Первый из рода. Том 2

Сразу же за этим активируется красный барьер, сигнализируя о моей чистой победе. Слабый противник, даже не заставил меня вспотеть. Чтобы он мог сражаться со мной на равных, пришлось бы ограничить использование доспехов и при этом не использовать «взрывное пламя».

Что тут сказать, Алексей с Кириллом точно посильнее будут, оба не позволили бы мне так легко теснить их атаками. Вспомнить хоть то же сражение с Кириллом — парню немного не хватило сил и опыта, чтобы меня победить. Здесь же боевым опытом и не пахло. Скорее уж впечатление, что парень всю жизнь только тренировался, но ни разу не участвовал в бою, где на кону стоит твоя жизнь. Понятно теперь, почему наставник не стал его обучать.

— Вставайте, — сказал я, убирая руку с горла, после чего отменил призыв и помог ему подняться.

— Вы монстр… — вслух прокомментировал Григорий, словно до сих пор не веря в произошедшее. — Невозможно быть настолько сильным в таком возрасте! Вы ведь даже не были аристократом!

— Я Феникс, а не монстр, — покачал я головой, подмечая, что слуги с удивлением зашептались между собой, обсуждая увиденное. — И как видите, возможно.

— Это потому что вы Витязь? — быстро сделал парень для себя вывод.

— Нет, дело не в этом, — покачал я головой, и добавил: — Просто у меня есть то, чего нет у вас.

— Ясно… — не стал дальше расспрашивать парень. Вместо этого он вздохнул и протянул руку для рукопожатия, сохраняя аристократическую гордость. — Примите мои извинения за всю грубость. Я выполню обещание и вступлю в орден.

— Извинения приняты, — пожал я Григорию руку и снова посмотрел ему в глаза. — Только между нами ещё остались нерешённые вопросы.

— Вы о чём, Максим Давидович? — с нескрываемым удивлением спросил Григорий.

— Как же, о чём? Вы ведь сами спрашивали, к чему это поднял предыдущий разговор. Думаю, самое время это обсудить, — сказал я и посмотрел в сторону слуг. — Желательно один на один. Нас ждёт долгий разговор, если хотите узнать ответы.

— Оставьте нас, — вслух сказал Григорий, после чего слуги молча подчинились его приказу, лишь поднимая пыль на арене. Не прошло и полминуты, как мы остались одни.

Я сел на землю и подняв голову, посмотрел на ночное небо — звёзды сегодня сияли особо ярко. Григорий в свою очередь поддался моему примеру и сделал тоже самое.

— Однажды перед боем с одним человеком, я спросил его — ради чего он хочет меня победить, — вспомнил я наш с Кириллом разговор. — Этот человек не сразу нашёл ответ, который бы его устроил. Теперь этот вопрос я адресую вам — ради чего вы сражались со мной.

— Чтобы не вступать в Витязи и доказать дедушке, что сильным можно стать разными путями, — не раздумывая ответил парень.

— А в орден вы не хотите вступать, потому что в нём погиб близкий вам человек? — прямо спросил я парня, но смотрел на него, а на звёзды.

— Это личная тема, Максим Давидович, — по интонации парня стало понятно, что тема для него болезненная.

— Я понимаю, что личная. Однако из-за этой личной темы вы бросили мне вызов, что привело к такому результату. Вы им довольны?

— Разве будешь тут доволен, — парень едва слышно зачерпнул в ладонь землю, после чего медленно стал сыпать её обратно вниз. — Хотя этот бой дал понять, как велика разница между нами.

— Оно того не стоило, — заключил я мысль вместо парня. — А теперь как считаете, зачем я вообще начал весь этот разговор? Мне интересно ваше мнение.

— Я не знаю, — честно ответил парень, закончив сыпать землю обратно вниз. — Я не вижу ни единой причины для этого.

— Если я вижу, что человеку нужна помощь, я не бросаю его в беде, — сказал я как есть. — Тут уже от вас зависит, захотите вы принять помощь или нет.

