Пешки Сдвига

Сознание Молоха, наконец-то выбрало для себя - какую-то одну линию поведения. Возле арены, и - внутри неё: вдруг стало много, очень много мутантов. Поднимающих с земли - бесчувственную Лихо, заставляющих встать на ноги - Шатуна, окруживших Алмаза, и Книжника.

– Двигай.
– Коренастый порченый с "Мосбергом" в руках, и "Стечкиным" за поясом, хотел было ткнуть Алмаза - стволом в поясницу, но в последним момент явно стушевался; хоть и не подавая виду.
– Шевелись, расторопный...

На шее у него, начинаясь от уха, и уходя дальше - под линялую, не совсем чистую футболку: красовались чёрные нашлёпки, вроде родимых пятен. Но - точно не пятна; такие пятна не находятся под кожей, вдобавок - не имея привычки медленно курсировать туда-сюда, сдвигаясь на сантиметр-другой: и, возвращаясь обратно. Плюс ко всему - квадратный подбородок, к которому без кастета - лучше не приглядываться. Да ещё, левая часть физиономии - была скошена вниз, будто состояла из воска, случайно, и - ненадолго, находившегося возле открытого огня.

"Навести тебе симметрию на роже, парой апперкотов.
– Алмаз, нарочито неторопливо, повернулся в указанном направлении.
– А глазки-то у тебя - шныряют, пятнистый... Дёргаешься; а ну, как я тебя огорчу?
– аналогично тем двум. Жаль, совокупность обстоятельств - не позволяет...".

Молох, с несомненными признаками душевной маеты, измерял торопливыми шагами - уже знакомый по вчерашним событиям, зал. Пять шагов влево, пять - вправо.

Книжник, покосился на блондинку, продолжающую пребывать в беспамятстве; и, положенную на кожаную банкетку. Глянул на "стеклореза", стоящего в метре от него. Шатун, покачиваясь, обретался у декоративной витой колонны, придерживаясь рукой: ноги громилы - то и дело подгибались, но Молох не разрешил сесть, или - лечь. Предложив на выбор, пулю, или - выполнение указаний здешнего властелина судеб. То бишь - его, родимого. С десяток мутантов, торчащих в зале, не давали повода усомниться в том, что первый, предложенный на выбор - вариант, будет тут же воплощён в жизнь.

Спустя пять минут назад, лица - приближённые к Молоху, пытались вернуть Лихо в сознание; путём доброй порции пощёчин, щипков, и даже - пары чувствительных тычков по рёбрам. Итог, как легко можно понять - вышел нулевым. Блондинка отказалась приходить в чувство, никаким местом - не реагируя на внешнее воздействие. Шизофреник немного подумал, и - велел прекратить нелирическое обращение с женщиной. Не поддавшись на призывы присутствующей тут же, Виктории; пристрелить блондинку, и Шатуна.

Час назад, она предлагала несколько более расширенные установки: а именно - пустить в расход, всю четвёрку, прямо на стадионе. Одному Молоху ведомо, какими соображениями руководствовался лично он, сходу отклонив настоятельные требования рыжей. И теперь, Книжник с Алмазом - выжидали непонятно чего, наблюдая за метаниями человека в театральном наряде...

Виктория сидела в углу зала, опрокидывая уже, кажется шестой по счёту - бокал чего-то алкогольного. Демоническим и, откровенно захмелевшим взглядом - испепеляя профиль громилы, украшенный изрядным набором повреждений. Между ней, и переправленным в мир иной Сфинксом, вне всякого сомнения - было что-то, выходящее за рамки объединённой борьбы мутантов за светлое будущее. Женщина, у которой убивают близкого, или человека - который мог бы им стать; ведёт себя иначе, чем женщина, у которой убивают просто сподвижника. Пускай даже - не самого заурядного.

– Кто вы такие?
– Молох резко остановился, заведя свои жуткие глаза, к потолку.
– Зачем вы появились здесь. Я... я страшно промахнулся, послушав Сфинкса! Боги тоже делают ошибки, даже непоправимые ошибки... Но!
– я должен знать, кто вас подослал! На кого - вы работаете? Вы - не наёмники, как мне пыталась втемяшить ваша подруга. Я не поверил в это - прошедшей ночью: не поверю и сейчас. Теперь я вынужден признать, что немного недооценил людей, и - дорого заплатил за свой просчёт. Этого не должно повториться! Я должен устранить эту угрозу прежде, чем мой грандиозный план, мой крестовый поход - начнётся. Рассказывайте всё, или, вы - наконец осознаете, что такое - гнев Молоха. Только не говорите мне, что всё это - нелепое совпадение, глупейшее стечение обстоятельств. Что вы четверо, оказались здесь - совсем не за этим...

