Первый подвиг Змея Добрыныча

– И они переехали?
– Егорка.
– Прямо в степь?

– А чего ж в неё не переехать?
– вопросом на вопрос ответила Маруся.
– Кулундинская степь не пустыня. Погляди, тут и березовые колки, и осина, и ковыль, и тимофеевка, и полынь, и разнотравье всякое. Здесь не только солончаки, но и чернозём, сажай да расти любой урожай.

– И как, приехал к ним Столыпин-то?

– А как же!
– воскликнула Маруся.
– Пётр Аркадьевич славился тем, что слово своё всегда держал, обещания выполнял. Через несколько лет, в августе 1910 года Столыпин прибыл сюда, здесь его и встретил волостной старшина Яков Реймер. Жители пришли, делегаты из 53 поселков приехали, всем хотелось Петра Аркадьевича поблагодарить и чем живут рассказать и показать. Очень Столыпину понравились крепкие сибирские немецкие хутора. А Реймер, когда увидел, что Столыпин доволен, осмелел и попросил у Петра Аркадьевича помощи в строительстве больницы, почтового отделения и железной дороги.

Егорка представил, как переселенцы своим трудом и землю пахали, и воду добывали, и дома в степи строили. А он, Егорка, так, наверное, не сумел бы. Или сумел? Егорка привык жить в городах, которые уже построены, ездиь по дорогам, которые уже проложены, мыть руки водой, коорая сама из крана бежит. Смог бы он построить деревни и города в степи?

– Столыпин был на Алтае три дня, все к нему шли и просили проложить автомобильную дорогу, сделать железную дорогу до Барнаула, откуда везли хлеб, масло и другие продукты. Тогда по реке ходили пароходы и баржи, но они уже не справлялось, нужно было всё больше и больше грузов везти.

– Проложил?
– спросил Егорка, не сомневаясь в ответе.

– Разумеется!
– Марусе даже в голову никогда не приходило, что могло быть иначе.
– Это же Столыпин!

– Любишь ты его!
– завистливо заметил Егоркин "брат".

Но Маруся даже и не думала обижаться, наоборот.

– А как его не любить? Столыпин нам всю Сибирь поднял, 3 миллиона человек на сибирские земли переселил. У нас на Алтае селился каждый третий переселенец. Знаешь, сколько сёл и городов построили? Три тысячи четыреста пятнадцать! Мы Петра Аркадьевича и любим, и уважаем.

Все, да не все. Егорка услышал, как его "брат" ворчит себе под нос: - Три миллиона переселенцев, да всех отвези бесплатно, да накорми, да живность их корми, да врачей им дай, опять же безкошовно. Эдак никаких деньжищ не напасёшься.

В Змее Добрыныче начала просыпаться жадность. Каким бы человеческим обличьем он не оборачивался, дракон есть дракон.

Глава 19

А Маруся продолжала хвастаться, как будто говорила о своём родственнике.

– Столыпин сделал так, чтобы крестьяне получили землю в свою собственность. До этого земля была общинная, а после его реформ стала у каждого своя. Во всём, что он делал, Пётр Аркадьевич был порядочным, трудолюбивым и честным человеком. Про него даже слухов не было, поому что не к чему было придраться. Он всё делал открыто, благородно и безупречно. Хотел делать Россию великой, и делал. Сам, один, шаг за шагом.

Они выехали из Немецкого района и подъезжали к Славгороду.

– Странное название, - сказал Егорка.
– В честь каких-то Слав?

– Ну что ты, - засмеялась Маруся.
– Славгород - значит Славный город. Славгород тоже переселенцы построили. Здесь тогда железной дороги ещё не было, они от Татарска* пешком шли. Первые дома их земляными были, брр, подумать только! Когда Столыпин в Славгород приехал, славгородцы представили ему прошение о строительстве железной дороги. Многие хотели переехать в Сибирь, но как добираться? Когда построили железнодорожную линию Татарок-Славгород, народ сюда так и хлынул отовсюду. Железная дорога привозила лес, из которого поселенцы строили дома, а увозила зерно, которое они выращивали.

– Сейчас к Петру Аркадьевичу заедем, - пообещала Маруся.

"Нива" катила по Славгороду, который и в самом деле оказался Славным. Зелёным, цветущим, уютным. На центральной площади стоял памятник, к которому они подъехали. Они вышли из машины и пошли вслед за Марусей к высокому монументу из красного мрамора. Егоркин "брат" прочитал выбитую на памятнике надпись: 'Петру Аркадьевичу Столыпину - основателю Славгорода'.

– Так вот про какого Петра Аркадьевича Михаил говорил, - наконец-то понял Егорка.

– А про кого же ещё? Столыпин у нас один.

– Теперь я знаю, почему Михаил его так любит!
– понял Егорка.

Маруся рассмеялась и, погладив постамент, сказала:

– А я думаю, что он почитает Столыпина за защиту флота. Пётр Аркадьевич очень флот уважал, а Миша главный корабельный старшина в запасе.

– Так то в запасе, - протянул Егоркин "брат".

– Скажу тебе по секрету, - заговорщицким шёпотом сообщила Маруся, - лично я считаю, что запасных военных не бывает. Если военный, о это навсегда.

– Но при чём здесь флот?
– удивился Егорка.
– Тут же степь! Великая кулундинская степь.

– Так ведь Пётр Аркадьевич не только о Славгороде заботился, а о всей России.

Маруся подошла к памятнику и поклонилась. Два раза. За себя и за Михаила. И Егорка поклонился тоже. А Егоркин "брат" кланяться не стал. Он стоял и укоризненно качал головой: "Эк они тебя ухайдокали-то, сродственнички мои..."

Когда возвращались от памятника, Егорка спросил Марусю: - А вы Столыпина за что любите, за флот или за степь?

– За семью, - неожиданно ответила Маруся.
– У Петра Аркадьевича была прекрасная семья, шестеро детей. А жена его, между прочим, была правнучкой Суворова.

– Того самого?

– Александра Васильевича. А чему ты удивляешься, предок Столыпина служил адъютантом у этого великого полководца. Любой крестьянин знает: что посеешь, то пожнёшь.

Маруся пробормотала что-то про осинки, апельсинки, про учёного Грегора Менделя* и науку генетику, и пошла к машине.

Глава 20

Маруся устроила им экскурсию по Славгороду, и Егорка в очередной раз удивился, как много она знает. Вроде и не учитель географии, и не журналист-краевед, и не историк, а столько у неё подробностей припасено, заслушаешься!

– Маруся, а откуда вы всё это знаете?
– не выдержал Егорка. Ему тоже хотелось так легко и подробно рассказывать по каждое здание в чужом, заметьте, городе.

Маруся ответила очень серьёзно: - Я читать умею.

– Пф! Все умеют, - фыркнул Егоркин "брат".
– Эка невидаль!