Песчаная война

– Чай, что ли? – сморщился «господин», осторожно понюхав. – Холодный… Не, я чай не хочу. Ты виски давай или что там у вас вместо него.

– Это не чай, – улыбнулся старик. – Это то, что вы хотели, белый господин.

– Ну-ка… – отобрал у приятеля чашу Дэн и отхлебнул глоток. – Ну и пойло! Тоже из верблюжьего навоза гоните?.. – Он тем не менее приложился еще раз, уже основательнее. – А ничего вообще-то… Торкнуло. На, Эд, попробуй.

– Тебе лишь бы торкнуло, – проворчал Слава, забирая посудину.

Пахло ядреным самогоном, какими-то травами.

«Градусов пятьдесят, – определил он, сняв пробу. – Надо поосторожнее с этим. А то им не заржавеет и конопли туда сыпануть…»

По кругу уже пошла вторая посудина, ребята поочередно отпивали, фыркали, но никто не выплюнул бедуинское зелье. Атмосфера разрядилась, все расслабились, загомонили. Грязный шатер уже не казался таким отвратительным, едкий дым не так раздражал носоглотку, а уж когда на ковре, заменявшем стол, появились блюда, наполненные исходящим паром рисом, все предрассудки были забыты окончательно. Все настолько проголодались, что о гигиене никто и не вспоминал. Молодые люди, по примеру старейшины, брали рис прямо руками – ложек, не говоря о вилках, тут не было и в помине – вытирали жирные руки об одежду, улыбались друг другу лоснящимися губами…

– Что вас сюда привело, белый господин? – придвинулся ближе к захмелевшему Славику, верно опознав в нем главного, старейшина, и подлил в чашу новую порцию напитка из кажущегося бездонным чайника: сам он даже не пригубил. – Я думал, что вы все уже давно дома. Сели в свои крылатые машины и у-у-у-у… – Он расставил руки и изобразил самолет.

– Не получается у нас у-у-у, – проговорил с набитым ртом парень. – Самолеты сгорели. Так что приходится своими силами выбираться.

– А как же вы найдете дорогу без проводника? – продолжал допытываться бедуин. – И где ваш сопровождающий? Египтяне нас боятся, не пускают никого без провожатых к нам.

– Да мы сами, – Слава отхлебнул самогона и потянулся за жареным барашком. – Что нам эти египтяне?

– Сами, говорите… – покачал головой старик.

От выпитого, сытной еды и тепла у многих уже слипались глаза. Карина и Женя даже прикорнули возле огня, положив головы на длинную подушку, к которой несколько минут назад брезговали прикоснуться.

– Где тут у вас можно поспать? – не очень почтительно хлопнул бедуина по плечу Дэн: он набрался, как говорится, до бровей и совсем не беспокоился о приличиях. – Слышь, старый?

– Вас проводят в мужской шатер, – поджал губы старик.

– А девки как же? – Дэн, похоже, надеялся получить все девяносто девять удовольствий: наглый и недалекий менеджер привык брать от жизни все.

– А женщины будут спать с женщинами. Они вас проводят, – указал старейшина на склонившихся к гостям молодых бедуинов.

Дэн уже поднялся на ноги и стоял, пошатываясь. Он явно плохо соображал, где находится и кто его окружает. Один из хозяев попытался поддержать его под руку, но парень с пьяным смехом его оттолкнул и сам чуть не свалился в костер.

«Совсем нажрался, козел, – с недовольством подумал Слава, тоже чувствовавший себя так, будто провел ночь в кабаке. – Того и гляди брякнется… Чего это он?»

Качаясь и что-то бормоча себе под нос, Дэн неверными руками расстегивал ширинку шорт, явно собираясь справить нужду прямо здесь, у костра. Бедуин подскочил к нему и что-то затараторил на своем наречии, пытаясь вытянуть пьяного гостя наружу.

– Эй, старый! – со смехом оттолкнул мужчину менеджер, не собирающийся отказываться от своего намерения. – Угомони своего халдея! Чего он лапает-то меня, а? Голубой, что ли?

