Первый. Том 1-8

— Выхожу я, потом вы. Вещи не забывать.

На Невском еще не до конца затухло гулянье, всюду было много праздничного мусора. Дальше шли дворами. На Конюшенной Мих подошел к одной из машин и открыл заднюю дверь.

— Садитесь.

Потом ехали в более спокойной обстановке. Девушки шептались на заднем сиденье, Мих молчал, глядя на дорогу впереди и, главным образом, позади себя. Через полчаса езды по

почти пустым улицам, они были уже в спальном районе. Машина была опять оставлена, и беглецы пошли пешком. Сорок минут прошли незаметно, и вскору троица стояла в квартире Миха.

— Здесь условно безопасно. Не звоните. Никаких попыток связи. Лучше поешьте, примите душ, и спать. У меня мало времени. Поговорим с утра.

Мих исчез в комнате с капсулой. Щелкнул замок. Девушки остались одни.

— Что это было, и где мы?

Светлана неуверенно смотрела на подругу.

— Надо полагать — это образцовый побег. Если, не дай Бог, еще раз придется бежать, будем знать, к чему стремиться. По-моему — это юго-запад. Есть хочешь? Я так переволновалась, что съем слона. Или даже торт.

— А где здесь еда?

— Ну ты даешь, на кухне, где же еще.

— Мало ли, с Михом все, не как у людей. А кухня где?

— А я откуда знаю? Найдем.

— Наташа, ты здесь в первый раз? Я думала у вас все…

— В первый. Я вообще думала, он на старой квартире живет. А у нас все не так, как думала ты и не так, как думала я. Сложно все. А у вас все как? Что это было в моей кухне? И что дальше будет? А вот и кухня. Зачем здесь столько шкафов, ведь стен из-за них совсем не видно, и холодильника два?

Постепенно обе заново привыкали и друг к другу после долгой разлуки или размолвки. Да и кухню надо было осмотреть. Стресс от событий ночи проходил, и уже просыпалось любопытство. Интересно, а как он живет? Кто здесь убирает? Чисто ли в ванной? Водит ли сюда женщин? И вообще, что здесь, как и где? Завтрак на двоих вскоре был готов. Девушки пили чай на кухне. Все проблемы, почему-то, остались вдали и не очень беспокоили.

— Наташ, расскажи, как ты живешь? Работаешь?

— А как же. Жить- то на что? Замуж, как ты догадалась, я не вышла. Не вышло.

А работа, она и есть работа. Начальник — козел, домогается и пугает, а иногда и пукает.

Мне смешно, дон Жуан офисный. Стоит на него Миха натравить, из-под паркета потом его не выковырять будет. Так — дом, работа. Подруги рожают, а я завидую. А твоя мать где? Не случилось бы чего. Эти могут.

— Нет, мама далеко. Сразу не найдут. Но Мих выйдет, надо будет с ним это обсудить. И вообще, что дальше-то будет? Нас обеих содержать у него денег не хватит. Сколько тут прятаться можно, а сколько нужно? У меня с собой денег вообще нет. Последние Деду Морозу пьяному за костюм отдала. Ты хоть денег прихватить успела?

— Потратила почти все перед праздниками, да и команды не было. Когда он так говорит, таким тоном, я как трехлетняя становлюсь. Направо — значит направо. Налево — значит налево. Он, когда такой — не поспоришь. Зато потом можно отыграться. А ты? Работала где-нибудь? Что там вообще — наверху?

— Мишура там, а наверху — подвальчики, как оказалось. Я теперь думаю, а не в этом ли подвале мать Пашки жизнь свою закончила. Может, там еще и это видео хранится. Может, мне бы его еще и показали потом, чтобы не рыпалась.

— Так ты раньше вроде и не собиралась особенно рыпаться, да и про криминал наших богатеев все знают. Никто из них тогда денег не заработал. Это сейчас появляться стали молодые — в айти что-то зарабатывают. А тогда — только через трупы.

— Одно дело сплетни на кухне, другое — в подвале оказаться. А ведь я, с моим характером, там бы точно оказалась. Получается, повезло мне вчера. Хотя, если бы не ты, куда бы я делась? Может быть, и меня уже бы потрошили там.

— Сплюнь, ненавижу, когда каркают. А про олигархов наших я недавно хорошую передачу видела. Там один старичок аргумент привел. Что, мол, все люди, разбогатевшие честным путем, потом любят об этом рассказывать. Фильмы о них снимают как о Джобсе, книги пишут. А из наших хоть кто-нибудь, хоть что-нибудь рассказал о процессе обогащения? Все как в рот воды набрали. Тишина. На любой вопрос о происхождении капитала отвечают жестко, вплоть до выстрелов. Жесть. Но это я так, давай поговорим о другом. Что у вас Пашкой то было? Так и ходил он за тобой хвостом? Где он сейчас?

— Не напоминай мне про эту семейку. Меня колотить опять начинает. Пашку папашка в президенты наметил двигать. Вот для страны счастье будет. И ведь задвинет. Этот ни перед чем не остановится. А Пашка мне бессовестно врал про чистый бизнес отца и про то, что тот с прежней жизнью порвал. Не мог он всего этого кошмара не знать. Гаденыш. Не хочу и не могу о них говорить. Лучше про тебя давай или вообще про жизнь. А еда у Миха неплохая и не дешевая, и вино хорошее. Непонятно какое, но хорошее.

— Он на натуральных продуктах сдвинулся. Откуда-то ему привозят, а он — мне. Но в холодильнике — это, наверное, запас, на случай вроде нашего. Икры вон сколько больших банок. Деньги у него точно есть, если я у него в долг брала — возвращать с боем приходилось, врал, что не помнит и денег мне не давал. Что-то мы много пьем и мало едим. Пошли по квартире походим, интересно же.

В соседней с кухней комнате стоял тренажер сложной конструкции.

— Тут все, наверное, на его силу настроено. Давай сдвинем. Прикинем, каким весом он работает.

Эта идея провалилась, что-либо пошевелить, даже вдвоем, им не удалось.

— Может, тут фиксатор какой-нибудь, или стопор?

— А в чем между ними разница?

— А Мих его знает.

Обе захихикали — страх, нервное перенапряжение, усталость и выпитое вино давали о себе знать.

— Что-то меня слегка качает. Пойдем, лучше спальню поищем. Вот только кто и с кем будет спать. Ты вот, Светка, с кем спать хочешь?

— А у меня есть выбор? Мы же не лесбиянки. Какие тут варианты?

— Вариантов куча. С ним могу спать только я или только ты, или никто, или все вместе, или, по очереди — неделю я, неделю ты. И все хреновые.

— Не поняла, а почему все. Чем тебе первый вариант не понравился?

— А первый — это какой был?

Они опять рассмеялись, вторая бутылка вина быстро пустела. Минут десять они молчали, изредка переглядываясь, улыбались друг другу и пили бокал за бокалом.

— А, в самом деле, Свет. Нам тут, может, долго прятаться и я не знаю, что из этого выйдет.