Пешки Сдвига

– Привет, вонючка...
– В руках Шатуна, почти поравнявшегося с "пешеходом", материализовались два мясницких тесака, неуловимым для глаза движением, выхваченных из поясных ножен. Жмур, ведомый каким-то непонятным чутьём, махнул частично разложившейся конечностью в сторону набегавшего верзилы.

Тесаки выписали в воздухе пару коротких, замысловатых, очаровательных в своей смертоносности кривых, и отрубленная по локоть рука, вместе с представляющей не самое гуманистическое зрелище головой, точнее - тем, что от неё осталось, шмякнулись в дорожную пыль. Тело, лишённое нескольких своих частей, продолжало жить, функционировать, пытаясь достать Шатуна.

Громила изящным, практически неразличимым для глаза пируэтом, оказался за спиной "пешехода". Тесаки скупо располосовали пространство на уровне ног мертвяка, и тот грохнулся на землю. Отрубленные по колено конечности, в грязнущих, полуразвалившихся армейских ботинках, постояли ещё пару секунд, и попадали в разные стороны, продолжая дёргаться. Всё остальное тоже не торопилось окончательно затихнуть: дрыгалось, тело с одной рукой пыталось ползти, оставляя на земле дорожку едко пахнущей жижи, вытекающей из ран. Шатун подумал ещё чуточку, и внёс последние поправки, отделив от тела последнюю руку.

Опоздавшая к раздаче Лихо, застыла метрах в трёх от копошащихся в пыли частей тела, и высказала всё, что она думает о Шатуне, бросившемся корчить из себя героя-первооткрывателя. Точнее - первоотрубателя. Речь была короткой, но крайне эмоциональной. Слово "идиот", прозвучавшее в ней, было самым благопристойным и ласкательным. Броситься, как сопливый мальчишка, к новой, неизученной опасности, размахивая тесаками... Идиот!!!

Со стороны поста уже неслась группа экстренного вмешательства, пять мордоворотов, привычно ощупывающих прилегающую местность стволами автоматов, готовые разнести всё и вся в труху, в брызги, в атомы.

– Ну?!
– Передний был немногословен.

– Вот...
– Лихо растерянно показала на никак не успокаивающиеся (во всех смыслах), останки "пешехода".

– Едрыть твою!
– Одним глазом продолжая пасти окружающую обстановку, а другим уставившись на подползающую к нему руку, описал увиденное командир ГЭВ.

– Точнее и не выразишься...

Командир откинул в сторону добравшуюся до его берца неугомонную конечность, и прочувствованно поведал в рацию:

– Андреич, у нас тут даже не хаос, тут вообще - хрен разберёт что! Ты бы сам глянул...

– Сейчас буду!
– Озадаченно-деловито донеслось из рации.
– Отбой!

На полминуты воцарилась тишина, прерываемая лишь нечастыми ударами ног, загоняющими пытающиеся расползтись конечности, обратно в общую кучу.

– Да это же... Это же...
– подоспевший к общему собранию Книжник пытался пролезть поближе к тому, что ещё совсем недавно представляло из себя единое целое.
– Быть такого не может!

– Пришёл Книжник, и всё сразу стало понятно...
– Ядовито хмыкнула Лихо.
– А то до тебя, никто и не догадался. Уже полдня в умственных корчах бьёмся, ах, что же случилось? Кто бы просветил?

– Он должен был сдохнуть ещё пять минут назад!
– Не обращая внимания на сарказм Лиха, Книжник ткнул пальцем в красноречиво продырявленный череп.
– Я ещё никогда не видел, чтобы "стиляги" после такого могли вообще что-либо делать!

– Теперь увидел.
– Поздравила его Лихо.
– Напиши об этом, издадим массовым тиражом. Получишь широкую известность, и сногсшибательный гонорар дядиным первачом. Как я завидовать буду-у...