По напрягшемуся лицу хозяина Вячеслав понял, что сейчас что-то произойдет, но вмешаться не успел.

– Пошел ты на!.. – Дэн с силой ударил настойчивого бедуина в лицо, и тот полетел на землю. – Задолбал уже, су…

Договорить он не успел: вскочив с перекошенным от ненависти лицом, абориген сделал молниеносный выпад, и Дэн, пронзенный длинным кривым кинжалом, медленно осел на ковры, заливая их черной, в неверном освещении, кровью. Это послужило сигналом, и в руках всех без исключения бедуинов засверкало оружие.

Старик, воздев руки к небу, что-то протяжно кричал по-своему, но была ли это попытка остановить соплеменников или он призывал покарать неверных, нарушивших законы гостеприимства, так и осталось неизвестным.

Под истошный женский визг, крики боли и хрипы умирающих Слава пытался бороться за свою жизнь. Ему удалось расшвырять насевших на него мужчин и почти вырваться на волю, но…

Резкая боль пронзила его спину, перехватив дыхание. Он рухнул на колени и тут же кто-то неимоверно тяжелый навалился на него сзади, впившись твердыми, словно камень, пальцами в глаза, рванул кверху голову так, что затрещали позвонки, ледяная сталь впилась в горло…

Огненная бомба взорвалась в мозгу, все закрутилось перед глазами, и Слава полетел во тьму…

Глава восьмая

Капитан пробежал глазами листок с шифровкой и невольно помянул женщину, легкомысленно относящуюся к сексуальным связям.

– Что там, Иваныч? – спросил старпом.

Любопытство раздирало Туреева, как, впрочем, весь экипаж корвета «Неутомимый». Только думали о дальнейшем люди по-разному. Кто-то надеялся убраться подальше, кто-то, напротив, подойти поближе. В полном согласии с темпераментом, авантюрной жилкой и понятием долга – у тех немногих, кто имел его, вопреки телевизионно-государственному воспитанию.

Бутаков имел. Он поступил в морское училище еще при прошлой власти, а там к подрастающему поколению относились по-государственному. Да и отец постарался, объясняя сыну, чем настоящий мужчина отличается от существа в штанах. Династия была морской, отец частенько покидал семью, отправляясь на боевое патрулирование в разные моря и океаны, дед воевал на Балтике, потому судьба Петра была предопределена с рождения. Беда навалилась, откуда не ждали. Государство рухнуло, вместе с ним – флот, и после выпуска молодой Бутаков больше времени проводил на берегу. Даже в Маркизову лужу выбираться случалось редко. С точки зрения дорвавшихся до власти «деятелей», врагов у новой страны не имелось и иметься не могло, посему тратить деньги смысла не было. Лучше положить их в собственный карман, в крайнем случае – поделиться с кем-нибудь, а флот… Зачем он нужен, когда даже армия давно на голодном пайке? Менялись президенты, но при всех словесах сохранялась внутренняя преемственность. Кому сказать – отслужив положенное, достигнув чина кавторанга и без малого пенсии, Петр Иванович совершал свой второй дальний поход. Первый по Балтике до Зунда, зато этот, несомненно, последний, аж до Красного моря. Когда кроме твоего корвета к дальним плаваниям годны еще два, и каждый старше, чем новая российская демократия, шансы на дальний вояж сравнительно высоки. С тех пор, как Россия стала бороться с пиратами в чужих морях, и поневоле пришлось отводить немногочисленные уцелевшие корабли от стенок.

– Полная хрень, – откровенно выразил отношение к штабному приказу Бутаков. – Нам предписано оставаться в районе патрулирования.

– А туристы?

– Сказано – их эвакуацией, в случае необходимости, займутся гражданские службы.

Туреев отозвался весьма цветисто, будто был не старпомом, а легендарным боцманом из анекдотов. Помянул некоторые извращенные особенности половой жизни штабных работников, переключился на являющееся сексуальным меньшинством правительство, не забыл охарактеризовать весь политический строй в целом и в некоторых его деталях, рассказал о собственном видении общемировой ситуации – и все это уместил в каком-то десятке емких и образных выражений.