ПЕС
Шрифт:
– В этой комнате еще в тридцатых мочили контру. Знаешь, почему говорят «мочить»? Потому, что жмуров замачивают в ваннах с известью. Видишь? Вот они, – Шах показал на ряд эмалированных кадушек, удобно расположенных под стеной в смежной, с расстрельной, комнатой. – Тут в расход пускали, тут мочили. Через тройку дней в извести жмурик становится как холодец. Затем в канализацию.
Гайанский инстинктивно отступил от экрана зеркала. Какой ужас? И над всем этим он много лет учил детей красоте?
Экскурсию Птаха закончил у глухой железной
– Там мое задание, – он указал пальцем на дверь. – Там засела эта гнида.
Гайанский в ужасе отвернулся от зеркала. Мысли, до сих пор танцевавшие в его мозгу кадриль, стали приходить в порядок. «Какой-то сумасшедший демон в моем теле собрался прогуляться по катакомбам? Зачем? По всей видимости, сражаться с таким же демоном. Ему конец. Мне конец!». Вывод привел его в окончательное изнеможении. Он плюхнулся на пружинную кровать. Всхлипывая как маленький ребенок, он зарыдал. И как в детстве, какими бы горькими не были слезы, приводят они всегда в оно и тоже место. Сон.
Сейчас, в подвальном зеркале, он наблюдает за рассветом. Через час придет уборщица, тетя Рая, а еще через час начнут приходить учителя, затем дети. У Гайанского сегодня три урока, два утром и третий после обеда, во вторую смену. Один бог знает, что собирается делать этот демон в его теле!
Минуточку. С его телом. Чтобы не сотворил майор, или его дух, за все отвечать Гайанскому. Но что, он, настоящий Гайанский может сделать? Ничего. Только беспомощно наблюдать за собственным жизнеразвитием.
***
– Здравствуйте, Юрий Евгеньевич, – прозвучал за спиной голос директрисы. – Как прошла ночь? Без происшествий?
– Здравствуйте, – обернувшись, ответил Шах в теле Гайанского.
«Какая женщина! – прозвучало в голове. – Уф. Кто это? – спросил он у хозяина тела»
«Директор школы, – равнодушно ответил учитель. – Светлана Борисовна». И тут, осекшись, художник, беспокойно спросил: «В каком смысле, «какая»? Не вздумайте с ней это … того!»
«Не ссы, малахольный, – ответил Шах. – Солдат девчину не обидит!»
– Чудесное утро, Светочка, – произнес майор вслух. – А знаешь почему?
Директриса, недоуменно посмотрела на учителя:
– Почему?
– Потому, что твоя улыбка радует.
«Прекрати! Немедленно! – мысленно кричал Гайанский». «Ни в коем разе, – отрезал Шах»
Не смотря на банальность комплимента, женщина коротко улыбнулась. Но, тут же взяла себя в руки.
– Фу, как приторно, – разозлилась директриса. – Аж противно. Ничего лучше придумать не смог? Чего тебе на этот раз надо?
– Абсолютно ничего, Светочка. Просто увидеть тебя. И все.
Директриса прошла мимо. Открывая дверь кабинета, она с любопытством покосилась на Гайанского.
«Слышь, малахольный, а она замужем?» – спросил майор.
«Прекрати, я сказал! Не смей!» – возмутился учитель.
Прозвенел звонок. Шах, в теле Гайанского,
бодрым шагом прошел в класс.Дети, разложив рисовальные принадлежности, ждали.
– Здравствуйте, дети! – поздоровался Шах. – Так! – он недовольно оглядел присутствующих. – Вас что не учили вставать, когда учитель входит?
Дети недоуменно переглядывались.
– Повторим, – продолжил майор. – Я выйду и, еще раз зайду. Попробуйте только не оторвать от стула свои … Встать!
«Кончай муштру! – мысленно произнес учитель. – Сейчас другие времена …»
«Для уважения одно время. Не мешай!» – огрызнулся майор.
У Гайанского, в зазеркалье, замерло сердце. Кто знает, на что способен этот тиран в обличии учителя рисования? Вполне возможно, он передушит всех, одного за другим. Или расстреляет, как это … замочит.
Но, дети оказались на удивление послушными. Только Шах шагнул в класс, дети встали.
– Здравствуйте, дети! – громким, командным голосом сказал майор.
Дети непонимающе молчали.
– Так! А здороваться вас тоже не учили? – офицер внимательно смотрел на всех, и на каждого. Эту способность развивает в себе каждый командир. – Считаем до двух и дружно произносим «Здравствуйте!». Раз, два …
– Здравствуйте! – прозвучал нескладный хор детских голосков.
– Для начала неплохо. Повторим: раз, два.
– Здравствуйте! – хор звучал увереннее.
–Так. Теперь я выйду, и зайду.
Шах снова шагнул в класс, третий раз за сегодняшнее утро.
– Здравствуйте, дети!
– Здравствуйте! – почти одновременно пропели дети.
– Неплохо. Будем еще работать. Ладно. Итак, чем мы сегодня будем заниматься? Ты! – Шах указал на Катю, светленькую, щупленькую девчушку.
– Мы будем рисовать, – неуверенно промямлил ребенок.
– Это понятно. Что мы будем рисовать?
Дети испуганно молчали. Шах сам ответил на свой вопрос:
– Мы будем рисовать Родину!
«Боже мой! – возмутился настоящий художник – Что вы делайте. Им по девять лет, какая родина?»
– Что такое Родина? Ты! – майор указал на худенького мальчика в очках, который нервно сжимал в руках кисточку.
– Я? – удивленно переспросил ребенок.
– Да, ты. Встань. Что такое Родина?
Мальчик медленно встал. Он растерянно смотрел по сторонам, надеясь на чью-то помощь. Напуганные одноклассники молчали.
– Фамилия? – строго спросил Шах.
– Порошенюк, – дрожащим голосом прошептал мальчуган.
– Что, Порошенюк, забыл, что такое Родина? Скажи еще, что ты и не знал.
Казалось, еще один вопрос, и ребенок заплачет. Птаха не наседал.
– Запомни, Порошенюк, Родина это то, что тебя родило и растит. Родина дает тебе все. Все лучшее. Кормит, поит, воспитывает, учит. И любить ты должен только Родину, ей ты всем обязан. Запомни это, Порошенюк. Все поняли, что такое Родина?
***
По такому же сценарию прошел и следующий урок.