Пешки в чужой игре. Тайная история украинского национализма

О существовании харьковского правительства в универсале не сказано ни слова, хотя оно к моменту его провозглашения владело почти всей Украиной. Ни слова не сказано также о том, что на большинстве территории Украины уже была провозглашена Советская власть, причем в результате действий, предпринятых отнюдь не россиянами, а своими же, украинскими большевиками. Благодаря этим умолчаниям у сегодняшнего читателя Четвертого универсала и создается впечатление, что вопрос идет о нападении России на Украину и об оборонительной войне последней против агрессора с севера. Но это далеко не так. В декабре 1917 — феврале 1918-го было провозглашено несколько советских республик в составе РСФСР: Украинская Народная Республика Советов (со столицей в Харькове), Донецко-Криворожская Советская Республика, Одесская Советская Республика, Советская Социалистическая Республика Тавриды (позже Крымская Советская Социалистическая Республика).

Красный полководец В. Антонов-Овсеенко, посланный В. Лениным на борьбу с мятежом генерала А. Каледина на Дону, часть своих операций вынужден был проводить на территории Украины и даже предоставить часть своих войск харьковскому правительству для борьбы с Центральной Радой. Однако попытка В. Антонова-Овсеенко назначить своих комиссаров в занятых его войсками городах вызвала резкий протест члена ВУЦИК Евгении Бош. Она распорядилась устранить назначенных комиссаров и немедленно сообщила о самоуправстве Антонова-Овсеенко В. Ленину. Ленин тут же телеграфировал Антонову-Овсеенко, что «наше вмешательство во внутренние дела Украины, поскольку это не вызвано военной необходимостью, нежелательно», а в письме от 21 января 1918 года вновь потребовал: «Ради бога, приложите все усилия, чтобы все и всяческие трения с ЦИК (харьковским) устранить. Это архиважно в государственном отношении. Ради бога, помиритесь с ними и признайте за ними всяческий суверенитет». Впоследствии Ленин неоднократно напоминал Антонову-Овсеенко, что на территории Украины он должен действовать исключительно с согласия украинского советского правительства. И Владимир Винниченко абсолютно справедливо писал в книге «Відродження нації»: «Треба щиро й отверто сказати, що коли б проти нас не було повстання нашого власного селянства й робітництва, то російський совітський Уряд не зміг би нічого зробити проти нас… І не російський совітський Уряд виганяв нас з України, а наш власний народ, без якого й проти якого, ще раз кажу, російські совітські війська не могли би заняти ні одного повіту з нашої теріторіі».

Армии московских интервентов: «Легенда, що її треба здати до архіву»

Сегодня школьникам и студентам рассказывают, что, «воплощая многовековое стремление украинского народа к независимости», в 1917-м году вдруг возникла молодая украинская держава. Трансформируясь в те или иные формы правления, она просуществовала до 1920-го года и была уничтожена вооруженными до зубов «ордами русских большевиков». Но этот миф давно уже опровергли объективные историки. Так, авторитетный в кругах диаспоры историк И. Лысяк-Рудницкий писал: «Легенда, що її треба здати до архіву, це казка про «надчисленні полчища» ворогів, що під їх ударами буцімто завалилася українська державність. У дійсності інтервенційні московські армії під час першої та другої навали (зими 1917—18 рр. та 1918—19 рр.) були відносно малі. Кремль до літа 1919 року не диспонував великою регулярною армією».

Значительный вклад в поражение Центральной Рады внесли восстания рабочих. Еще 27 декабря 1917 года началось восстание против Генерального Секретариата в Екатеринославе, 10 января 1918 года — в Конотопе (узловая железнодорожная станция в Черниговской губернии), 14 января в Одессе, 15 января — в Киеве. Хотя восстание в Киеве и было жестоко подавлено 22 января, оно заставило войска Центральной Рады отступить к столице.

Одной из многих причин начала гражданской войны на Украине можно назвать финансовую несостоятельность Центральной Рады. 29 ноября 1917 года генеральный секретарь труда Николай Порш обратился к комиссару Госбанка в Петрограде Пятакову с просьбой о выделении 90 млн руб. для покрытия задолженности рабочим Юго-Западной железной дороги, которые уже начали бастовать. Георгий Пятаков, бывший до начала ноября председателем Киевского комитета большевиков и, наверное, немало знавший о «руках, що ніколи не крали» борцов «за украинское дело», ответил, что деньги будут высланы непосредственно стачкому, а вообще снабжение Украины деньгами будет продолжаться лишь в том случае, если Центральная Рада допустит комиссаров Советов в Киевскую контору Госбанка. Тогда Генеральный Секретариат Центральной Рады распорядился прекратить поставки хлеба в Советскую Россию, а Совнарком прекратил присылать деньги в отделения Госбанка, бывшие под контролем Рады. После этого Центральная Рада 3 января 1918 года начала выпуск собственных денежных знаков — карбованцев, которые так любят современные коллекционеры. Но киевские обыватели предпочитали тогда или червонцы, или керенки…

Во время Январского восстания в Киеве сечевыми стрельцами Коновальца, ставшего впоследствии создателем УВО-ОУН, и «вольными казаками» Ковенко были уничтожены около 1500 киевлян. 750 из них 4 февраля 1918 года были с почестями похоронены в Мариинском парке. Там и сегодня стоит памятник погибшим во время Январского восстания, который националисты периодически оскверняют надписью «кати України». Улицу же, названную в честь убитых киевлян, переименовали в честь преданного церковью анафеме предателя Ивана Мазепы.