Алмаз скрипнул зубами, глядя на шиза: лицо которого, превратилось в страшную маску безумца, свято уверенного в своей правоте. Готового на всё, чтобы её подтвердить.

Надо было что-то делать, что-то говорить, придумывать. Но в голове - после последних, отнюдь не похожих на беспечный отдых, событий: было практически пусто.

"Не вовремя Лихо отключилась...
– "Стеклорез" чуть не застонал от подкатывающей к горлу безнадёги.
– Она бы ему рассказала, ладную сказочку - про законспирированную организацию "Белый Бычок". Со всей её сложной, строго засекреченной структурой; и, ключевыми фигурами... У меня так не получится: но что-то надо делать, надо!".

– Я всё скажу!
– Книжник вдруг рухнул на колени, оскальзываясь на полу - пополз в сторону Молоха. В голосе очкарика, перемешались мольба, испуг, подобострастность...
– Всё, что вы хотите знать! Это страшные люди, они взяли в заложники мою мать, меня заставили! Вы должны помочь мне, пожалуйста! У меня больше нет надежды. Нет, нет, нет!

Он зашёлся в неподдельной, натуральной истерике. Звучно ударился лбом об пол; повалился набок, на лице - блеснули слезинки, катящиеся из уголков глаз. Алмаз оторопело следил за бурными манипуляциями Книжника, пытаясь как можно быстрее - разобраться в хитросплетениях той задумки, которую воплощал в жизнь книгочей. Счёт шёл на секунды и, Алмаз: ориентируясь на вышеупомянутых "страшных людей", плюс "маму в заложниках" - сделал зловеще-раздосадованное лицо, вперившись взглядом в ползущего к шизофренику, очкарика. Книжник бы, ни за что - не стал выдавать подобную ересь, просто так; а значит - был в этом какой-то глубинный смысл, возможно даже (точнее - наверняка) - ключик к спасению...

Шатуна, наверняка обуревали идентичные мысли, но - одарил ли он, всех присутствующих - мимикой сданного с потрохами Терминатора; понять было почти нереально. Разбитое, измазанное кровью лицо, и так - выглядело страшным. Дополнительные эмоции, не прибавили бы особой выразительности, это уж - точнее истинного, дальше углубляться некуда...

– Не убивайте меня...
– Книжник принялся часто всхлипывать, мелко сотрясаясь всем телом.
– Поверьте, у меня не было другого выхода!

Молох смотрел на него: с брезгливым любопытством, с - вновь появившейся на лице, надменностью.

С лица Книжника, упали очки; он вернул их на место - дрожащими, непослушными руками, закинул голову, с мольбой всматриваясь в чуть опущенное к нему, лицо "бутафорского властелина".

– Не убивайте...
– Очкарик подполз вплотную к Молоху; принялся неистово покрывать поцелуями его обувь, поднимаясь выше, выше...
– Я готов присягнуть на верность: всё - что вы захотите... Не убивайте, умоляю... Моя мать - не перенесёт такого удара!

Молох, на лице которого, осталась брезгливость, а, любопытство - сменила откровенная скука; шевельнул ногой, отталкивая Книжника от себя.

– Рассказывай. Всё, без утайки.

– Позвольте, я лучше покажу...
– Очкарик с откровенно холуйской, заискивающей улыбочкой, завертел головой, смотря то - на Алмаза, то - на Молоха.
– Так вы всё поймёте гораздо быстрее, и лучше... Это всё они, они! Я не буду никого покрывать, это изначально было самоубийством, я говорил им, говорил... Умолял, доказывал!

– Показывай.

– Мне нужен нож.

– Дайте ему нож.
– Шиз махнул рукой, приказывая кому-то из присутствующих в зале мутантов.
– Быстрее, быстрее... Только не думай, что тебе удастся убить меня. Я - бог, я - бессмертен.

– Я покажу!
– Книжник пополз обратно к Алмазу, всё так же, стоящему с характерным лицом, наглухо и, бездарно провалившегося ликвидатора.
– Всё дело в нём, остальные просто пешки, просто отвлекающий манёвр. Бессмысленный антураж...

– Не давайте ему ничего!
– Пьяно крикнула Виктория, уже почти дошедшая до кондиции, изрядно пошатываясь - пытающаяся встать на ноги; но, Молох - даже не повернулся в её сторону.
– Они все - одна команда...

Алмаз посмотрел на шиза, и понял, что у того - лицо человека, нащупавшего какую-то ниточку, идущего по следу; собирающегося распутать этот клубок - во что бы то ни стало... Любые доводы, любые возражения, аргументы - пропадут втуне: Молох попался на удочку очкарика, наживка уже была во рту. Оставался один, пока что непрояснённый нюанс. Когда, и кто - будет делать подсечку...