Книжник вновь проигнорировал её высказывание, пытаясь подобраться, и по возможности вдумчиво исследовать шустрые останки. Шатун сгрёб его за плечо, и поставил рядом с собой, выразительно указав пальцем - "стой здесь, шаг влево, шаг вправо - сто отжиманий. Шаг вперёд - двести". Очкарик покорно замер, продолжая пожирать глазами, лежащую в полутора метрах от него, загадку.

– Что тут у вас?
– Коренастый мужичок, лет под шестдесят, беспросветно седой, в поношенных кроссовках, и, как и все тут собравшиеся - в камуфляжном одеянии, быстрым шагом приближался к ним. В манере держаться, в жестах, во взглядах коренастого - легко угадывался человек, в руках которого сходятся почти все нити здешней жизнедеятельности. Лидер, авторитет, твёрдая рука. Человек, способный принять решение, и признать свои ошибки. И ответить за них по полной программе.

– Дядя... Игорь Андреич!
– Вскинулся Книжник, ожидая, что вот именно сейчас ему разрешат всё-всё-всё, включая ходьбу на ушах, вокруг дрыгающихся конечностей.
– Скажите им...

– Эмоции отставить!
– Сухо скомандовал Андреич.
– И марш на пост, там один Алмаз остался. Оголённый пост - это что, порядок?

Поняв, что вышесказанное относится лишь к нему, Книжник окончательно потух взором, и провожаемый невинно-издевательскими взорами Лиха, побрёл назад.

– Ебулдыцкий шапокляк...
– Смятенно и зло выдохнул коренастый, впившись взглядом в ползущую по земле руку.
– Значит, Железяка мне не пионерскую страшилку лепил. Всё один в один... А я-то, старый хрыч, решил, что он меня на старости лет на доверчивость решил прощупать, поухохатываться. Теперь вот ухохатываться будем все, коллективно. Не было печали, ебулдыцкий шапокляк!

– Давно это было?
– Коротко поинтересовалась Лихо, впившись глазами в лицо Андреича.
– Не юли Андреич, всё равно душу выну, не отвертишься. Ты же меня знаешь, выкладывай...

– Четыре дня назад, - Кривя губы, ответил коренастый, опустив взгляд.
– Точно, четыре.

– Это когда ты в Замурино наведывался?
– Въедливо уточнила Лихо, морща лоб, словно припоминая что-то.
– У Митрича как раз какой-то приступ случился, нестандартный.

– В десяточку.
– Как-то потерянно процедил Андреич, потёр руками лицо, и распорядился.
– Ну, закопайте этот вечный двигатель, что ли... Не оставлять же на виду. Ебулдыцкий шапокляк!

– Затихает.
– Вдруг сказал молчавший до этого Шатун.
– Точно, затихает...

Руки, ноги, и туловище шевелились всё слабее и слабее, и через минуту затихли совсем. Один из гэвеэшников ударил носком берца по локтю ближней к нему конечности, но та не отреагировала.

– Ну, слава яйцам!
– Выдохнул командир ГЭВ: и меленько, быстро перекрестился с видимым облегчением.
– Я уж думал, живее всех живых, и далее по тексту... Микасов, сгоняй за лопатой, работа появилась.

Один из мордоворотов беспрекословно отправился обратно, Шатун с Лихо постояли ещё немного, и тоже пошли к посту.

– Что там? Как там?
– Неугомонный Книжник уставился на них, ожидая новых подробностей.

– Сдох!
– Коротко проинформировал его Шатун, начиная чистку тесаков.
– Полностью.

– Тебе привета передать не просил, ты уж переживи это как-нибудь...
– Добавила Лихо, и принялась бродить взад-вперед, сосредоточенно шевеля губами, словно пытаясь сложить воедино лишь одной ей известные кусочки головоломки.

Алмаз ничего присовокуплять не стал, а просто сидел, глядя, как вдалеке начали выкапывать последнее пристанище безымянного мертвяка. Пинками согнав в добросовестно вырытую могилу разрозненные части организма, гэвэшники забросали их землёй, и утоптали всё берцами, делая вид, что так и было.