Песчаный рай

Дина ошеломленно заморгала, по лицу ее словно судорога прошла.

– Ты прав. Ты прав. Ты прав! – быстро-быстро повторила женщина. И вдруг засмеялась. – Я о многом думала, но об этом – никогда… Марьяша бы мне такой жизни точно не пожелала!

– Вот. Наконец-то, – Никита осторожно поцеловал ее в губы. – Мы уедем отсюда. Вместе. Далеко-далеко – туда, где он не найдет тебя, твой муж.

– Уедем. Я даже могу, наверное, взять прах Марьяши с собой – ведь ее кремировали, а увезти с собой урну…

– Дина, прах – это прах. А душа твоей дочери – там, на небе! – опять завелся Никита. – И вот здесь еще, в твоем сердце… – он пальцем коснулся ее груди. – Бедная ты моя, у тебя от этой жизни здесь мозги просто набекрень!

– Хорошо, – не сразу, с трудом, согласилась Дина. – Не надо праха… Не буду тревожить Марьяшу. Уедем.

– Даже если ты меня никогда не полюбишь, я все равно тебя не оставлю. Никогда. Никогда-никогда.

– Ты говоришь о любви? – вздрогнула она.

– Ну да… А что я, по-твоему, испытываю к тебе? Да я жить без тебя не могу, в моей дырявой голове одна ты осталась! – засмеялся Никита, указав на свою голову. – Только ты, Дина.

– Ты похож на пирата в этом платке…

Он снова засмеялся, чувствуя, как дрожит все внутри, чувствуя, что каждое прикосновение к этой женщине отзывается радостью в его сердце. Вот так бы вечность стоять, не выпуская Дину из рук… «Я сказал, что люблю. Это правда, я ее люблю? Не знаю, может, я и поторопился с этими словами, но я без нее не могу, это точно!»

– Пойдем. Пойдем со мной.

– Прямо сейчас? А куда? Но мне на работу… Я столько дней дома сидела, Фидель там рвет и мечет, я ему обещала, что сегодня выйду…

– Плевать на Фиделя. Плевать на работу. Плевать на всех. Идем ко мне. Через пару дней мы уедем – я уже почти починил свою машину…

– А деньги? А документы? – спохватилась она.

– У меня есть деньги! Я не Крез, но уж деньги на более-менее приличную жизнь у меня точно есть…

– Погоди, погоди. Я сейчас вернусь домой, возьму свой паспорт, кое-какие вещи, и… Руслана нет, он утром ушел. Он сказал, что вернется завтра или послезавтра… Он пограничник, на границе служит, знаешь?..

– Возьми только документы, вещи не нужны, потом все купим!

Они уже бежали, взявшись за руки, в обратном направлении.

– Ты со мной не иди, а то вдруг он вернулся. Подожди на улице, – пробормотала она.

– Вот именно потому, что он может вернуться, я и пойду с тобой! – возразил Никита.

– У тебя же голова! Если Руслан разозлится, то он…

– То он от меня сам получит в глаз! Я не инвалид, Дина, я уже здоров…

– Какой же ты упрямый! – нетерпеливо, раздраженно закричала она. – Если бы я знала, что ты такой упрямый, я бы в жизнь с тобой не стала связываться!

– Да, теперь уже поздно локти кусать!.. – захохотал он. – И оставь ему записку – что уходишь навсегда…

– О, точно! Это хорошая мысль! – согласилась она. – Чтобы он не искал меня потом!

…Дома у Дины.

Она написала записку Руслану, положила ее на видном месте, затем быстро собрала чемодан, документы положила в сумочку, оглянулась в последний раз, вздохнула:

– Ну вот… Вот все и закончилось. Моя прежняя жизнь.

– Теперь начнется новая. Еще лучше, – Никита подхватил чемодан.

* * *

Что с ней такое произошло, Дина и сама не знала.

Но в голове у нее все перевернулось после слов Никиты о том, что Марьяша там, на небесах, переживает за свою мать…

А больше всего на свете Дина не хотела расстраивать Марьяшу. Поэтому она решила покинуть мужа. Покинуть этот город.

Никита отвел ее в домишко, который снимал у Артура, – крошечный, с маленькой комнаткой и кухней, заваленной автодеталями.

Здесь было неуютно и довольно грязно, но Дину такие мелочи не могли смутить. Пусть это хибара, не дворец, но зато рядом – самый настоящий принц.

– Вот… Не самое лучшее место, но скоро мы отсюда уедем, – сказал Никита, заметив, как оглядывается вокруг Дина.

– Далеко? – с интересом спросила она.

– Далеко.

– Это хорошо…

– А почему ты не спрашиваешь меня, куда мы уедем? – Он ласково взял ее за руку.

– Мне все равно. Я сейчас знаешь что подумала? Неважно, где жить, важно – кто будет рядом…

– Ну, милая моя, ты совсем бессребреница! – засмеялся Никита. Обнял ее.

Они стояли так довольно долго, не шевелясь. В окне надсадно гудел встроенный кондиционер – старый, страшный, ржавый.

– Ты рассердился на меня – тогда? – наконец тихо спросила Дина.

– Нет. Я, наверное, не умею на тебя сердиться. Вернее, долго сердиться. Ты мой ангел-спаситель, я тебе жизнью обязан!

– О, больше того. Ты же ничего не знаешь… – Дина вспомнила о перстне с рубином. Рассказать? А зачем… Или когда-нибудь потом, может быть. Ни к чему Никите быть настолько ей обязанным.

– Я все знаю. Я все про тебя знаю. Ты милая, ты красивая, – он провел губами по ее щеке. – И этого достаточно.

– Но так не бывает!

– Как?

– Я счастлива. И мне – легко. Словно камень с души упал, – с удивлением призналась женщина. – Знаешь, почему? Потому что я делаю, что хочу. А не то, к чему меня принуждают, что я должна делать.

– Ты свободна. А что ты еще хочешь делать, что? – шепотом спросил он ее на ухо.

Дина облизнула губы и подняла лицо.

Поцелуй – долгий, от которого перехватило дыхание… Как же это прекрасно: не отдаваться – смиренно и покорно, не подчиняться, а – разделять.

Платок соскользнул с ее плеч. Никита увидел синяки на Дининых предплечьях, вернее – пятна, уже сходившие, напоминавшие марсианский узор – причудливым смешением красок, от бледно-желтого до розовато-фиолетового.

Глаза его расширились, крылья носа дрогнули.

– Все пройдет, – сказал Никита. – Ты слышишь – все пройдет, все заживет. И ты забудешь… Я сделаю все, чтобы ты забыла.

Дина подняла руки и принялась расстегивать рубашку на его груди.

…Опять с ней случилось странное, опять она представила озеро в лесу, почувствовала запах болотных цветов, увидела мельтешение стрекоз.