Пешка для наследника
Шрифт:
– Прекрати ерничать, Даниил!
– строго приказал Владимир.
– Папа, да я на полном серьезе! Ты всегда считал Глеба надеждой и опорой семьи! Ну, конечно: прекрасный бизнесмен, отличный руководитель, любимец нашего горячо любимого дяди Леонида… и всё это – Глеб Оболонский! Ай-я-яй.
– Даниил издевательски покачал головой, - как же так случилось, что его оставили с носом?
– Даниил…
– Да, папа?
– Он, как ни в чем не бывало, посмотрел на отца.
Владимир лишь устало вздохнул. Нет, эта семейка когда-нибудь доведет его до белого каления. Как же он хотел иметь большую
И если в детстве эти пятеро ограничивались мелкими пакостями, то теперь игра шла по-крупному. Каждый от души радовался падению другого и ни за что не подал бы руку в беде. Потому что знал, что тот, кто упал, эту руку, не задумываясь, откусит. Вот так они и жили последние двадцать пять лет…
– А я смотрю, мой любимый братец уже пляшет на чужих костях?
– раздался вдруг голос за их спиной.
– Не рановато ли?
В дверях появился Глеб в элегантном костюме темно-синего цвета. Он прошел в гостиную и вальяжно расположился в кресле.
– Мне кажется, в самый раз, - широко улыбаясь, ответил Даниил, нисколько не смутившись неожиданному появлению брата.
– Выпить не хочешь?
– Нет, благодарю.
– Жаль, а я уже приготовил тост в твою честь!
– Отложи его для более подходящего случая, Даня.
– По-моему, случай более чем подходящий, - усмехнулся Даниил. И, залпом осушив бокал, добавил: - Чем теперь будешь заниматься?
– Даниил, прекрати!..
– предостерег сына Владимир и обратился к Глебу: - Глеб, я попробую поговорить с Евгенией, возможно, она изменит свое решение.
– Не стоит, отец, - ничего не выражающим голосом проговорил он.
– Пусть будет так, как решила наша наследница. Я принимаю её решение.
– Но как же так?! Глеб!
– Владимир непонимающе уставился на сына, который ещё днем рвал и метал, а теперь… теперь сидит спокойный, как удав, и соглашается с этим в корне неверным решением!..
– Ты был прекрасным заместителем, я такого больше не найду, ты знаешь все дела компании от и до, я…
– Не стоит, отец, незаменимых людей не бывает, - точеное лицо Глеба исказилось в усмешке.
– Думаю, мистер Уоррлингтон будет мне прекрасной заменой. Против него наша наследница ничего не имеет, я смею надеяться. А мне, - он откинулся на спинку кресла, - не помешает больше времени проводить дома, в кругу… семьи.
Даниил, сощурившись, смотрел на брата. Глеб что-то задумал, это было видно невооруженным взглядом.
В холле послышался звонкий смех. Глеб тут же напрягся, а Даниил и Владимир повернули головы. В гостиную, улыбаясь, вошли Женя и Алексей. И тут же застыли под напором взглядов.
– Всем добрый вечер, - пробормотала Женя.
– Я, пожалуй, пойду, очень устала…
– Да, конечно.
– Леша понимающе улыбнулся и чмокнул Женю в щеку.
– Спасибо за прекрасный день, - в ответ она ему благодарно улыбнулась.
– Да не за что, - подмигнул он.
– Надеюсь, он был не последний.
– Я тоже, - кивнула Женя и покинула гостиную, спиной ощущая прикованные к ней недовольные взгляды Оболонских.
– Что-то случилось?
– обратился к присутствующим Алексей, когда Женя ушла.
– Сидите, как на похоронах.
– И, улыбнувшись, он, довольный, так же ушел.
И так же его провожали три пары глаз.
Недовольных. Ненавидящих. Усмехающихся.
* * *
Женя,
усталая, но безумно довольная, повалилась на кровать и улыбнулась. Ноги гудели, но она была абсолютно счастлива. Леша показал ей столько потрясающих мест!.. Букингемский дворец, Вестминстерское аббатство, Тауэрский мост, Собор Святого Павла и ещё много-много всего другого!.. Он отвел её к тому самому колесу обозрения, что она видела из окна кабинета. В народе он называется «Глаз». Как Женя не сопротивлялась, он все же уговорил её прокатиться на нем. И не пожалела ни на секунду – полчаса она не отлипала от окна кабинки, восхищаясь великолепными видами столицы Великобритании, которая, с наступлением вечера, превращалась в тысячи светящихся огней, создавая неповторимую романтическую атмосферу.Потом они поехали в небольшой и очень уютный ресторанчик, где перекусили и только потом отправились домой.
«Леша такой хороший, - думала она, раздеваясь и укладываясь в кровать.
– Он будет замечательным другом. Моим другом…»
Она думала об Алексее, однако, закрывая глаза, перед её мысленным взором вновь появился темный зловещий силуэт совсем другого человека.
Глава 8
Глеб проснулся от крика. Не понимая, что произошло и откуда этот крик, Оболонский поднялся с кровати и, накинув халат, вышел в коридор. Только там он сообразил, что крик доносится из соседней комнаты, в которой жила новоиспеченная наследница.
Он постучал, но ответа не последовало. Женя всё кричала что-то неразборчивое. Глеб с минуту стоял в нерешительности, раздумывая, входить или нет, однако новый истошный крик заставил его ворваться в её комнату.
Женя металась по постели, то всхлипывая, то вновь продолжая кричать. Руки её судорожно стискивали одеяло. Глеб подошёл к кровати и сел рядом. Осторожно дотронувшись до её лица ладонью, он тихонько позвал:
– Жень… Женя…
Но она не проснулась. Тогда Глеб потряс её за плечо.
– Дима, нет!!!
– вновь закричала Женя и, с силой зажмурив глаза, резко села, подобрала под себя ноги и закрыла лицо руками, продолжая что-то бормотать.
Глеб понял, что она еще не проснулась. И Оболонский не придумал ничего лучше, как просто прижать девушку к себе.
– Женя, проснитесь!
– воскликнул Глеб, и она, словно по команде, открыла глаза. Сердце её бешено стучало, он чувствовал её тяжелое дыхание у себя на шее.
Не совсем понимая, что происходит, Женя попыталась вырваться из его объятий, но он не отпускал её. Тогда, прекратив сопротивление, просто разрыдалась, обняв его за плечи.
Оболонский застыл, будто каменное изваяние. Такого поворота событий он никак не ожидал. Можно было предположить любую реакцию этой девушки: она могла начать кричать на него, сыпать угрозами, оттолкнуть, в конце концов!.. Но только не того, что Осипова Евгения – эта высокомерная взбалмошная девица – будет рыдать у него на плече. Рука Глеба непроизвольно стала поглаживать её спину.
Они просидели так несколько минут. Наконец, немного придя в себя, Женя отстранилась и полными слёз глазами посмотрела на него. И первый раз в жизни Глеб Оболонский не знал, что сказать. Эта молоденькая девушка в его объятиях была его главным врагом, а он… он смотрит сейчас в её глаза и ему… жаль её?..