Песчаный рай

Остаток вечера Лиля провозилась с дочерью. В первом часу (а угомонить Аришку было сложно) снова ее уложила.

Рассказала сказку. Ариша слушала, потом спросила, сурово глядя на мать серыми (его!) глазами:

– Папа де?

– Папа? Где папа? А папа на работу пошел. У папы у нашего мно-ого работы. Он нам денежку зарабатывает. Ты же, Ариша, конфетки любишь, игрушки… А денежки откуда? Денежки нам папа приносит. Папа Аришу любит, папе для Аришеньки ничего не жалко! Ты моя сладкая, ты моя булочка с кремом, ты моя зефирка в шоколаде, ты мой птенчик!..

* * *

Дина спала уже, когда услышала, как кто-то тяжело ходит в коридоре, скрипят половицы. То был Руслан – только он мог ступать так основательно и серьезно, впечатывая каблуки в пол.

«Я сплю… Не выйду. Скажу, что плохо себя чувствую!» – Дина спряталась с головой под простыню.

Весь этот день она вспоминала, как они поссорились с Никитой. С ним надо было поссориться, не уходить же от мужа, в самом деле, как предложил ей Раевский!

– Дина, – голос мужа из соседней комнаты. Руслан явно не в духе… наверное, какие-то неприятности. Хотя почему – какие-то! А вдруг кто-то из его товарищей узнал о махинациях Руслана?

– Руслан, я сплю, у меня голова болит! – поспешно оттарабанила Дина и снова нырнула под простыню.

– Дина. Дина, поговорить надо.

Ей стало не по себе. Столько страхов одновременно терзали Дину! Но она все-таки заставила себя вылезти из кровати, босиком скользнула в гостиную.

Руслан рылся в ее шкафу, перетряхивал ее вещи.

– Ты что-то ищешь? – робко спросила она.

– Кольцо. Где твое кольцо?

– Ка… какое кольцо? Вот, на мне! – Дина выставила вперед руку. На безымянном пальце – тоненькое обручальное колечко.

– Другое. С рубином. Фамильная драгоценность…

«Знает… – мысленно ахнула Дина. – Но откуда? Хотя чего я удивляюсь, Таисию все с моим перстеньком видели… Ни ей, ни Фиделю не было смысла скрывать, что перстень – от меня. Таисия думает, что Фидель его у меня купил, а Фидель… Нет, он не мог никому рассказать, что я этим перстеньком жизнь Никиты выкупила. Боже, Никита! Вот о нем Руслан не должен знать!»

Руслан тем временем достал шкатулку из недр шкафа, вытряхнул на стол ее содержимое.

– Где кольцо, Дина? – металлическим голосом спросил он снова.

– Я продала его Фиделю, – выдала Дина полуправду.

– Продала? Свое кольцо, над которым ты буквально тряслась? Зачем, Дина?

Врать не задумываясь она не умела. Просто сжалась, обхватила себя руками.

– А правду говорят еще, что ты любовника себе в больнице завела?

– Нет, – прошептала Дина, теряясь еще больше.

– Нет?

Руслан никогда не бил Дину. Вернее, он не избивал ее – постоянно и целенаправленно, как некоторые мужья делают. Руслан был хорошим мужем, лишнего себе не позволял. Так, толкнул за всю их семейную жизнь несколько раз, оплеух надавал – тогда, когда узнал, что Дина пустила в дом беженку с больным ребенком… Но это же не избиение!

И все же Дина постоянно чувствовала угрозу, исходящую от Руслана. Она – инстинктивно – догадывалась, на что тот способен в гневе. И поэтому никогда не доводила мужа до точки кипения, старалась быть тише воды и ниже травы, когда чувствовала, что Руслан может выйти из себя. Она старалась быть серой мышкой, незаметной тенью, к которой невозможно придраться.

Руслан уважал жену за это свойство характера, за нескандальность. Да и Дина понимала, что, если мужчина – изувер, он и без повода может поколотить жену.

Итак, Руслан изувером точно не был. Но в гневе он оказывался способен на многое – это Дина тоже точно понимала.

Только вот сейчас-то, сейчас – что бы такое сделать, что сказать для его усмирения?..

– Нет? – Он взял ее за волосы возле затылка, запрокинул ей голову.

– Рус-ла-ан… – сморщилась она от боли.

– Ах ты, сестричка-медсестричка… Я прямо как чувствовал, что этим все закончится… Было же! Наставила мне рога, да? Наставила?..

– Нет…

– Что ты врешь! Видели же вас… – с ненавистью произнес муж, с шумом дыша. – Видели!

И с последним словом он отшвырнул Дину.

Она отлетела метра на два, споткнулась о стул и упала. Опять (как и раньше бывало) стукнулась головой о стену.

– Ты, тварь… ты… – распаляясь все больше, Руслан забывал слова. – Было же! Видели тебя с любовником… Видели!

Дина, держась одной рукой за стену, другой за голову, встала, но тут что-то произошло, а что именно – она даже не сразу поняла. Женщина словно потеряла ориентировку в пространстве. Очнулась уже на полу, увидела перед собой ноги Руслана в сапогах. Этими ногами муж выделывал какие-то па перед ее лицом, словно танцевал… Хотя нет. Это он ее бил.

Но Дина почему-то не чувствовала боли от ударов, словно ее накачали наркозом.

Она потеряла сознание, а потом очнулась. Вот тогда и почувствовала боль. И вкус крови во рту. Противный такой, железистый. Сгустки крови во рту.

Дина хотела проглотить кровь, но это было так противно, что она невольно сплюнула на пол, лишь бы не чувствовать этот противный вкус.

– Что ж ты гадишь-то прямо на пол, а?.. Совсем обнаглела…

Дина попыталась отдышаться, чувствуя, как над ней нависает Руслан. «Сейчас еще ударит», – безучастно подумала она. И обхватила себя, инстинктивно спрятав ладони под мышками. Больше всего Дина опасалась за свои пальцы. Только бы их не повредить!

– Я ж ему яйца оторву, твоему любовнику… Ты думаешь, я боюсь чего? Нет, Дина, я ничего не боюсь.

«Никита… Как хорошо, что он уехал сегодня. А он уехал? Да, раз сказал, что не хочет тут оставаться больше!»

Дина испытала огромное облегчение от этой мысли. Никита – после операции, он слишком слаб, чтобы выжить под кулаками Руслана… И одновременно на нее в этот миг снизошло вдохновение. Она заговорила:

– Люди врут… Завидуют. Ты же знаешь. Вика? Ты от Вики услышал про то, что у меня любовник? Ты смотрел этой Вике в лицо? Она мне завидует… И к Фиделю меня ревнует! Она всех к Фиделю ревнует. А перстень свой я Фиделю продала, это правда. А он Таисии подарил, она любит… она любит побрякушки.

Руслан, со свистом дыша, слушал.

– Ты мою скрипку разбил… – выталкивала из себя слова Дина. – Ты все мои мечты разбил. Мне стало так больно, что я продала перстень. Я хотела заказать себе новую. Они же очень дорогие, скрипки. Хороший… хороший и настоящий инструмент – он стоит дорого.

Руслан молчал. Дышал со свистом.

– Да, я тряслась над перстнем. Но моя скрипка… Она мне дороже! Если ее у меня не будет, то я никто… И поэтому я продала свой перстень! – в отчаянии повторила Дина. – Продала, а не отдала за чью-то жизнь… Да это ж бред, сам подумай!