Первый. Том 1-8

— Как ты умудряешься любой разговор к этому свести? Поразительно даже.

— Поживешь с мое рядом с Михом, хотя, лучше не надо. Он меня все время обходит в этом. Пока его слушаешь, то и возразить-то нечего. Только потом понимаешь, что вышло все, как он хотел.

— Но если все так, и этот остров есть, так почему мы туда не едем сейчас? Кто бы нас там нашел?

— КГБ или ЦРУ. Но Мих уже, наверняка, этот вариант рассмотрел. Логические цепочки протянул куда надо и, когда все готово будет, мы встанем перед выбором. Лучше если ляжем. И будем решать, лететь нам туда или нет.

— Я сразу — за. А почему КГБ или ЦРУ? Им-то что до нас?

— Каждый олигарх связями обрастает. Большие деньги привлекают много внимания. А продаются все агенты и наши и не наши. Вопрос в том — будет ли тебя Прохоров искать или забудет о тебе через неделю. Ты свою жизнь на какой вариант поставишь?

— Это ты права. Пусть Мих в этом разбирается. Я училась сама и за секс мне четверки не ставили, но всего этого и я не понимаю совсем. Я и фильмы про шпионов не люблю. Бонды всякие и Борны. Чушь. Но вот вляпалась сама и всех вас подставила. Сидим тут втроем в добровольной тюрьме.

— Мих эту крепость подготовил не для тебя, а для себя. Мы здесь случайно оказались. Он отсюда войну ведет с Прохоровым и успешно, судя по всему. Что нам об этом думать, если мы ни помочь ничем не можем, ни посоветовать ничего. Разве что обеспечить уют, душевный комфорт и ласку женскую. Это и будет наш общий вклад в окончательную победу.

Сначала засмеялась Светлана, Наталья долго крепилась, но тоже не удержалась, смеялись обе заразительно, что вызвало цепную реакцию.

— И чего мы хихикаем?

— Да ты опять свернула разговор туда же. И ведь ловко как. Надо же умудриться в одной фразе перейти от бандитов и шпионов к сексу втроем.

— Ничего странного. Если бы ты смотрела про них фильмы, то знала бы что у шпиона секс всегда втроем. Он, она и большой брат.

— Слушай, а ты упомянула, что нас с Михом развела тогда в школе. Дело прошлое, конечно, но о чем это ты? Я такого не помню ничего.

— Потому и не помнишь. А если бы не я, то у тебя были бы очень богатые воспоминания о первой любви и первой близости, о цветах и пении птиц на рассвете в объятьях любимого. Вас тогда с первой встречи, как магнитом, тянуло друг к другу. Бессознательно. Я по ночам все подушки изгрызла. Мой единственный на всю жизнь и лучшая подруга. Как я тогда не удавилась с горя! Ты-то вообще дура была. Сама себя не понимала. Да и Мих впервые в это вляпался и растерялся. Ему бы тебя отвести в укромное место. В любой пустой класс в школе, у него все ключи были. Ты бы стала счастливой, а я несчастной. Вот я и боролась всеми средствами. И тебе в уши пела ерунду всякую, до сих пор стыдно. И Миху про тебя разное говорила, но хитро, чтобы не догадался. Вы оба так и не поняли ничего. А я у вас украла самое чудесное в жизни. Но и сама ни с чем осталась. Я хоть знаю, за что мне это все. Заслужила.

— Не преувеличивай. Это детство было. Тянуло меня к нему, но ведь не вышло ничего из этого. Постой, а то, что ты тогда про него сказала. Это что было? Что из того было правдой?

— Ничего. Правдой было то, что он тебе сам говорил.

— Так он говорил, что в меня первую влюбился и никого не любил до меня. А ты? Ты то у него уже была?

— Это не любовь у него была. Я его уговорила. Сказала, что подросткам, чтобы освободить время для учебы и спорта нужно иметь спокойную постоянную связь. Секс и чистая физиология. Сама-то я была по уши, а он на логику повелся. Может и вышло бы у меня из этого что-нибудь хорошее, но ты перешла в нашу школу. И теперь я буду собирать блудных кошек и пахнуть ими до самой смерти.

— Правда, что ли? Открылась бездна. Мне всегда важно было верить друзьям, а тогда я решила, что он мне лжет, потому я от него и отказалась. Но все равно. детство это, воспоминания. Решала я все сама для себя. Отказала и отказалась. Было и прошло. И ты себя этим не мучай. Ты за свое счастье боролась. Все на него имеют право.