Есаул 1-го Рабочего полка Вольного казачества Александр Евтухив в своих «споминах» подробно рассказывает о главном штабе казачества на Николаевской улице. Когда Евтухив вошел в штаб, там уже находились арестованные члены Центральной Рады — большевики и сочувствующие им. Они впоследствии разделили судьбу остальных арестованных. Есаул далее вспоминает: «На заасфальтованому подвір’ї цього будинку височіли два стоси дров. Тут розстрілювали. Виводили, як правило, парами… Потім, як набиралася партія, вивозили на вантажівці». Расстреливали там и евреев: «Жидкові-шпигунові дали п’ять кульок, але він, собака, все був живий, тільки схилився навколішки і ніби хотів захистити себе кривавими своїми долонями. Але гуманна куля козака-катеринославця скінчила його брехливе життя…» С двойной радостью казаки вылавливали солдат полка имени Сагайдачного, перешедших на сторону восставших. Но больше всего было уничтожено, как уже говорилось, рабочих завода «Арсенал» и железнодорожных мастерских. Александр Евтухив в своих «споминах» пишет, что при взятии «Арсенала» «не було пощади навіть більшовицьким сестрам-жалібницям, до того усі озвіріли».

Миф о «героях Крут»

В конце 1917 — начале 1918 годов Центральная Рада катастрофически теряла поддержку, а деморализованные военные части просто разбегались. Винниченко в своем трехтомнике «Відродження нації» писал: «Це була війна впливом… Наш вплив був менший. Він був уже остільки малий, що ми з великими труднощами могли складати якісь невеличкі більш-менш дисципліновані частини й висилати їх проти більшовиків. Більшовики, правда, теж не мали великих дисциплінованих частин, але їхня перевага була в тому, що всі наші широкі маси солдатства не ставили їм ніякого опору або навіть переходили на їхній бік, що майже все робітництво кожного міста ставало за ними, що в селах сільська біднота явно була більшовицька, що, словом, величезна більшість самого українського населення була проти нас. Єдиною активною мілітарною нашою силою була наша інтелігентна молодь і частина національно-свідомого робітництва». Итак, в условиях всеобщей растерянности и паники способными защищать Раду оказались главным образом студенты.

5 января 1918 года на собрании студентов младших курсов Киевского университета св. Владимира, созванном по инициативе студентов-галичан, было принято решение приступить к созданию студенческого «куреня сечевых стрельцов». К формированию куреня «под угрозой бойкота и исключения из украинской студенческой семьи должны приступить все студенты-украинцы». Кроме студентов, к созданию воинской части были привлечены ученики двух старших классов 2-й украинской гимназии им. Кирилло-Мефодиевского братства.

Руководство Центральной Рады знало о порыве студентов, идейно поддержало и стимулировало его. Так, 11 января 1918 года газета «Нова Рада» опубликовала обращение «До українського студентства», в котором призывала «студентів-українців усіх вищих шкіл негайно прийти на підмогу своєму краєві і народові, одностайно ставши під прапор борців за волю України проти напасників, які хотять придушити все, що здобуто нами довгою, тяжкою героїчною працею». Студентов призывали записываться в «курінь січових стрільців».

«Когда со стороны Бахмача и Чернигова двинулись на Киев большевистские эшелоны, правительство не могло послать для отпора ни единой воинской части. Тогда собрали наскоро отряд из студентов и гимназистов старших классов и бросили их — буквально на убой — навстречу прекрасно вооруженным и многочисленным силам большевиков. Несчастную молодежь довезли до станции Круты и высадили здесь на «позиции». В то время, когда юноши (в большинстве никогда не державшие в руках ружья) бесстрашно выступили против надвигавшихся большевистских отрядов, начальство их, группа офицеров, осталась в поезде и устроила здесь попойку в вагонах; большевики без труда разбили отряд молодежи и погнали его к станции. Увидев опасность, находившиеся в поезде поспешили дать сигнал к отъезду, не оставшись ни минуты, чтобы захватить с собой бегущих… Путь на Киев был теперь совершенно открыт», — вспоминал Дмитрий Дорошенко в своей работе «Война и революция на Украине». При этом Симон Петлюра, находясь в нескольких километрах от Крут, вместо того, чтобы поспешить на помощь студентам, предпочел сбежать в Киев, возвещая о том, что он «разбил наголову» большевиков у Гребенки.

Что касается числа погибших, то, кроме мифических «трехсот спартанцев» Грушевского, назывались разные цифры. Так, Дорошенко приводит поименный список погибших 11 студентов, хотя и говорит, что несколько студентов погибли раньше, а, кроме того, были расстреляны 27 пленных, которые входили в разведывательную роту, подошедшую к Крутам, когда станцией уже овладели красные. В 1958 году в Мюнхене и Нью-Йорке, в эмигрантском издательстве «Шлях молоді», были напечатаны результаты исследования С. Збаражского «Крути. У 40-річчя великого чину 29 січня 1918 — 29 січня 1958». Там пофамильно названы 18 погибших.