Пес бездны, назад!

— Артём, скажи… если бы ты хотел найти человека, как бы ты его искал?

Он удивлённо покосился на меня.

— В соцсетях. Например. Ну или… А что тебе о нём известно?

— Имя.

— А фамилия?

— Нет.

— Отчество?

Я помотала головой. Кто ж его знает, какие Кот себе придумал фамилию и отчество? Артём нахмурился:

— Год рождения? Место рождения?

— Нет.

— Ну хотя бы примерный год рождения?

— Не знаю.

— А возраст? Ему двадцать или шестьдесят?

Я приуныла.

— Не знаю.

— Как это? Только имя?

— Да.

— Ну а пол хоть знаешь? — рассмеялся Артём недоверчиво. — Мужчина или женщина?

— Мужчина.

— Отлично. Уже радует. Ну вбей в соцсеть имя. Если не Александр, то, может, их будет меньше миллиона.

— Бертран.

— Как? Так он что, не русский? Не в России живёт? Ну тогда тебе интерпол нужен. Но сейчас, извини, с этим проблемы.

— Да нет. В России. Я уверена, что даже в Питере.

Артём задумался.

— Подожди, — снова достал телефон и начал водить по нему пальцем, а затем постукивать. — Гм. Их тринадцать. Вот смотри, один из них наверняка тот, кого ты ищешь.

Я заглянула. В маленьких кружочках один под другим шли портреты. Или картинки. Никого, похожего на друга не я не увидела.

— Можешь мне оставить свой телефон?

— У тебя нет моего номера? Ты удалила?

— Мне надо найти Бертрана.

— Не понял.

Я вздохнула и, ощущая абсолютную беспомощность, упала на подушки. Что такое номер? Причём тут телефон? Почему спрашиваешь одно, а отвечают другое? И как обо всём вот этом расспрашивать, чтобы не оконфузиться?

— Артём, одолжи, пожалуйста, мне несколько монет. Я потом отдам.

— Без проблем. Сколько тебе перекинуть на карту?

Что?! На какую карту? Причём тут карты и деньги? Я чуть не взвыла.

— Забудь. Обойдусь.

— Да ладно, — растерялся он. — Тысяч десять хватит пока? Или больше нужно?

— Зачем так много? Мне… я же несколько просила. Штук десять.

Артём вздохнул и усмехнулся:

— Так и я про то. Десять так десять. У тебя карта прежняя ведь, да? Ты не меняла? И привязка к этому номеру?

— Ты можешь мне их не на карту кидать, а в руки дать? — терпеливо уточнила я.

— Наличку? Ну… Налички у меня с собой нет. Но не переживай, я сейчас сниму.

Он встал и направился к двери.

— Артём, — крикнула я, — подожди. А как ты ко мне домой попал? Там же дверь закрыта должна была быть?

— Соседи открыли, — он пожал плечами. — Не Прокофьевна, а та… Как её… Анжелика Михайловна. Тебе купить что-нибудь?

— Мозги, — мрачно процедила я.

И знания.

— Говяжьи?

Я тихо зарычала:

— Это была шутка! Артём, я просто пошутила!

— Да ладно-ладно. Чего ты злишься? Я скоро вернусь.

Я полежала, прислушиваясь. Где-то играл рояль, откуда-то доносилось «бу-бу-бу». А потом встала и оделась. Корсет надевать не стала. Лекарства подействовали. И нужно было что-то делать. Например, обойти город. Бертран не может вот просто взять и исчезнуть. Коту было свойственно находиться в самый неожиданный момент. А ещё… если меня выбросило сюда, и если Дрэз забрали отсюда, значит, в этом городе непременно должен быть зеркальный портал. Своя собственная Башня Смерти. И её нужно найти.

И Румпеля.

Кого-то из них. Кто-то из них непременно мне поможет. Бертран с радостью, а Румпеля я заставлю.

Я вышла из квартиры, и на лестнице меня повело. Вцепилась в перила. Гм. То есть, всё-таки местные лекарства не так всесильны? Но не отступать же. В конце концов пара часов прогулки мне не повредит. Любой город можно обойти за два часа. Ну, пусть три.

Дом, в котором я жила, оказался грязно-жёлтым. С кривыми стенами и тёмными провалами застеклённых окон. Он окружал меня неправильной пятиэтажной трапецией, внутри двора стояло несколько машин. Я огляделась и заметила арку. Вышла, схватилась за стену. Зажмурилась от света.

Мимо мчали машины. Улица была неимоверно длинной и вся уставлена высокими домами. Впрочем, слева от меня через широченную дорогу, похожую на каменное поле, оказался садик. Надо передохнуть, прежде, чем двигаться дальше.

Меня снова зазнобило.

Машин было не много, и я успела пробежать между ними. Почему-то бензиновым механизмам это не понравилось, и они истошно завопили, словно металлические ишаки.

— Совсем охренели, — сказал какой-то дядечка, кутавшийся в длинный кафтан из толстой материи, — обкурятся и прут на красный свет.

В саду на развесистом дереве краснели яблоки. И стояли скамейки. Я подошла и села. Голова отчаянно кружилась. Это на улице так холодно или лихорадка возвращается?

— Ещё раз нездравствуйте, — раздался надо мной жёсткий и знакомый голос.

Я запрокинула голову и увидела молодого мужчину. Тёмные русые волосы скошены на сторону. Коротко стриженный ёршик продлевает виски. Чёрный дублет. Чёрные штаны из грубой материи. И белые ботинки. И ледяные серые глаза.

— Герман… э-э… — я отчаянно пыталась вспомнить вторую часть имени. Отчество, это, кажется, так называется.

— Павлович, — процедил он. — Но это неважно. Потому что, надеюсь, мы не увидимся больше. Послушайте, Алиса Романовна, я отлично знаю таких женщин, как вы. Вы можете дурачить моего брата, притворяясь милой и беззубой крошкой, но не меня.

— Вот как? — я откинулась на спинку скамейки и прищурилась.

— Именно так. Давайте договоримся, что вы больше не появитесь в его жизни? Уверен, вы найдёте себе другого мажора…

— Артём разделяет ваше беспокойство?

Губы Германа дёрнулись, на щеках появились желваки. Он прищурился.

— Девочка… — прошипел он и, видимо, хотел вставить что-то угрожающее, но я не дала.

Поднялась, тряхнула головой:

— Я не девочка. Извольте обращаться ко мне на «вы» без вашего мерзкого амикошонства. Я сама решу, что и как мне делать с Артёмом. Без вашего…

Он вдруг схватил меня за плечи.

— Ты меня не поняла…

— Вы. Вы не поняли. Я не разрешала вам называть меня на «ты».

Мы уставились в глаза друг друга. А потом Герман всё же смог взять себя в руки.

— Назовите цену, — вдруг любезно предложил он. — Сколько вам нужно, чтобы вы отстали от моего брата?