Пес имперского значения

Диктатура? Вполне может быть…. Да пусть и она, что с того? Потребность в диктатуре, как способе управления государством, обуславливается не общеевропейской модой последних лет, хотя и это имеет место, а остро возникшей необходимостью. Советы безобразно усилились, вплоть до того, что обнаглевшие советские генералы заявляют о новом способе охраны границ Советского Союза — с внешней стороны. Их идею с радостью подхватили и начали воплощать в жизнь генерал Деникин и балтийский президент Сагалевич. У последнего, правда, границы были только с Княжеством и Советами, а пограничной стражи не имелось вовсе, но северным соседям уже давно становилось не по себе от умильных взглядов, бросаемых через море.

И в старушке Европе творилось чёрт те что. Вместе с почившими в Бозе Польшей, Эстонией, Латвией, Литвой, канули в Лету и сотни миллионов фунтов, вложенных в эти государства. В Германии, развалившейся на три сотни маркграфств, курфюршеств, два герцогства и одно королевство, всё ещё продолжалось "полугодие длинных ножей". Чехословакию до сих пор лихорадило от правительственного кризиса, отставок, арестов, самоубийств, вызванных абсурдным и беспричинным бунтом целого авиационного полка, сначала разбомбившего всю румынскую армию в количестве обеих дивизий, а потом переметнувшегося к большевикам.

Сложившимися обстоятельствами тут же воспользовались хитрые евреи из Галицийского каганата, оставив Румынию без выхода к морю и нефтепромыслов. Откусив лакомый кусочек, галицийская армия, будучи традиционно не в ладу с географией, традиционно же и заблудилась. И после недолгих на этот раз скитаний, сопровождаемых возмущёнными криками мешающихся под ногами болгар, предстала перед изумлёнными глазами турецких пограничников, в ожидании подвоха отступивших на семьдесят километров вглубь своей территории.

А подвох был, хотя и не с той стороны, с которой ожидался. Генерал Деникин, ставший Великим Князем Литовским, не стал повторять ошибки русских императоров и требовать у бывшего польского народа, освобождённого от тяжкого гнёта независимости, большой, чистой, и взаимной любви. Результатом такой политики, проводимой вместе с соответствующей рекламной кампанией, явилось появление движения "Солидарность", ратующего за возрождение Великого Посполитого Армянства от можа до можа, и ещё раз до можа. Имелись ввиду моря: Каспийское, Чёрное, и Средиземное. Красное по договорённости с каганатом не рассматривалось. Лидер "Солидарности", простой электрик из Познани, принял имя Левон Валенсян, и предъявил наследникам Блистательной Порты финансовые и территориальные претензии. А потом на улицах Эривани, Тифлиса, Батума, Варны, стало не протолкнуться от добровольцев Посполитого Армянства в характерных для армянской армии конфедератках, потрясающих фамильными карабелками, все как одна бывшими в руке праотца Ноя в момент высадки на Арарат.

Но с другой стороны… Да, и с другой стороны дела шли не слава Богу. Японцы, ещё недавно готовые на любую авантюру, лишь бы против большевиков, определённо сошли с ума всей нацией во главе с микадо. Мало того, что сбежали из Маньчжурии и с Сахалина, позабыв половину военной техники, так ещё и воспылали к Советам неожиданной и противоестественной любовью. Даже складывалось впечатление, будто страна восходящего солнца пытается насильственно выйти замуж за Советский Союз, предложив остров Хоккайдо в качестве приданого. Если так пойдёт и дальше, то мир рискует увидеть новую республику в составе Союза — Ниппонскую Империалистическую.

— Вы так и не ответили на мой вопрос, сэр Джеймс, — резкий голос мистера Джозии вторгся в размышления Клаттона, нарушив их плавное течение. — Такое вопиющее хамство не должно остаться безнаказанным.

— Что Вы имеете в виду? — восьмой граф Блохловилл нахмурился, отчего лицо его, хранившее след от удара пуштунской сабли, приняло хищное выражение.

— Я говорю, что большевики должны быть наказаны за оскорбление Его Величества короля, — как и большинство уроженцев Девоншира, мистер Кроншоу был не чувствителен к полутонам и оттенкам, а потому просто не заметил угрозы в голосе Клаттона.

— Вот Вы о чём. А мне уж было показалось, что обвинения в хамстве были брошены в мою сторону.

— Что Вы, сэр Джеймс, джентльмен не может быть хамом по определению. Особенно потомственный.

Графу такое объяснение понравилось, но он уточнил:

— А Вы из каких?

— Разумеется из потомственных. Ведь моя матушка была вдовой священника, — мистер Кроншоу обмакнул бисквит в херес, прожевал, удовлетворённо кивнул, и повторил мучивший его вопрос: — Так как мы отреагируем на провокацию большевиков?

— Мы? — сэр Клаттон едва не поперхнулся ароматным дымом контрабандной моршанской сигары. — Моё министерство ограничится нотой протеста. Дальше действовать придётся вашему.

— Но я же…

— Не скромничайте, Джозия. Ваше влияние во флоте трудно переоценить, особенно после назначения адмирала Лоусона Вашим зятем…

— Адмирала?

— Ну да, с завтрашнего дня. Иначе Лоусон ни за что бы… Впрочем, это к делу не относится.

Кроншоу почесал встопорщенные бакенбарды:

— Если я правильно понял, нужно чтобы…

— Да, именно так, — подтвердил Клаттон. — Только не лично. Как-никак мы имеем влияние на половину…

— Хм…

— Хорошо, на четверть…

— Хм…

— Вы зануда, Джозия. Но согласитесь — пятая часть Европы всё же прислушивается к нашему мнению.

— Это так, — Кроншоу утвердительно кивнул.

— Тогда отдайте распоряжение какому-нибудь финскому крейсеру…

— Вы что, сэр Джеймс, у них всего два броненосца, да и те боятся отходить от берега дальше двадцати миль.

— Тогда пусть Швеция отрабатывает свой нейтралитет. Неужели так сложно выйти в море под норвежским флагом и потопить любой американский пароход, желательно пассажирский?

— Зачем американский?

— Для большего запутывания ситуации, Кроншоу.

— Может, выберем другую цель? — мистер Джозия, половину своих капиталов вложивший в акции "Форда", заёрзал на стуле.

— Нельзя! — сурово отрезал восьмой граф Блохловилл. — Кто ещё сможет предъявить претензии к Норвегии?

— А при чём здесь тогда русские?

— А они обязательно заступятся за союзника. Читали их "Беловежские соглашения"? Как говорит советский нарком Булгаков: — "Ноблесс облидж"

Вечер того же дня. Там же.

— Извините, сэр! — официант стоял перед столом премьер-министра с невозмутимостью достойной похвалы, и старательно делал вид, что не замечает Такса, сияющего в предвкушении ужина. — Лорд Клизмсборн просил передать, что немного задержится.