Первый матч

– Очень странно, – качал головой врач, – не вижу причины.

Конечно, Семен мог бы сказать ему о причине, но предпочитал только стонать: нарываться на конфликт с Казанцевым ему не улыбалось.

Но спортивный директор держал дело под контролем.

Подкараулив несчастного Бакина в коридоре, Казанцев буквально припер его к стенке.

– Что, гаденыш, откосить решил? – спросил Казанцев с таким выражением на лице, что Семену показалось, будто спортивный директор его сейчас стукнет.

– Вадим Юрьевич, – проговорил он жалостно, – Михнов по-любому банки пропустит, ему даже прилагать для этого усилий не надо!..

– Я посмотрю, ты очень умный, – Казанцев смотрел на него сузившимися злыми глазами – так, наверное, смотрит убийца перед тем, как выстрелить, – хочешь получать барыши, а платить не хочешь? Ну уж нет, твой Михнов может от стресса все банки отбить. Выходи уж сам, умник!

– Но я ВасГену сказал, что нога болит… – Семену хотелось бы раствориться в воздухе, как растворяется в горячем чае кусочек сахара, не быть, не существовать.

– Значит, скажешь, что выздоровела. И больше никаких фокусов! – пригрозил Казанцев.

Бакин вздохнул. Номер не удался. Интересно, что скажет на это отец?..

* * *

– Ну и что ты Яне дарить собираешься? – Андрей пялился на Сашу с любопытством. – Не просто так спрашиваю: не хочу с подарками пересечься.

То, что Кислый приглашен на день рождения к Яне, стало для Кострова сюрпризом. И не сказать чтобы приятным.

– Не твое дело, – отшил он товарища по команде, а сам позвонил Яне.

– Кислого мой отец пригласил, – сказала она в ответ на Сашин вопрос. – Решил устроить мероприятие с размахом, в ресторане, всю родню позвал… и Андрея, он тоже у нас вроде как свой.

– Понятно, – сухо проговорил Саша.

– Что тебе понятно? – возмутилась Яна. – Думаешь, мне самой это приятно? Ни капли. Не беспокойся, ничего у меня с Андреем уже давно нет. Я с двумя парнями одновременно не встречаюсь. Ты мне не веришь?

– Конечно, верю, – согласился Костров, но на душе скребли кошки.

И подарок он до сих пор не выбрал. А Кисляк наверняка захочет выпендриться, подарит что-нибудь особенное, вот и придется на его фоне выглядеть весьма бледно. Для девушек такие вещи очень важны, посмотрит Яна, подумает да и решит, что бывший приятель подходит ей гораздо больше, чем нынешний…

С этими невеселыми мыслями Саша вернулся домой, а там его поджидал сюрприз – деньги! Вполне достаточные для того, чтобы купить нормальный подарок!

Радость на минуту оглушила его, а потом сквозь нее пробился вопрос, откуда взялись средства, когда до маминой зарплаты еще целая неделя.

На настойчивые вопросы сына мама отвечала уклончиво, еще более усугубляя Сашины подозрения.

Деньги принес отец – такова суровая правда, и закрыть на нее глаза, как бы ни хотелось, нельзя.

– Я не возьму эти деньги, мне ничего от него не надо, – сказал Саша твердо, с сожалением кладя купюры на стол. – Ничего не хочу о нем слышать, пусть живет там со своей малолеткой, а на нас ему плевать! Слышишь: плевать! Так что нечего его привечать!

Мама расстроенно покачала головой. Саше в целом было ее жаль, но она сама проявляет излишнюю слабость. Если отец ушел, лучше напрочь забыть о нем. И никаких компромиссов! Обойдутся и без него как-нибудь!

Мама тяжело вздохнула.

– Мам, – Саша дотронулся до ее руки, – неужели ты его до сих пор любишь?

Она не ответила.

* * *

Дима возвращался домой. Сегодня он опять весь день бесцельно бродил по городу. На душе было так муторно, словно туда нагадили кошки. Ни девушки, ни команды – ничего. Осталась одна учеба, но и она приносила лишь временное облегчение. Когда тебе плохо, можно, конечно, прорешать двадцать трудных задачек, но рано или поздно и они закончатся, и останется лишь пустота.

Уже подходя к своему подъезду, Щукин вдруг заметил Жарского. Бывший тренер стоял под деревом, явно ожидая кого-то.

– Дима, – окликнул Дед, – а я к тебе. Не уделишь ли немного времени?

Удивленный Щукин кивнул, и Жарский направился к ближайшему кафе, что уже свидетельствовало о том, что разговор важный и серьезный.

А в кафе, за столиком, на котором остались еще влажные отпечатки чужих стаканов, Дед предложил ему играть в «Химике».

Это было странно и страшно, тем более что «Химик» тоже оказался в плей-оффе и должен встретиться с «Медведями» в решающем поединке. Можно ли предать друзей? Но будет ли это предательством? Они же отвернулись от него первыми? Да, Дима ошибся, с кем не бывает – не ошибается только тот, кто ничего не делает. Но его отвергли. Даже брат Егор после того злосчастного случая просто-напросто отказался общаться с Димой. И что, теперь он должен хранить верность «Медведям», даже будучи исторгнутым из коллектива?..

– Я не тороплю с ответом, тебе нужно подумать, – Дед, чувствуя его сомнения, дружески похлопал Диму по плечу, – позвони мне, как надумаешь. Буду ждать.

Дима думал целые сутки, а потом набрал номер Жарского.

– Степан Аркадьевич, я согласен.

– Молодец, – Дед явно обрадовался, – верное решение. Жду сегодня на тренировке.

Глава 3 Противостояние

– Ну-ка признавайся, что с тобой происходит? – потребовал отец, когда Семен, отправившись в магазин, вернулся с сумкой, где не было ни одного продукта из выданного заранее списка.

– Может, влюбился? – предположила мать и, приобняв сына, заглянула ему в лицо. – Расскажи нам, будет легче.

И Семен заговорил. Слова вырывались из него, как дождевые капли из набухшей тучи. Слушая его, отец мрачнел, а самому Семену и вправду становилось легче.

– Понятно… – Бакин-старший встал с табурета и с мрачным видом прошелся по кухне. – Я думал, такое бывает только в профессиональных командах. Вашему Казанцеву заплатили, причем, судя по всему, неплохие деньги. А тебя поймали как лоха!

– Пап!

– Не трогай его! – вступилась мама, загораживая сына своей внушительной фигурой. – Мальчик и так в тяжелом положении, нечего на него давить!

– Вот, ек-макарек, дожили! – Николай Бакин схватил со стола сигаретную пачку, покрутил в руках и положил обратно.

– Что же теперь делать? – спросил Семен.

Если отец скажет сейчас идти к Макееву, поднимать на уши команду, рассказывая о подлости спортивного директора, он, Семен, сделает это!

Но отец вдруг покачал головой.