Песчаные замки

— С ней все будет хорошо, — объявила Реджис, снова поравнявшись с отцом и схватив Агнес за руку. — Обязательно. — И вдруг широко вытаращила глаза. — Совсем холодная. Долго пробыла в воде?

— Не знаю, — растерянно сказал Джон. — Я услышал плеск, увидел ее в море и вытащил на песок…

— Как ты здесь очутился? — допрашивала она. — Почему к нам домой не пришел?

Он покосился на Хонор, думая, что ответить. «Вот в чем причина. Без ее разрешения даже близко нельзя подойти. Том прибрал в каменном домике на берегу, привез его туда. Может быть, рассказал Берни, а та предупредила подругу. Если так, то Хонор его не примет. Она и сейчас смотрит прямо перед собой, плотно сжав губы», — размышлял Джон.

— Мигалка, — воскликнула Хонор, прежде чем он успел найти ответ. — Приехали!

Синий мерцающий свет напоминал свечение моря за полем, слабо поблескивая за деревьями и болотной травой, освещая силуэт капеллы при Академии с фантастически сиявшим в небе крестом. Реджис бросилась бежать, размахивая руками, крича:

— Сюда, сюда!..

Машина «скорой помощи» рванулась от Академии. Ослепленный синей мигалкой Джон понял, что ее сопровождает полицейский автомобиль, и с замирающим сердцем еще крепче прижал к себе Агнес.

За десять секунд ситуация полностью переменилась, как на ускоренной кинопленке. События развивались стремительно, но он подмечал все детали, не зная, какая из них изменит его жизнь и жизнь его любимых. Такое уже было.

Машины остановились. Из «скорой» выскочил врач, медсестра — незнакомые мужчина и женщина в белых халатах и темных брюках, со стетоскопами, — велели положить Агнес на носилки, немедленно взялись за работу, снимая жизненные показатели, повторяя: «Агнес, ты нас слышишь?». Место освещала включенная мигалка полицейского автомобиля.

Из него медленно вылезли полицейские — парень с темными, очень коротко стриженными на военный манер волосами и блондинка с конским хвостом.

— Привет, Хонор, — кивнула она.

Хонор разразилась слезами, бормоча что-то невразумительное, схватила ее за руку и потащила к Агнес.

— Где Реджис?

— Добрый вечер, сэр, — поздоровался полицейский. Молодой, тридцати еще нет, шести футов ростом, на пару дюймов ниже Джона, крепкий, как штангист, с типичным для полиции и охранников пронизывающим взглядом. Эти сразу видят, кем ты был и кем можешь стать в худшем случае.

— Добрый вечер, — ответил Джон.

— Как вас зовут?

— Джон Салливан, — ответил он, разглядев на карточке имя: сержант Коссо.

— Что вы тут делаете?

— Что делаю?..

— Можете рассказать, что случилось?

— Я был на берегу, — объяснил Джон. — Услыхал плеск, крики… Возможно, они доносились из другого места…

— Крики?

— Слабые.

— На девушку напали?

— Не знаю… не думаю… По-моему, она попросту поскользнулась, упала…

— Вы только что сказали, что она кричала.

— Может быть, испугалась, когда поняла… — Джон снова оглянулся на Агнес, вновь забившуюся в конвульсиях. Хонор рванулась к ней, женщина из полиции удержала ее, она зарыдала, врач набрал в шприц валиум, вколол, и Агнес успокоилась. Радио затрещало.

— Можно нам с ней поехать? — спросил Джон.

— С пациенткой? — растерянно переспросил полицейский.

— Я должен быть с женой и детьми.

— У меня имеются вопросы, — заявил сержант.

В темноте вспыхнули фары, из машины кто-то выскочил — Реджис бросилась к Джону, запыхавшись, схватившись за бок, вцепилась в руку, глядя прямо в глаза полицейскому.

— Отец нам сейчас нужен, — сказала она. — Потом будете его расспрашивать.

Агнес положили в «скорую», а Джон пошел за Хонор и Реджис, чтобы с ними вместе ехать в больницу. Сдерживая волнение, он вспоминал, как они с Хонор в прошлый раз предстали перед полицией.

Глава 8

Хонор не могла дышать. Добравшись до больницы, вынуждена была сесть, наклониться, чтобы кровь прилила к голове. Реджис и Сес бегали туда-сюда, без конца спрашивая ее и Джона, не нужно ли им чего. Она дала им пять долларов, попросила чаю с молоком и сахаром, чтобы хоть чем-нибудь их занять.

Джон сидел рядом с Хонор. С нее словно содрали кожу, обнажив нервы. Сердце тяжело колотилось в мягкой впадине прямо под горлом. Долгие годы она крепилась, запретив себе плакать; теперь непролитые слезы сгустились в тяжелый комок. Но при всем своем самообладании не могла взглянуть Джону в лицо.

В приемной горел чересчур яркий свет, слишком сильный для места, где рвутся сердца; даже тени слишком резкие. Она оглядела других родственников, жмущихся друг к другу. Из-за чего они здесь? Легче понять чужие страдания, чем бояться за Агнес.

— Хонор, — вымолвил Джон.

Она не могла на него смотреть — даже при мельком брошенном взгляде нервничала. В углах губ залегли глубокие складки. Короткие, очень короткие волосы с проседью он помнит волнистыми, темными, ирландскими, сексуальными и опасными. Он снова произнес ее имя, и ей пришлось взглянуть в его синие глаза. Их называли льдисто-голубыми — скорей, в виде шутки, потому что взгляд был неизменно теплым, таким и остался. Она содрогнулась.

— Я боюсь, Джон.

— Знаю. Она сильно расшиблась.

— Нырнула или нарочно прыгнула?

— Я не видел. — Он помолчал. — Неужели ты думаешь, будто прыгнула? Наверняка просто нырнула…

Хонор не хотела думать о том, о чем думала, и поэтому просто крепко зажмурилась. Почему с дочкой случилось несчастье в момент возвращения мужа?

— Ей было плохо? — расспрашивал он. — Она раньше ничего такого не делала?

— Ей не было плохо! Раньше она ничего такого не делала. Ты ей что-то сказал?.. Что…

— Да ведь я ее даже не видел!

— Она к тебе шла? Хотела с тобой повидаться?

— Нет, Хонор. Девочки ничего не знали. Я только что приехал.

— Надеюсь, это правда, потому что, клянусь, после того, что случилось с Реджис, я убью тебя, если ты вновь причинишь девочкам вред.

— Хонор…

— Если хочешь рисковать своей жизнью, это больше меня не волнует, понятно? Давай, делай, что заблагорассудится, стой на краю любого утеса. Но оставь моих детей в покое! Я не хочу, чтобы они подвергались опасности. Агнес… — Хонор задохнулась, не в силах подумать, что может случиться.