Песчаные небеса

Ночь подходила к концу, и звезды на востоке уже начали бледнеть. Улицы города, наполненные фиолетовыми предутренними сумерками, были пока пустынны (если, правда, не считать многочисленных патрулей, как конных, так и пеших). Киммериец предполагал, что он и Мирдани успели отбежать на достаточно большое расстояние от дворца пятитысячника, однако же стены, отгораживающей богатые кварталы от Нижнего Города, пока не замечал.

– Кром! Я уже не помню, когда последний раз в жизни так плутал! – зло сказал Конан сквозь зубы. – Какой дурацкий день!

Легко подхватив на руки Мирдани, которая сразу прижалась к его широкой груди, обхватив руками шею, он направился вниз по улице, уходившей под уклон, не переставая прислушиваться к самым мельчайшим шорохам – как ни странно, в этом районе Верхнего Султанапура стражи было мало. Надо полагать, что направление поисков сменилось в сторону городской стены и Нижнего Города. Киммериец еще раз пристально осмотрел улицу, и, наконец, догадался, почему здесь так спокойно и тихо.

Стены домов тут были необычны для туранской архитектуры – на Востоке издавна принято строить дома так, чтобы окна выходили во дворик, а ни в коем случае не на улицу. В этом же квартале все было наоборот. Высокие двух– и даже трехэтажные здания напоминали те, которые киммериец видал в городах Немедии и Аквилонии, а когда на одном из домов он узрел знамя Зингары, то все встало по своим местам – здесь жили иноземные посланники и купцы, а также люди, которых судьба заставила покинуть родину и найти прибежище в Туране.

Без сомнения, здесь жили люди очень богатые (пусть даже и не являвшиеся подданными Туранской империи) и, соответственно, никто из командиров отрядов, отправившихся на поиски негодяя, покусившегося на особу самого эмира султанапурского, не мог подумать, что в приличных домах кто-либо будет скрывать северного дикаря, похитившего наложницу пятитысячника. Поэтому-то на улицы иноземного квартала были посланы всего два-три патруля, обмануть которые киммерийцу не составило большого труда.

Стук копыт донесся из узкого переулка, и Конан метнулся было под арку, будучи уверенным, что опять наткнулся на разъезд стражи, но, осторожно выглянув, понял – случай послал ему то, что и требовалось: лошадь. Да какую!..

Усадив Мирдани на землю, киммериец выскочил на дорогу перед всадником и бедная лошадка так шарахнулась от внезапно появившегося и настолько неприятно знакомого ей человека, что старый и седой наездник едва не свалился на мостовую.

– Нет, ну, вы подумайте, кого на этот раз принесло на мою старую голову? – прокартавил восседавший в седле старец. – Юноша, у вас-таки с головой все в порядке или мне отвести вас к лекарю?

Старый длиннобородый шемит взирал на Конана из-под густых черных бровей крайне неодобрительно. От резкого рывка лошади широкополая шляпа его сползла на затылок, а сам он судорожно вцепился в луку седла.

– Мне нужна твоя лошадь, – твердо заявил Конан, с легким изумлением оглядывая кобылу, прежде принадлежавшую Турлей-Хану, и которую не далее как вчера сам отдал владельцу “Тыквы”. Ну и встреча!

– Юноша, а вы считаете, что она мне не нужна? – поднял одну бровь шемит. – И, кроме того, почему такая манера бродить по городу по ночам?

– Лошадь отдай, – тихо, но очень настойчиво повторил киммериец. – Слазь!

– Зачем? – поднял вторую бровь шемит. – Я еще раз предлагаю вам, молодой человек, посоветоваться с лекарем насчет вашей головы. Или вы думаете, что она у вас не больна? Зачем разумному человеку эта старая и жирная кобыла, которой давно место на живодерне?

Конан протянул руку к узде, но лошадь снова отпрянула от варвара, будто от волка, бешено сверкнув белками глаз. Грязь уже начала сходить с ее боков, обнажая белую шерсть, отчего некогда красивое и благородное животное теперь казалось пораженным лишаем.

