Пешки в чужой игре. Тайная история украинского национализма
Шрифт:
Польские власти отвечали адекватно и с террористами не церемонились. Боевиков вешали, приговаривали к пожизненному заключению, бросали в тюрьмы и концлагеря. Особой «популярностью» пользовался польский концлагерь в Картуз-Березе, где содержались представители всех оппозиционных партий. В конце 1922 года, при проведении акций так называемой пацификации, польская полиция задержала около 20 тысяч манифестантов, оказавшихся украинцами. По утверждению В. Мартынца (одного из приближенных Коновальца), поляки арестовали всех активистов УВО, не успевших выехать за границу или перейти на нелегальное положение. От нанесенного удара УВО не могла опомниться долгое время. Спад активности этой организации отмечали и немецкие источники. В частности, подчеркивалось, что в 1923 году постоянные аресты и разгромы ее звеньев, систематически осуществляемые поляками против украинцев, парализовали всю ее работу. Только единственное подразделение УВО еще подавало признаки жизни —
Кроме того, после принятия Антантой 14 марта 1923 года решения о праве Польши на владение западными областями Украины в рядах УВО началась изрядная растерянность. В одном из конфиденциальных отчетов руководству организации сообщалось: «Из всех областей приходят отчеты о расширении деятельности коммунистов… В некоторых центрах самые лучшие члены ВО перешли в коммунистический лагерь».
В связи с угрозой распада УВО в западных областях Украины, с потерей ее разведывательных возможностей, летом 1923 года Коновалец собрал в Праге совещание руководящего состава своей организации. Об этом событии один из сподвижников Коновальца, подполковник М. С. Курах, отозвался следующим образом: «Коновалец… сделал доклад о создавшейся ситуации на международной арене. Существо доклада сводилось к тому, что ориентация на Польшу окончательно провалилась и необходимо искать более реальные силы, на которые могло бы опереться украинское националистическое подполье в борьбе против СССР…
Коновалец сказал, что, находясь в Берлине, он заключил соглашение с германскими правительственными кругами и генеральным штабом германской армии о помощи украинским националистам в осуществлении ими планов по созданию самостоятельного украинского государства. Его информировал генерал Гренер о том, что Германия готовится к предстоящей войне с целью сбросить с себя тяжесть Версальского договора и планирует в недалеком будущем агрессию против СССР и Польши. Коновалец поставил вопрос о необходимости ориентироваться на Германию, как на единственную страну, которая осуществит агрессию против СССР и Польши. Правительственные круги Германии, завершил Коновалец, согласны оказать помощь украинским националистам, если они примут активное участие на стороне Германии в борьбе с ее врагами».
В докладе Коновальца говорилось также о том, что «УВО полностью подпадает под влияние германской разведки и представляет в ее распоряжение свой разведывательный аппарат, средства пропаганды, кадры террористов и боевые силы, находящиеся в Польше, Советской Украине и в других странах».
Непосредственная связь УВО в Галиции с германской разведкой осуществлялась через проживающего во Львове полковника абвера Альфреда Бизанца и часто приезжавшего во Львов Ганса Коха, также являвшегося сотрудником абвера. Со стороны УВО за связь с немцами отвечал Михаил Матчак, который концентрировал у себя собранные членами УВО материалы и передавал их Бизанцу.
Как следует из пояснений Кураха, Коновалец поставил перед участниками совещания задачи: учесть всех украинских националистов, которых можно будет использовать для вооруженного нападения на СССР, сконцентрировать кадры УВО таким образом, чтобы их можно было быстро привести в состояние боевой готовности и использовать в военных целях; реорганизовать разведывательную службу применительно к условиям военного положения, для работы под руководством германского генштаба. «После совещания в Праге, — продолжает Курах, — Коновалец вызвал меня к себе в гостиницу «Бараник» и предложил подписать обязательство о сотрудничестве с немецкой разведкой. Я спросил, чем вызвана необходимость такого шага, и не является ли это недоверием к моей работе в УВО. Коновалец ответил, что он лично дал такое же обязательство… и того же требует от своих ближайших сотрудников, т. е. руководящего состава УВО. В доказательство сказанному Коновалец показал отобранные им аналогичные обязательства от Иосифа Навроцкого, Михаила Матчака, Ярослава Барановского, Петра Баковича, Богдана Билинкевича…».
Из всего этого следует, что Коновалец пользовался полным доверием абвера и выполнял в нем функции резидента, ибо вербовать агентуру германская разведка поручала только своим официальным сотрудникам или резидентам. В этом качестве Коновалец руководил агентурной сетью абвера из числа украинских националистов на территории Польши, Чехословакии, Румынии и других стран.
