Первый кадр 1977

* * *

В то время, когда мы были на экскурсии, к нам в дом, где остановились, принесли сухпайки, которые как оказалось разнесли всем к частникам проекта.

Они включали в себя чем-то похожие вчерашние наборы из ресторана. Мы, как и вчера, особо не заморачиваясь отдали весь продуктовый набор нашей гостеприимной хозяйке.

В час ночи, наконец-то дали свет, а в пять часов утра к селению подъехали небольшая колонна из трёх машин: два дизель-генератора и бензовоз с соляркой.

Об этом я узнал только с утра, потому как придя на постой, съел несколько бутербродов с колбасой, запил их молоком, принял душ, подошёл к кровати и упав на неё мгновенно вырубился.

* * *

Москва. Щёлоков.

Несколькими часами раннее Николай Анисимович решил встретится с Андреем Сергеевичем Мониным, руководителем института океанологии имени П.П. Ширшова Академии Наук СССР и пригласил его к себе.

Продолжение романа завтра-послезавтра.

Глава 11

Москва. Щёлоков.

Несколькими часами раннее Николай Анисимович решил встретиться с Андреем Сергеевичем Мониным, руководителем института океанологии имени П.П. Ширшова Академии Наук СССР и пригласил его к себе.

Андрей Сергеевич был глубоко удивлён вниманием, которое главный милиционер страны внезапно проявил к его фигуре.

«Неужели какие-то проблемы с финансами? Но последняя плановая проверка, не выявила никаких серьёзных нарушений… Тогда, в чём дело? Неужели, воровство? Неужели кто-то из сотрудников украл настолько масштабно, что этим делом пришлось заняться самому министру МВД СССР лично? Невероятно!» — сидя в приёмной в панике размышлял директор института, ежесекундно теребя рукой дипломат, ожидая вызова к Щёлокову.

Ожидание оказалось не долгим и через пять минут Монина пригласили на аудиенцию.

Министр доброжелательно поздоровался и предложив присесть в кресло по селектору заказал у секретаря-адъютанта два стакана чая. Затем посмотрел на наручные часы, и начал беседу:

— Итак, товарищ директор в первую очередь хочу сказать, что очень рад с вами познакомится. Много хорошего о вас слышал. Товарищи характеризуют вас только с лучшей стороны… Итак, рассказывайте, как обстоят дела в вашем институте? Есть ли какие-нибудь проблемы? Просьбы? Чем вам может помочь наше ведомство?

— Спасибо товарищ министр. У нас вроде бы всё нормально. Работаем. Государство о нас очень хорошо заботится и не в чём нам не отказывает, — стал торопливо объяснять учёный, пытаясь сообразить, что именно хочет знать хозяин кабинета.

В дверь постучали и в помещение зашёл адъютант, без чая. Он спросил разрешения и получив его доложил, что министра срочно просят подъехать в Главк.

— Андрей Сергеевич, видите как получается. Дела требуют моего присутствия причём в нескольких местах одновременно, — засмеялся Щёлоков, — поэтому давайте вы меня проводите, и мы с вами поговорим по дороге. Не волнуйтесь, Вас потом мой водитель довезёт куда вам надо.

Возражать не имело смысла, и директор согласился.

Они вышли из здания Министерства МВД. Как оказалось, у крыльца министра поджидал целый кортеж милицейских автомобилей.

На удивление учёного, министерской «Чайки», которая по статусу полагалась Щёлокову в кортеже не было, из чего он сделал вывод о рутинной рабочей поездке министра.

Сели в обычную милицейскую «Волгу», и только было собрались ехать, как вновь появился давешний адъютант, подбежав к их машине и доложил, что в Главке уже все проблемы решены и ехать теперь туда совсем не обязательно.

Николай Анисимович грубо выругался и пообещал там всем устроить разнос. Чуть помолчал, а потом повернувшись к директору института сказал:

— Вот видите, как получается. То сами ничего решить не могут и как дети малые просят помочь, а только соберёшься сделать доброе дело, окажется, что уже и не надо вовсе, — он тяжело вздохнул. — Что ж, ладно, раз так получилось, то давайте-ка мы Вас к Вашему институту подвезём. Вы надеюсь не против?

— Нет конечно, — замотал в ответ тот не на шутку удивлённый происходящим и «прикидывая» всё ли готово в институте к такой вот внезапной проверке.

— Заодно и хозяйство ваше осмотрим, — продолжил Николай Анисимович. — Согласны? Вот и хорошо. Серёжа, — обратился министр к водителю, — поезжай в институт океанологии. Знаешь где? Нет? Адрес у вас какой? Улица Красикова 23? Вот туда и поезжай.

Колонна включила мигалки с сиренами и тронулась.

— Что ж, — устраиваясь на сидение поудобней сказал Щёлоков, — расскажите, как у вас в институте обстоят дела?

Всё ещё не понимая смысл вопроса, директор принялся рассказывать о текущей работе, немного затронув перспективные направления и ожидаемые результаты. Также посетовал на некоторые неразрешённые ещё задачи и проблемы, связанные с их реализацией.

К удивлению, учёного министр внимательно его слушал, не перебивая и даже делал какие-то пометки себе в блокнот.

Дорога пролетела довольно быстро, а почему бы ей не пролететь быстро, если разгонять в мегафон весь попадающийся по дороге автотранспорт, и через пятнадцать минут их колонна автомобилей остановился у недавно построенного здания института океанологии. Нужно сказать, что в будущем, улицу Красикова соединят ещё с несколькими соседними улицами и в Москве возникнет Нахимовский проспект. Однако, в этом времени, разумеется о грядущих переменах, ещё никто ничего не знает и не догадывается, поэтому сейчас они приехали на небольшую московскую улочку.

Основной задачей института являлось комплексное изучение Мирового океана, а также морей СССР. Области изучаемых направлений огромны: физическое, эколого-биологическое, геологическое, химическое, подводные и надводные исследования и т. д., и т. п. Для того, чтобы эти изыскания происходили более успешно научное учреждение, заказывало строительство специализированных технических средств, в том числе и кораблей. В составе флота института в разное время будет разное количество судов абсолютно разного тоннажа, от крупнотоннажных кораблей типа: «Академик Мстислав Келдыш», «Академик Сергей Вавилов» и «Академик Иоффе», до малотоннажных: «Дмитрий Менделеев», «Академик Курчатов», «Витязь».

К 1977 году советским океанологическим флотом уже сделано множество измерений и открытий. К примеру малотоннажное научно-исследовательское судно «Витязь», 1939 года постройки, в младенчестве бывшее немецким грузопассажирский теплоход «Марс», после Второй Мировой Войны волей случая и из-за репараций попавшее в СССР, измерило глубину Марианской впадины, которая как оказалось составляет 11 022 метра. А это нужно сказать невероятно сложно, из-за не мысленного давления, которое создаётся на такой неимоверной глубине.