Первый паладин
Шрифт:
Щеки Алисии залились румянцем, и повисло неловкое молчание.
– Кхм. Может объяснишь что тут вообще происходит и откуда здесь это мохнатое чудо?
– Ну-у. Это Альф, лесной лев. Еще будучи детьми, я, Эльсиил и Тисиил нашли в лесу брошенных маленьких львят и притащили их к моему отцу. Их мать, видимо, погибла, а они были слишком малы, чтобы выжить самостоятельно. И слишком истощены. Поэтому отец провел ритуал привязки. К нам троим, с одобрения Матери, были привязаны котята. Их как раз было трое. Они начали подпитываться источником жизни, заложенным в нас, как и в каждом живом существе. А, как знаешь, у эльфов он весьма большой. Однако, этим мы сократили себе будущую продолжительность жизни, зато получили верных пушистых друзей, с которыми теперь связаны навсегда. –
– А они все вырастают такими большими? Как же они прокармливают себя, имея такие размеры?
– Отнюдь. Обычно взрослые особи достигают размеров сопоставимых с массой пары человек. Но, обретя привязку, тем более в детстве, они получают внушительную подпитку извне, позволяющую им достигать внушительных размеров, и обходиться умеренным количеством пищи. Иначе это сломало бы всю экосистему. Представляешь, сколько потребовалось бы мяса, для прокорма такой туши?
– Значит, ваша медитация, это способ призвать к себе ваших львов, которые сейчас гуляют где-то по лесу?
– Именно. Альф всего лишь оказался ближе всех.
В течении последующего часа мы ожидали пробуждения Эльсиила и Тисиила, с прибытием их львов.
Вдоволь поиграться с новым другом, к сожалению, мне не позволила Харли, не вытерпев столь наглой измены у нее на глазах, обиженно толкая мордой меня в плечи.
Поэтому пришлось лесному льву, соскучившемуся по ласковым рукам, довольствоваться лишь тисканием со стороны своей хозяйки.
Вскоре прибыл лев Эльсиила по кличке Бертран, одарив меня озорным добродушным взглядом. А за ним Гаммон – питомец Тисиила, будто бы демонстративно не удостоивший меня внимания.
– Смотрю, Альф от тебя без ума. – Заметил Эльсиил, заговорщицки метнув взгляд в насупившуюся в ответ Алисию.
Я лишь пожал плечами, забрасывая снаряжение на Харли, готовясь к дальнейшему путешествию, в очередной раз радуясь, что теперь у меня есть свой транспорт (как бы пошло это не звучало по отношению к верной подруге).
Эльфы же, не мудрствуя лукаво, всего лишь запрыгнули верхом на своих львов, даже без седел, используя какую-то необычную манеру езды, странно подогнув назад ноги и плотно прижавшись корпусом к телу «маунта». Как я понял, такой прием позволяет не ловить зубами все пролетающие мимо ветки деревьев в лесу. Надо бы мне этому у них поучиться. Хотя, лес уже скоро должен закончиться, и мы выйдем на границу земель Пертинакса. А гаркающий с ветки ворон Отшельника ненавязчиво намекал, что нам стоило бы поторопиться.
***
– Это и есть орда? – С некоторым волнением в голосе спросил Тисиил. Ну да, он же еще не встречал демонов.
– Очевидно, так. Только эти демоны отличаются от тех, что напали на анклав, разве нет? – Заметил Эльсиил.
– То были демоны гнева. Эти же, по словам Отшельника, олицетворяют гордыню.
Я пытался всмотреться в бродящих в отдалении демонов, пользуясь тем что возвышенность, на которой мы находились, позволяла вести наблюдение, оставаясь незамеченными.
Демоны гордыни заметно отличались какой-то неестественной долговязостью. Как будто худощавого человека со светло-серой кожей вытянули в длину и обрили налысо. Причем передние конечности были настолько длинными что, при желании, они могли, немного согнувшись, опираться на них при ходьбе. На руках у них было по три пальца, несущих длинные бритвенно-острые когти, отдаленно напоминающие косы. Черепа их были абсолютно безволосы и безносы, а в тех местах, где должны быть провалы глаз, не было ничего. Просто бугристый лоб, переходящий в верхнюю челюсть, с мелкими зубками. Вот уж правду говорят, что гордыня слепа.