— Добрая ты. Не от ума, а от природы. Другая бы меня прибила за такое. Я бы точно прибила. Знаешь, я какая стерва.

— Да такая же, как я. Ты же поняла, когда мне дверь давеча открыла, что это неприятности и угрозу жизни я с собой принесла. Могла просто дверь захлопнуть. Все, кого я знаю, так и сделали бы. Ты даже не задумалась. Стерв я повидала. Я среди них жила все это время. Другая ты, Наташа. Я вам двоим мешать не буду. Пусть все будет, как было. Нечего старое ворошить.

— Ну да. Верю. А ты закрой глаза. Закрой я тебе говорю. Вот так. И представь себе, что рядом не голая я, а голый он. И что он своими ручищами тебя к себе прижимает. Стой. Прекрати себе это представлять. Вода сейчас закипит. Мне уже жарко.

— Фу ты. Не смешно.

— А мне-то как не смешно, ты и представить себе не можешь. Видела бы ты свое лицо с закрытыми глазами только что. Ты же, дура, сама себя обманываешь. Не думала, что такое возможно. Вот бы мне научиться, убедила бы сама себя, что и так все хорошо, и что и так все сойдет. Жива, здорова и ладно.

— Будешь обзываться, я ему на шею брошусь, как только увижу.

— Я бы так и сделала, на твоем месте, а ты не сможешь. Будешь по шажку подходить. Шаг вперед, два назад. Ты и в озеро так входила, когда мы купаться ездили.

— Зато ты с разбегу, и не думая о том, есть ли там камни или коряги.

— Эх, было время. Разные мы с тобой. И как нас угораздило в одного влюбиться?

— Я еще не решила ничего.

— Ты сама себя то слышишь? Про всех других мужиков ты точно знаешь — твердое нет. А тут она не решила. Зла на тебя не хватает. Как объяснить влюбленной дуре, что она влюблена? То, что ты в девках до сих пор — это тебе не аргумент? Решают умом, разумом, а любовь или есть, или нет, это только почувствовать можно. Закрыть глаза и представить его рядом. Пальчиком можешь проверить, если мне не веришь.

— Глупости, это физиология. И давай тему сменим.

— Давай. Что для тебя сейчас важнее всего на свете? О чем хочется думать все время? Ты скажи мне честно, и я поддержу разговор. Почем сейчас юань на рынке Форекс? Какие дивиденды выплатит Эппл в этом году? Может, фьючерсы на нефть купим?

— Ты где слов таких набралась?

— Сама придумала! Где? А ты как думаешь?

— Это я от удивления. От тебя не ожидала никак. Мих играет на бирже?

— Нет. Он там какие-то планы реализует. Это он в школьные годы играл. Сейчас только выигрывает. Да и бросил он это дело. Скучно ему дураков обирать. В игре он что-то для себя нашел. Сказал, что теперь весь мир перевернуть может, только еще не решил, нужно ли это делать.

— Я слышала, что Терра наша все популярнее становится. Прохоров тоже с ней многое связывает. Но мир эта игра не перевернет.

— Ты, конечно, в этом намного лучше Миха разбираешься. Я теперь только тебя буду слушать.

— Не люблю, когда ты такая. Он умнее всех, кого я знаю, но это же целый мир. Что один человек может?

— Уговорить может. Сотню. А Мих — сотню тысяч. А каждый из них еще по сотне уговорит. Уже миллион. Что смешного?

— Извини. Я не со зла. Просто, если сто тысяч умножить на сто, получится десять миллионов. Это я вредная и придираюсь, твою мысль я поняла и согласна. Большевиков в семнадцатом году было всего две тысячи. Это не помешало им весь мир перевернуть. Точнее разрушить, а затем. Затем, правда, уже ничего хорошего не получилось. Слушай, что-то я проголодалась. Давай перекусим. Ты как?

— Лень. Я еще полежу. Подожди. Ты же выйти не сможешь? Мих это, наверняка, предвидел. Давай здесь в шкафах пороемся. То есть, ты поройся. Могу поспорить на право дать имя твоей первой дочери, что ты найдешь все, что нужно.

— А какое имя?

— Тебе же без разницы, и ты голодная. Светлана — это в честь моей лучшей подруги.

— Тогда ладно. А если ты проиграешь?

— Тогда я так свою первую девочку назову.

— Не могу я на тебя злиться. Лежи, а я поищу. Может быть, он рассчитал и то, какой я шкафчик первым открою?