– Слезай с лошади, старый дурень! – рявкнул Конан. – Или ты лишишься не только ее!

– То есть? – невозмутимо спросил шемит, явно не понимая, что играет с огнем, но отчего-то ярость у киммерийца сменилась весельем.

– Я не один, а с женщиной, – заговорщицким шепотом произнес варвар. – Она сбежала из дома. Мы хотим скрыться из города. Так ты дашь нам лошадь?

– С э-э… женщиной? Она из почтенной семьи? – заинтересованно спросил старец. – Как, наверно, огорчатся ее родители…

– Я заплачу за твоего скакуна, – снова зашептал киммериец. – Много!

– Да разве за такого красавца, верней, красавицу…

– Много! – подтвердил Конан, не желая выслушивать дифирамбы в адрес кобылы, которую лично украл у пятитысячника не далее, как две ночи назад.

– Сколько? – серьезно сдвинув брови, вопросил шемит.

– А сколько ты хочешь? – не отставал Конан.

– А сколько у вас есть?

– А почем ты ее брал?

– Юноша, отчего вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

– Разве?

Шемит сдался. Покрутив пальцем бороду, он неодобрительно глянул на Конана, и, вздохнув, сказал:

– Ваша мама не была шемиткой? Видит Митра, это прямо-таки разорение, но вы дадите за кобылу десять империалов Илдиза?

– Почему не дать? – подхватил киммериец, и, понизив голос, добавил: – А у тебя не было внебрачного сына?

– А почему он должен был быть? – ухмыльнулся старец. – Когда я могу получить деньги?

– А когда ты слезешь с моей лошади?

Несмотря на то, что препирательства со старым шемитом доставляли массу удовольствия, Конан оглядывался по сторонам, ожидая в любой момент появления разъезда. Улица была достаточно широкой, чтобы легко заметить в предрассветных сумерках грязно-белую лошадь, ее всадника и еще двух человек.

– Таки где мои деньги? – продолжал настаивать шемит, с кряхтением выползая из седла. Конан вежливо подал ему руку, помогая утвердиться на ногах. – Ах, молодой человек, знали бы вы, где мне пришлось провести эту ночь, а теперь еще придется добираться до дома пешком, калеча и без того больные старые ноги. Если бы вы знали, как я болен, вы бы дали мне двенадцать империалов… А как дороги лекарства и услуги лекарей?! А еще я хотел съездить в Асгалун – это в Шеме, ну, вы знаете… У меня там живет троюродная сестра моей покойной матушки, и вы представляете, у нее та же самая болезнь, что и…

– Еще не надоело? – буркнул Конан, отвязывая мешок с золотом от пояса.

– А как мне могут надоесть мои болезни – это же все, что у меня осталось, после того, как я отдал вам лошадь за бесценок?..

– Мирдани, иди сюда, – обернулся Конан, и, когда девушка подошла, шемит снова заговорил:

– Так это таки ее вы украли из родительского гнезда? Деточка, да как же вы согласились на такое?

– Да так, – пожала плечами Мирдани и, теребя уголок капюшона, которым по привычке попыталась закрыть лицо от неизвестного мужчины, смущенно добавила: – Меня и не спросили…

– Бедное дитя! – всплеснул руками шемит. – Скажите, у вас было богатое приданое?

– Папа говорил, что богатое…

– Хватит болтать! – рыкнул Конан. – Держи свои деньги и беги домой, дедушка, спать. Да советую тебе забыть, что ты нас видел.

– Вы хотите купить кусочек моей памяти? – хитро прищурив глаза и склонив набок голову, сказал старец.

– Ах ты… Ладно, на тебе еще пять империалов и проваливай!

Конан начал вытряхивать из мешочка золотые монеты, но тут Мирдани приглушенно вскрикнул и дернула киммерийца за рукав.