— С чего вы взяли, что мне вообще нужна помощь? — а вот тут похоже сработала защитная реакция организма.

— Иначе бы вы не стали вызывать меня на бой, — хмыкнул я в ответ, положив обе ладони на землю. — Вас гложут сомнения, это видно невооруженным глазом. Если я спрошу, чего вы хотите от жизни, то что вы ответите?

— Я хочу… — начал парень и резко замолчал, не зная что добавить. Я же повернул голову в его сторону, ожидая ответа, который так и не последовал.

— Хотите отомстить и уничтожить всех химер? Сделать то, чем занимаются ордена, но другим путём? — и снова по дрогнувшим губам парня я попал в точку.

— Вам мой дедушка рассказал? — рассерженно спросил парень, только его злость была направлена не на меня, а на наставника.

— Ваш дедушка не удосужился рассказать, что его внук может вызвать меня на дуэль. Чего уж там, я даже о вашем роде толком ничего не знаю, — хмыкнул я и безразлично пожал плечами. — Просто сделал выводы из нашего разговора, поняв, что вы чувствуете.

— Вам это тоже знакомо? — уже с интересом спросил он. — Когда кто-то, кто был вам близок, умирает.

Мог я конечно сказать, что понимаю это чувство лучше любого живущего в этом мире, но не стал. Вместо этого я ответил иначе:

— Не тот вопрос вы мне задаёте, — покачал я головой. — Да и не в разговоре дело. В первую очередь решите сами для себя, чего вы хотите, и уже после вступайте в орден, временного ограничения я ведь не ставил. Или же вовсе откажитесь от этой затеи, потому что ордену слабые духом не нужны, — последнее звучало как оскорбление, да только всё равно являлось правдой. Не было у парня боевого духа, только куча внутренних демонов, рвущих разум на части.

Несколько минут мы молча сидели. Я ждал, пока парень обдумает мои слова и решит для себя, что для него важно, а что нет.

— Был у меня старший брат, которого я очень уважал. Уже в шестнадцать он стал восходящей звездой, а к двадцати двум стал очень сильным магом. Он был добросердечным человеком, таким, кого хочется называть героем. Никому ни разу в жизни он не желал зла. Отец готовил его как своего будущего преемника. только мой брат решил, что управлением рода должен заняться кто-то другой. Он вступил в орден Витязей, а затем в подразделение Фениксов. Однажды же ему поручили опасное задание, где у него встал выбор — спасти себя или спасти жизни отряду «Жнецов», угодившим в ловушку. Он мог выбраться один из западни, но вместо этого до последнего прикрывал отход бойцов. Будь он жив, мой брат и дальше мог сотнями убивать химер, но он пожертвовал собой ради тех, кто слабее. Он не смог даже до конца раскрыть свой талант, хотя дай ему ещё лет пять-десять, и он бы в одиночку сражался с колоссами. Так вы мне скажите — правильно ли он поступил? Разве такой участи он заслужил? Спасти жизни одних, чтобы в будущем больше никого не спасти?

Пока я слушал Григория, до меня неожиданно дошло, почему наставник так не горел желанием, чтобы я вступал в Фениксы. Видимо смерть внука отобразилась в том числе на нём, просто он это тщательно скрывал от меня и остальных. При этом Григорий судя по всему, даже ничего не знал о переживаниях своего дедушки.

Ладно, это касается только их самих и рода, лезть в эти дебри я не собираюсь.

— Ваш брат поступил по человечески, — немного подумав, ответил я. — На его месте я бы поступил также. Мы сражаемся ради того, чтобы защищать тех, кто не может за себя постоять. Если я не способен защитить даже тех, кто находится рядом, то о какой защите мира может идти речь? Будь на моём пути в данной ситуации хоть колосс, я бы не отступил ни на шаг, и тоже самое ответит вам любой Витязь. Мы не убегаем от опасности, мы сражаемся с ней до последнего. Ваш брат сделал свой выбор, и не мне или вам его судить.