Пешка для наследника

СТРАХ.

Вот что сейчас заставляло его двигаться, заставляло дышать и бороться. Страх! Страх потерять Женю…. Страх больше никогда не увидеть её глаз, её улыбки, не услышать голос… Он не уберег её. Не смог защитить! Бросил на съедение акулам, оставив одну. А ведь она просила, умоляла его остаться, а он… он не послушал. Сердце щемило от боли и стучало из последних сил, отбивая ритм его быстрым шагам. Увидев, наконец, сестру, которая стояла, прислонившись спиной к стене, Глеб даже не обратил внимания на присутствие Алексея. Он подбежал к ней, схватил за плечи, развернул к себе и гневно затряс:

– Что с ней?! Как?! Почему ты… КТО?!
– бессвязно кричал он.

Маргарита ждала последнего вопроса, как кары небесной. Она знала, что Глеб спросит, а она должна будет что-то ему ответить. Но он не поймет поступок Виолетты. На все, что касалось безопасности Жени, брат реагировал болезненно. Тем более сейчас, когда, стоило ему уехать, произошло непредвиденное! Нет, ему нельзя знать о Вите.

Маргарита переглянулась с Алексеем, глаза которого выражали то же беспокойство за сестру и едва заметно кивнула. Как бы они ни не любили друг друга, но Вита им была очень дорога.

– У Жени сейчас врач, - проговорила Марго.
– Кажется, все обошлось.

От этих слов Глебу стало легче. Словно дали глоток холодной воды в знойный день. Слава Богу! Он не потеряет её.

Он разжал пальцы, отпуская Маргариту, и притворно спокойно повторил свой последний вопрос, чеканя каждое слово:

– Что произошло с Женей?

– Даниил подсыпал в стакан с соком какое-то вещество. Женя выпила, - за сестру ответил Алексей.

Глеб не успел переварить информацию - из ближайшей к нему двери вышел доктор, и Оболонский тут же накинулся на него, взволнованно бегая глазами по лицу доктора, пытаясь уловить тональность будущего сообщения:

– Как Женя? С ней все хорошо?

– С девушкой все, слава Богу, обошлось. Могло быть и хуже. Но у неё хорошее, крепкое здоровье, поэтому это вещество ей не особо повредило.

Глеб облегченно вздохнул и уже хотел поблагодарить врача за великолепно проделанную работу, как вдруг услышал:

– Чего не скажешь о ребенке, которого она носила. Сожалею, но спасти его не удалось. Лекарство вызвало выкидыш.

– К-какой ре-бенок?
– Глеб не мог взять в толк, о чем говорит мужчина.
– Какой ребенок?!

– Девушка была на десятой неделе беременности, - пояснил он, сочувственно глядя на пораженного Глеба. Тот медленно опустился на стул, застывшим взглядом глядя перед собой.

Мозг мгновенно сосчитал сроки, и Глеб понял, что Женя была беременна от бывшего мужа.

«Теперь она точно меня не простит», - единственное, о чем подумал он, поднимая взгляд на доктора.

– Я… я могу её увидеть?
– севшим голосом спросил он.

Доктор покачал головой:

– Сожалею, но мы пускаем сейчас только самых близких родственников. А Вы…

– Её муж, - Глеб покосился на сидящего рядом Алексея, который, услышав слова брата, застыл и потрясенно уставился на него.
– Я муж этой девушки… Прошу вас, позвольте мне увидеть её.

– Пять минут, - доктор согласно кивнул и указал рукой на ближайшую дверь.
– Ей нужен покой.

Глеб рванул к двери и скрылся в палате.

Леша, с силой сцепил руки и посмотрел на Марго, внимательно наблюдающую за его реакцией на эту новость.

– Это правда?
– сдавленно прохрипел он.

– Да. Теперь нет смысла это скрывать, - безразлично проговорила она, пожимая плечами.

– И как… давно?

– В Корнуолле. Они поженились в Корнуолле.

Вместо ответа, Алексей, молча встал, подобрал свою куртку и ушел. Марго прожигающим взглядом провожала брата до тех пор, пока он не скрылся.

Что-то не давало ей покоя в поведении Алексея. Взгляд что ли странный какой-то? Да нет, вроде, как обычно… Что же тогда?

* * *

Женя разлепила тяжелые веки и тут же сомкнула обратно, щурясь от яркого света. Голова раскалывалась, а внизу живота пульсировала тупая боль.

Со стоном, она приоткрыла один глаз, потом второй, привыкла к свету и, осмотревшись, догадалась, что она находится в больничной палате. Женя попробовала шевельнуться, но тут же из груди вырвался сдавленный стон - боль внизу стала невыносимой, словно всю её проткнули иглами. Она закрыла глаза и постаралась успокоиться. Но слезы потекли сами собой. Она все поняла. Физическая боль - ничто, по сравнению с тем, что она испытала в то мгновение, когда поняла, что ребенка больше нет.

Женя заплакала. За те несколько недель, что она знала о существовании малыша, успела полюбить его. Ей так хотелось увидеть его, подержать на руках, заглянуть в его чистые глазки, сжать маленькую ручку… Теперь его нет… Но почему? Что произошло?!

Последнее, что она помнила перед тем, как провалилась в темноту - силуэт и голос Маргариты, пытающейся привести её в чувство… А дальше? Дальше она лежит здесь, в белой палате и потухшим взглядом смотрит в потолок, опустошенная и прекрасно понимающая, что её ребенка больше нет.

* * *

Глеб вошел в палату и тихонько прикрыл за собой дверь. Обернувшись в сторону кровати, встретился взглядом с Женей и застыл, как вкопанный. Боже, она знает! Он видел это по её глазам, полным боли и отчаяния.

Они смотрели друг на друга, и каждый не решался первым заговорить, словно боясь поранить друг друга словами, которые должны произнести. Глеб медленно подошел к кровати, встал у Жени в ногах и схватился за спинку постели. Пальцы его с такой силой сжимали металлические прутья, что костяшки пальцев побелели. Он на мгновение опустил голову, а когда поднял - в глазах его был сплошной лед:

– Почему ты мне ничего не сказала о ребенке?

– Это был не твой ребенок, - Женя, до глубины души пораженная отчужденным холодным тоном мужа выпалила первое, что пришло в голову.

Эта фраза подействовала на него, как красная тряпка на быка. Глаза загорелись ярким пламенем, потемнели почти до черного цвета, а на скулах заходили желваки. Глеб принялся бешено бегать по комнате, выплевывая обидные слова:

– То есть я не имел права знать, ты это имеешь в виду, да?!
– орал он.
– Зачем мне говорить?! Глупости!!! Это же не мой ребенок!!! Я не имею права!!!