Первый удар. Книга 2. Конец одной пушки

— Конечно, не часто рыбачим, — отвечает Робер. — А я все-таки ухитряюсь иногда выбраться половить рыбку. Мне удовольствие, и семье польза: улов принесу на обед.

На праздниках нужно хоть одно утро отдохнуть. Когда Робер позвал Анри на рыбалку, Полетта уговорила мужа согласиться. Неужели нельзя несколько часов побыть на морском приволье? Так вот обязательно и случится что-нибудь важное в это время! Это уж было бы настоящее невезение. А как хорошо провести утро на море с товарищем, ни о чем не думать, кроме рыбалки, поболтать с Робером — так, глядишь, изгладятся последние следы их размолвки.

— А я уж три месяца никак не могу собраться! — говорит Анри. — И, конечно, напрасно. Мы как-то неправильно организуем свой быт. Ведь и отдых необходим.

Но это только слова: Анри великолепно знает, что завтра он снова окунется в море всяких дел и позабудет об этих рассуждениях.

— Ну я-то организую неплохо! — отвечает Робер.

Верно. Пожалуй, даже слишком хорошо… Но нет, не стоит придираться к Роберу по таким мелочам. Тем более, что сегодня Анри сам воспользовался его организаторским талантом.

За молом лежит на дне затонувший корабль. Во время отлива корпус его почти весь поднимается над водой, но он виден и в прилив. Только в пору равноденствия его совсем покрывают волны. С год тому назад Робер установил на этом затонувшем судне шест с лебедкой для ловли рыбы сетью. Недавно он даже обзавелся лодкой.

— Некоторые бросают сеть прямо с лодки, — говорит Робер, — а я никак не могу… укачивает меня… Я предпочитаю стоять на чем-нибудь основательном… Кроме того, на судне всегда найдешь себе занятие, пока ждешь прилива… там в закоулках полно крабов и даже, знаешь, попадаются морские ежи… А как-то раз я поймал омара… правда, крошечного… он сражался с махоньким осьминогом… и я сачком его подцепил… Осьминога тоже поймал… этого уж просто рукой…

Робер обрывает фразу на каждом гребне волны, при каждом ударе веслом. Получаются какие-то качели. Робер в своей стихии — это чувствуется.

— Нынче не холодно, — замечает Анри. — А качки я не боюсь.

— Да, когда гребешь — не укачивает… а вот, когда стоишь на месте, начнет мутить… А все-таки невредно встряхнуться… Правда? Поговорить вот так… о том, о сем…

Встряхнуться невредно, конечно. Рыбаки забрались на затонувшее судно. Робер прикрепляет колышками сеть к четырехугольной раме и весь поглощен своим делом, старается натянуть получше, без складок. Но вот Анри снова начинает мучить совесть, как будто он сбежал с уроков… Ну, поехали на рыбалку. Что тут дурного? Ничего, ясно. А как-то странно чувствовать себя на отдыхе. Да хоть бы в спокойное время… А ведь сейчас столько всяких событий… Со дня на день, с минуты на минуту может прибыть пароход с оружием… А ты вот сидишь над сетью! От всего отрешился… Правда, это ведь исключение. Сегодня все отдыхают. Что может произойти? На ферме? Там ребята стерегут. Сегодня работают только на пароходе — вон он, хорошо отсюда виден. Стоит метрах в восьмистах, а кажется — до него рукой подать. Слышны голоса людей, скрип подъемных кранов, грузовых стрел, будто пароход совсем рядом. Судно американское, но не то, которое ждут. Обыкновенное торговое судно, вот и все. К таким здесь уже привыкли. Странно только, почему оно не вошло в порт, а пришвартовалось к молу. Почему? Может, и без всяких причин? Когда суда останавливаются у мола, обычно работают по восемь человек. Два трюма по восемь, два автопогрузчика и так далее. Объявлено было, что на судне смешанный груз — всего понемножку. Когда спускали краном первый ящик, он грохнулся о землю и разбился в щепки. Оказалось, в нем главным образом консервы — значит, докеры увидели, что они разгружают. Привезли еще нейлоновые чулки, галстуки, пестрые ткани — словом, на любой вкус. Но ничего нового. Ничего страшного.

— Можно спокойно ловить рыбу, — говорит Робер. — Если что-нибудь и случится на пароходе или в другом месте — все знают, где мы. Нам крикнут с берега. На лодке быстро доберемся.

— Ладно, — ответил Анри и захлопал в ладоши, чтобы согреться. — Давай, я попробую первым. Говорят, новичкам везет!

Он пустил в ход барабан, и сеть сама спустилась. Анри только придерживал ручку барабана, а то уж очень быстро крутится. Сеть ложится на воду и как будто не решается нырнуть, но постепенно намокает, вздувается пузырем и внезапно, перекувырнувшись, исчезает в море.

— Эх, хочется поскорее вытащить! — говорит Анри, входя в азарт и потирая руки.

