Первый меч

Немного пошатываясь, я подчинился, приметив, что новый конвоир принадлежит к той же расе, что и первый. «Никто» вообще трудно спутать с другими, хоть их существует около шести разновидностей. У всех субрас присутствуют общие черты: грубая кожа, иногда покрытая шипами или рогами, глазные мембраны, защищавшие от суровых погодных условий и слаборазвитые мышцы на лице, из-за чего все представители этой расы отличались тупым выражением взгляда, что усугублялось ещё и пустыми по рыбий пялящимися глазами.

Молча идти в неизвестность я не собирался, поэтому решил попытаться узнать о происходящем хоть что-нибудь, тем более что, на первый взгляд, этот конвоир казался адекватным:

— Куда вы меня ведёте?

— Туда, — со смешком ответили мне, явно издеваясь.

Ну, хорошо, зайду тогда с другой стороны:

— Ошейник для того, чтобы глупостей не натворил?

— Вроде того, — кратко ответили мне. — Будешь дёргаться, получишь разряд.

— Но я же ребёнок! — изобразил я возмущение.

— Знаю, — подтолкнул он меня в сторону, чтобы пропустил группу разумных. — А ещё я знаю на что способны такие, как ты. И заткнись уже! — остановил он меня, когда я открыл рот, собираясь задать ещё один вопрос.

Дальше шли молча, пока конвоир не нарушил тишину, произнеся задумчиво, явно ни к кому не обращаясь:

— Странный ты ребёнок, другие бы сопли на кулак наматывали, а не вопросами доставали.

Привели меня в банальное тюремное отделение, впрочем, я бы не удивился, посади они меня на цепь и в клетку, но пока пронесло. На входе нас встретила охрана, двое людей, явно скучающих без дела и дроид выполняющий функции секретаря-администратора. Точнее, охранники меня тут же отправили в отдельную комнату к стойке с роботом. А сами принялись трепаться ни о чём. Перед глазами всё по-прежнему плыло, так что я больше старался слушать, чем смотреть по сторонам. А поговорить они были рады. Благодаря чему, пока дроид оформлял очередного заключённого в лице меня, диагностируя и записывая данные, включая возраст, пол и вес, кое-что из происходящего обрело смысл.

— Как там Лим? — спросил один из людей у конвоира, сопроводившего меня сюда.

— Всё ещё бесится.

— А-а, — протянул тот. — Это он его так?

Ответа я не услышал, но, судя по всему, никто подтвердил догадку.

— Ну его можно понять, — добавил второй. — Не каждый день братьев теряешь.

— Не он, — мрачно сказал нелюдь. — Девчонку мы упустили, повезло ещё, что этот оказался одарённым.

— А что так?

— Долго рассказывать, там ещё джедаи активизировались, еле смылись с планеты.

— Бывает… Теперь понятно, почему мы в гипер ушли.

Далее ничего интересного для себя я не услышал. Узнал лишь, что оказался четвёртым в списке из тех, кому не повезло. Брали именно детей и обязательно чувствительных к Силе, что на месте подтвердилось анализом крови. После чего осмотрев меня, словно кусок мяса, впрочем, для робота я наверно им и являлся, меня обозначили, как годный объект, но с временными ограничениями. Моё состояние дроид определил именно так, порекомендовав покой на три дня для восстановления и в дальнейшем щадящий режим ещё на двадцать.

Так я и оказался в камере, окружённой энергетическим полем. Клетка в буквальном смысле, радиусом около метра полтора, собственно будь я взрослым, лежать бы здесь вообще не смог. Но сейчас этого совсем не хотелось, меня по-прежнему тошнило и периодически бросало в жар, поэтому, приняв сидячее положение, я постарался отвлечься, нырнув в спасительную медитацию. Сила продолжала блуждать рядом, не подчиняясь мысленным приказам, однако, само медитативное действие успокаивало и позволяло немного отвлечься. Сделать я сейчас всё равно ничего не мог, а разговаривать с соседями по камерам не хотелось. Да и они не спешили пока со мной знакомиться.