Но самым интересным объектом наблюдения был, как я понял, высший демон. Он мало чем отличался от остальных особей. Разве что сильно выдавался ростом. Если остальные демоны были примерно чуть выше двух метров, этот, вероятно, достигал всех трех. У меня на глазах он одним махом перерубил пополам зазевавшегося сородича, посмевшего замешкаться у него на пути. Причем скорость взмаха была впечатляющей,
намекая, что не стоит недооценивать, кажущееся худощавым телосложение.Орда медленно брела в направлении того места, где, по моим соображениям, должен был быть Оплот. Силы Пертинакса еще не подоспели. Хотя, вернувшийся с разведки ворон доложил, что поспешно собранное ополчение и дружина уже выдвинулись навстречу орде.
– Что ж. Думаю, у нас еще есть время подготовиться. Давайте сюда все свои стрелы.
– Это еще зачем? – Подняла бровь Алисия.
– Скоро узнаете. – Ответил я, раскрывая на коленях рукопись, подаренную Отшельником. Объяснять времени не было, ибо мне предстояло много работы. А, кроме того, надо было освоить одну занимательную литанию, способную помочь нам в предстоящей битве, уж рас наш отряд теперь стал кавалеристским.
***
«Что я тут делаю?» – Спрашивал себя Олар. Надо было брать семью и бежать на восток, подальше. Если на эти земли пришла та самая орда демонов из преданий, то местные жители всё равно обречены. Но с другой стороны, если некому будет их задержать, то и у беженцев не останется шанса.
Именно поэтому, простой сапожник по имени Олаф, стоял плечом к плечу, с такими же мужчинами, крепко сжимающими копья. Кто-то получил оружие из арсенала князя, кто-то же имел свое собственное. По решению князя Генриха, жителям его владений дозволялось иметь дома оружие, что отличалось от уклада большинства княжеств, находящихся на востоке и юге, где владение оружием жестоко каралось. Запрет там объяснялся необходимостью безопасности самих жителей. Якобы, пьяный мужик схватит в порыве гнева копье или арбалет, и пойдет резать насолившего соседа. Да и вообще, доступность оружия позволит грабителям и бандитам более эффективно чинить беззаконие. Вся защита населения таких княжеств возлагалась на дружинников, либо же стражу и наемников. Хотя от последних, порою, приходилось защищаться еще чаще, чем от кого-либо. Хотя, жителям более свободных княжеств, на подобии подданных Оплота, было очевидно, что такие меры были направлены не на безопасность населения, а на безопасность господина, который мог безнаказанно душить крестьян налогами, меньше опасаясь погромов и народных восстаний.
Приграничные княжества же, исторически выполняли функцию защиты рубежей королевства. Дети уже с малых лет учились владеть, как минимум, копьем и луком, для возможности эффективно сражаться в рядах ополчения, когда того требует ситуация. Более того, хранение боевого оружия в каждом доме поощрялось и те, кто добровольно записывались в ополчение, освобождались от части налогов, лишь периодически собираясь на военные сборы для учений минимальным азам ратного дела.
Каких-либо восстаний Генрих Пертинакс же не опасался. Справедливая политика по отношению к подданным была лучшей защитой он народного недовольства. Более того, если какой-либо заезжий проходимец позволит себе пару кривых слов в пьяной таверне против князя, он, с большой долей вероятности, не досчитается пары зубов, вылетев на улицу пинком под зад.
Лицо любого князя – его дружина. Отбор же в дружину Оплота был едва ли не самый жесткий из всех княжеств. Кроме воинских навыков, Пертинаксы всегда чтили благородство воина. Подразумевая под этим словом не происхождение и титулы, а доблесть, честность и справедливость. Поговаривают, что в рядах местной дружины служили даже простолюдины, хорошо зарекомендовавшие себя в бою с северянами бандитами и войсками недружественных соседей. Это позволяло поддерживать её значительную численность почти аж в сотню человек. Ненаследные отпрыски знатных родов стремились пройти службу на приграничных землях, дабы иметь статус ветерана, что ценилось во всех провинциях и даже в самой столице, уже давно не знающей крупных военных столкновений. Также здесь можно было проверить свою молодцеватую удаль и воинское мастерство, сражаясь с недругами извне.