паяльной лампы.

— Давайте мы просто по мирному разойдемся? Вы отпускаете Долгорукову, и все остаются целы.

Один из мужчин, тот, что тыкал в меня пальцем, повернул голову в капюшоне к тому, что был больше всех по размерам и стал что-то быстро шептать на своем непонятном наречье.

Они развернулись полукругом, после чего этот громадный увалень оказался лицом ко мне и сделал шаг вперед. Кольцо за ним мгновенно сомкнулось, скрывая рыжеволосую пленницу от внешнего мира.

— Ты. Пойдешь. С. Нами, — процедил здоровяк.

Я посмотрел на него снизу вверх, потому что его размеры действительно внушали уважение. Если бы вокруг нас был ринг и я выступал против такого верзилы, то песенка была бы однозначно спета. Тут даже никакие клинчи не помогут — либо не пустит, либо отобьет каждый орган одним ударом.

— Сомневаюсь, — хмыкнул я, но верзила даже не слушал, а сделал шаг вперед. Я вытянул руку, наставив на него самострел. — Стой на месте, иначе я выстрелю, — снова шаг, от которого земля под ногами завибрировала. — Последнее китайское.

Шаг.

Я сунул два пальца в рот и громко засвистел.

Могло показаться, что напряженное пространство, натягивающееся с самого начала нашей встречи с этими людьми — треснуло, как струна.

Но нет.

Это просто щелкнули девять взведенных арбалетов один за другим. И я бы сказал, что не удивился исходу, если бы наперерез здоровяку не кинулся тот тощий, что тыкал в меня пальцем, разведя руки в стороны, потому что это было просто самоубийством.

Было бы, если бы арбалетные болты не застыли в десяти сантиметрах от них в воздухе.