Далее Курах рассказал, как он действовал после вербовки. Вернувшись во Львов, он через Михаила Матчака связался с Альфредом Бизанцем, проживавшим там под видом арендатора имения. Тот познакомил его с агентом немецкой разведки Францем Миллером, агрономом Малопольского крестьянского общества во Львове. «Узнав, что я уже дал подписку о сотрудничестве с абвером, Миллер… дал мне новый псевдоним — «Сичовер Шидер-1895» — для связи с абвером». Этим
псевдонимом Курах подписывал добытые им данные о политических настроениях населения, о деятельности различных политических партий и культурно-просветительных обществ, о поведении и деятельности отдельных лиц, — в общем, обо всем, что поручали немцы.Евгений Коновалец — Мата Хари в мужском варианте
Вообще, создается впечатление, что Евгений Коновалец был этакой «украинской Матой Хари», разведчиком-профи, готовым за деньги служить кому угодно. В 1922 году он вступает в отношения с немецким рейхсвером, в то время сильно заинтересованным в контактах с УВО для ведения военного шпионажа, саботажа и диверсионных актов на территории восточной Галиции. B это же самое время, по данным немецкой полиции, Петрушевич и Коновалец провели совместные переговоры… с представителями советского полпредства в Берлине, во время которых якобы заявили о своей готовности признать власть большевиков на Украине и встретиться с их представителями в Галиции в обмен на денежную субсидию в размере 5000 американских долларов! Это подтверждает протокол Политбюро ЦК КП(б)У, где сохранилась запись от 7 апреля 1924 года: «Предложение Коновальца и других (гр. Петрушевича) об их субсидировании отклонить». В Российской Федерации был недавно снят гриф секретности с документа, подтверждающего попытки УВО завязать отношения с советской разведкой, или вернее, сказать, с ее деньгами…
«В ПОЛИТБЮРО ЦК РКП(б)
О галицкой группе
2 февраля 1923 г.
5342/с
В связи с переговорами НКИД с находящимися в настоящее время в Москве представителями галицкой группы Петрушевича ГПУ считает необходимым указать на нижеследующее:
1) В свое время в конце декабря п. г. по представлению ГПУ ЦК РКП разрешил вопрос о финансировании группы Петрушевича отрицательно, исходя из соответственной оценки этой группы как возможного орудия английской политики.
2) По имеющимся в ГПУ агентурным сведениям Коновалец, являющийся агентом польской дефензивы, продолжает находиться в тесных сношениях с группой Петрушевича.
Учитывая сложность и остроту международной обстановки и исходя из оценки группы Петрушевича как возможной агентуры Антанты (связь Петрушевича с Англией, а по линии Коновальца связь со II отделом польского Генштаба), ГПУ, считая отношения НКИД с указанными выше представителями этой группы таящими в себе опасность неизбежного разоблачения этих сношений и, следовательно, возможность создания для Советской республики если не катастрофического, то, во всяком случае, чрезвычайно затруднительного положения, решительно высказывается против каких-либо официальных соглашений с группой Петрушевича в лице присланных им своих агентов гр. Брейтера и Ивана Коссака.
Зам. пред. ГПУ Уншлихт».
В обзоре деятельности ОУН, составленном в свое время министерством национальной обороны ПНР на основании подлинных документов, находящихся в Польше, приводятся такие данные о нашем герое. В 1923 году, находясь в Берлине, Коновалец установил связь с германским штабом через бывшего офицера сечевых стрельцов «Карпата» (он же — Рико Ярый). С этого времени сотрудничество УВО с немецкой разведкой только расширялось. Уже с 1925 года резидентура УВО действовала в Данциге. Начальник тайной полиции Дильс в том же году поручил Коновальцу расширить число своих людей на Балканах, в государствах Малой Антанты, в Швейцарии, Польше и Прибалтике. Коновалец это задание выполнил. Взамен организация получила от немцев вознаграждение приблизительно в 80 000 рейхсмарок.
Кроме того, что украинскими националистами была создана разведывательно-диверсионная сеть на территориях УССР и Польши, с 1923 года ими была установлена связь со спецслужбами Литвы, которая имела территориальные притязания к Польше, т. к. в 1920 году к последней отошла часть литовской территории. В Каунасе находилась база боевиков УВО, действовавших под прикрытием литовских документов. В 1926 году люди Коновальца передали литовцам военные планы Польши по оккупации Литвы и содействовали переброске в Литву двух подлодок, купленных литовцами в Германии. Представителем Коновальца в Литве был Осип Ревюк (псевдоним «Бартович»). Ежеквартально он получал от литовского правительства около 2000 американских долларов. Ревюк находился в непосредственном контакте с МИД Литвы. С 1925 года в Ковно (Каунасе) под руководством «Бартовича» действовала резидентура УВО, субсидировавшаяся литовской разведкой. Он также заведовал в Ковно головным издательством ОУН «Сурма», выпускавшим в основном статьи и брошюры антипольского и антисоветского содержания.