— Да, большое удовольствие! — подтверждает Робер. — Раньше я тоже никогда не ходил на рыбную ловлю. А вот в прошлом году стал рыбачить и увлекся. Сперва, как и ты вот сейчас, чувствовал себя немножко виноватым.

— Не об этом речь, — замечает Анри. — Никто нас за это и не упрекнет, наоборот.

— Да я не то хочу сказать… А у меня, знаешь, тогда не было лодки. Бывало приду, когда прилив только еще начинается и шлепаю босиком к кораблю. А когда захочу вернуться на берег, ору какой-нибудь проплывающей лодке. Конечно, лодок здесь снует много, но иной раз пора уже возвращаться, и как на грех — ни одной лодки не видать. Ждешь, ждешь пока появится. Сидишь, как сыч на этой развалине, отрезан от берега. А тут еще дождь польет!.. Вот тогда, конечно, если бы я понадобился кому-нибудь, было бы плохо.

— Ну, уж что это за удовольствие… я бы не стал. Слушай, можно тащить?

— Подожди еще немножко. Мне поначалу тоже бывало беспокойно. А потом привык… Ничего никогда не случалось… Так что, понимаешь… Гляди, какая нынче грязная вода, пожалуй, нам повезет. Землечерпалка здорово намутила за неделю — нам это на руку.

Даже сюда доносится вонь со старой ржавой баржи, она стоит у землечерпалки, полная тины.

— Ну-ка, попробуй…

— Держись!.. — кричит Анри, наматывая веревку на барабан. — Сейчас посмотрим!

Появляются края сети. На дне ее темный круг воды постепенно сужается и исчезает. Трепещется несколько золотистых рыбешек, одна за другой они проскальзывают в ячеи и уходят в море. Две маленькие серовато-красноватые камбалы извиваются, прижавшись к сети в том месте, где снова появляется вода.

— Не вытаскивать? — разочарованно спрашивает Анри.

— Конечно, нет. Такая мелочь! Пусть подрастут!

Анри опускает сеть.

— Не огорчайся, рыба ходит стаями, — утешает Робер. — А теперь особенно — идет мерлан и треска. А как пойдут — только поспевай вытаскивать. Рук не хватит. Попотеем мы с тобой!

— Вот бы хорошо! — говорит Анри, снова бросив взгляд в сторону парохода, ослепительно белого в лучах солнца.

— Сильно перегрузили! — замечает Робер, показывая на подставку, которую стрела крана поворачивает в воздухе. — Лишь бы ребята не дали себя облапошить!

* * *

И в самом деле, вопрос о нагрузке подставки взволновал докеров. На глаз видно, что каждый ящик весит килограммов по двести. Сегодня с утра этот жулик Бонасон велел грузить на подставку по пяти ящиков. Значит, уже килограммов на сто превысил норму, установленную по коллективному соглашению, — сама подставка весит не меньше девяноста килограммов. Да и вообще докеры не любят работать с подставкой. Хозяину-то выгодно — экономит на грузчиках, которые работают на пристани, их заменяет автопогрузчик. Машина поднимает подставку с земли, и ей совершенно безразлично, есть ли там ящики или она пустая. Как самый обыкновенный трактор, автопогрузчик подъезжает к подставке, подсосывает под нее свои вытянутые лапы, поднимает ее, потом дает задний ход, разворачивается и отправляется к пакгаузу, а там опускает лапы и ставит груз на землю. Водителю ничего делать не надо, сидит себе улыбается, а на обратном пути ради собственного удовольствия развивает скорость.

— Ты что, на гонках? Людей покалечишь!

— Заткнись! Для тебя же стараюсь, чтобы ты подработал.

— Скажет тоже. Много мы на этом выигрываем!

Автопогрузчик увеличивает безработицу. Грузоподъемные и разные другие механизмы хороши, да только при других условиях. Понятно, дело не в машинах… Но все же случается, что на них смотрят косо. А заодно косятся иногда и на ребят, которые ими управляют.

Больше всех не любят подставку докеры, работающие в трюме. Работа становится тяжелее. Когда Бонасон сказал: «Теперь грузите по шесть ящиков, по пяти — до вечера не кончим», не все прошло гладко. Докеры ворча подчинились. А когда автопогрузчик подвез к пакгаузу тысячу двести килограммов, Сегаль (ну, и красив он с повязкой на носу!) крикнул:

— Гляди, Фор! Ты только погляди, что нам подкатили!

Макс Фор немедленно отправился на пароход и сказал грузчикам, глядя прямо в лицо Бонасону:

— Не соглашайтесь! Они не имеют права! Кроме того, на подставке груз раскачивается. Если сорвется с крюка, ящики полетят на вас и, уж будьте уверены, Бонасон растить ваших ребят не станет! Надо поговорить с подрядчиком. Пошли, Папильон!

Подрядчик Бужо все больше и больше работает на американцев. Прямо специалист стал. Мерзавец этакий!