Разве что охранник перед выходом, вдруг остановился и спросил у меня:

— Как тебя звать-то, малец?

Создавать тайну из своего имени я не стал, ответив честно:

— Нарлак Трей.

— Да ну? Гонишь?

— А смысл врать? — пожал я плечами.

— Может совпадение? — предположил второй. — Может, Трий какой-нибудь?

— Трей, — поправил я.

— Хм…

Дверь закрылась перед задумчивым человеком, а я полностью ушёл в себя, особо не следя за временем. Жизнь резко свернула не в самую благоприятную для меня сторону. Полёты и путешествия — это точно не моё. Лучше в Храме сидеть, да какой-нибудь рутиной заниматься, чем так. На заново открывшуюся дверь я внимания не обратил, но когда надо мной нависла тень, глаза пришлось приоткрыть, чтобы узнать, кто ко мне снова пожаловал.

— Поле вырубить, ошейник снять!

Раздалась команда, не предвещающая ничего хорошего. Отчего мне пришлось поднять голову и замереть с прямой, как палка спиной. Этого человека я знал, да и он почти не изменился, та же лысая голова без бровей и ресниц, разве что постарел заметно с нашей последней встречи, когда он навестил меня в Храме. И судя по тому, как один из охранников бросился выполнять приказ, а второй стоял бледный словно мел, боясь пошевелиться, явно не последний разумный на этом корабле.

— Так вот какой у тебя бизнес, — прохрипел я, глядя на своего отца, Рифта Трея. — Работорговля?

Глава 25

Если честно к рабству я относился равнодушно и какого-то острого негатива не испытывал. Вообще свобода, как и её отсутствие понятия крайне относительные. Для меня неприемлемо именно жестокое обращение: пытать, бить, унижать, вообще причинять какой-либо бессмысленный вред живому существу неправильно. Может, конечно, я так говорю, поскольку меня это несчастье миновало. Потому как Энакин, к слову, буквально ненавидел рабство. О чём довелось узнать при нашем знакомстве. Однако, будучи невольником, Скайуокер жил с матерью в собственном доме, работал на хозяина, получал зарплату, так ещё и имел возможность зарабатывать самостоятельно и заниматься любимым хобби. Со стороны посмотреть, так довольно необычная у него жизнь вне воли получается. Может, не богатая, но не похоже, чтобы к рабам относились жестоко, по крайней мере в пространстве хаттов.

Но это дело прошлое, а сейчас я смотрел в глаза Рифта Трея и не испытывал никаких эмоций к этому человеку. Для меня он был совершенно чужим. А вот отец относился ко мне явно по-другому. Только хорошо это для меня или нет, сказать пока трудно. Потому что от меня сейчас ничего не зависело, если только я не смогу каким-то чудом сбежать или вдруг сюда не заявится отряд джедаев. Меня освободили это уже хорошо, но ещё не означает, что не захотят от меня избавиться. Звучит дико, но если вдуматься, отпускать меня нельзя. Потому что я джедай и старик умудрился перейти дорогу очень влиятельной в организации, которая находится выше закона, кто бы ни заявлял о другом. Джедаи могут убивать разумных, развязывать войны от лица Республики, устраивать революции и главное: джедаям позволено вершить суд самостоятельно. Меня пробила дрожь от осознания того, во что я вляпался. Мне свободы не видать. Меня либо убьют, либо изолируют, лишив вообще какой-либо связи с внешним миром.

Все эти мысли пронеслись в одно мгновение и мне понадобилась всего секунда, чтобы собраться, взяв себя в руки, и попытаться, хоть, как-то развязать сильно запутанную ситуацию.

— Может, поговорим? — произнёс я, глядя на хмурого отца, играющего желваками и молча сверлившим меня глазами.

— Не здесь, — выдавил слова старик и направился к выходу.

Мне ничего не оставалось, как пойти за ним. Лишь у дверей нас остановил напряжённый охранник, задав едва слышный вопрос:

— Талассианцы?