Пески времени

Они шли мимо уже знакомого им бара, из него вырывались громкие звуки музыки. Как брат Каррильо назвал ее? «... рок-н-ролл. Он сейчас очень популярен среди молодежи». Что-то не давало ей покоя. И Миган неожиданно поняла что. Когда они проходили мимо кинотеатра, монах сказал: «Просто возмутительно, что сейчас разрешается показывать в кинотеатрах. Этот фильм – настоящая порнография. Все самое сокровенное и интимное выставлено на всеобщее обозрение».

Сердце Миган тревожно застучало. Если брат Каррильо провел в монастыре последние двадцать лет, то откуда он тогда узнал о рок-н-ролле и о том, что это был за фильм? Что-то здесь не то.

Повернувшись к Лючии и Терезе, она решительно сказала:

– Нам надо вернуться в магазин.

Увидев, что Миган, развернувшись, побежала назад, они быстро последовали за ней.

* * *

Грасиэла, прижатая к полу, отчаянно царапалась и отбивалась от Каррильо, пытаясь освободиться.

– Лежи ты спокойно! Черт бы тебя побрал! – Он тяжело дышал.

Услышав какие-то подозрительные звуки, он поднял глаза. Последнее, что он помнил, был занесенный над его головой каблук туфли.

Подняв дрожащую Грасиэлу, Миган обняла ее:

– Ну-ну. Все в порядке. Он больше тебя не тронет.

Прошло некоторое время, прежде чем Грасиэла смогла говорить.

– Он... он... на этот раз это была не моя вина, – с мольбой в голосе сказала она.

В магазин вошли Лючия и Тереза. Лючии одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что произошло.

– Подонок!

Она посмотрела на лежавшего на полу без сознания полуголого человека. Не теряя времени, Лючия, схватив с прилавка несколько ремней, крепко стянула Мигелю Каррильо руки за спиной.

– Свяжи ему ноги, – сказала она Миган.

Миган принялась за дело. Наконец Лючия поднялась, с удовлетворением глядя на свою работу.

– Ну вот. Теперь, когда магазин днем откроют, ему придется объяснить, что он здесь делал. – Она внимательно посмотрела на Грасиэлу: – С тобой все в порядке?

– Я... да. – Она попыталась улыбнуться.

– Нам лучше поскорее уйти отсюда, – сказала Миган. – Одевайся. Быстрее.

Когда они уже собрались уходить, Лючия сказала:

– Подождите-ка.

Она подошла к кассе и нажала одну из кнопок. Внутри было несколько сотен песет. Забрав деньги, она взяла с прилавка кошелек и положила их в него. Заметив осуждающий взгляд Терезы, Лючия сказала:

– На это надо смотреть иначе, сестра. Если бы Господу было не угодно, чтобы у нас оказались эти деньги, Он бы их туда не положил.

* * *

Они сидели в кафе и разговаривали.

– Нам нужно как можно быстрее передать крест монастырю в Мендавии, – говорила сестра Тереза. – Там мы все будем в безопасности.

«Кроме меня, – подумала Лючия. – Моя безопасность – в швейцарском банке. Но всему свой черед. Сначала мне нужно заполучить этот крест».

– Монастырь в Мендавии находится к северу отсюда, так ведь?

– Да.

– Те люди будут разыскивать нас по всем городам. Так что ночь мы проведем сегодня в горах.

«Никто ее там не услышит, даже если она поднимет крик».

Официантка принесла меню. Сестры начали изучать его, и на их лицах отразилось некоторое замешательство.

И тут Лючия поняла. В течение стольких лет они были лишены возможности что-либо выбирать. В монастыре они покорно ели ту нехитрую еду, которую им давали. А теперь столкнулись с длинным списком незнакомых блюд.

Первой заговорила сестра Тереза:

– Я... мне, пожалуйста, кофе и хлеб.

– Мне тоже, – сказала сестра Грасиэла.

– У нас впереди долгий трудный путь, – сказала Миган. – Я предлагаю заказать что-нибудь посытнее, например яйца.

Лючия посмотрела на нее удивленными глазами. «А эта непроста. С ней нужно быть поосторожнее», – подумала она, а вслух сказала:

– Сестра Миган права. Давайте я вам сама закажу, сестры.

Она выбрала апельсины, бекон, горячие булочки, джем и кофе.

– У нас мало времени, – предупредила она официантку.

В половине пятого, по окончании сиесты, город начинал просыпаться. Она хотела убраться отсюда до того, как в магазине найдут Мигеля Каррильо.

Когда принесли еду, сестры продолжали сидеть, уставившись на нее.

– Угощайтесь, – поторопила их Лючия.

Они принялись есть, сначала робко, затем с удовольствием, взявшим верх над чувством вины.

Единственной, кто испытывал трудности, была сестра Тереза. Откусив кусочек, она сказала:

– Я... я не могу. Это отказ от принципов.

– Сестра, ты же хочешь добраться до монастыря? – заметила сестра Миган. – Тогда тебе нужно есть, чтобы поддерживать в себе силы.

– Хорошо, – натянуто ответила сестра Тереза, – я поем, но, клянусь, безо всякого удовольствия.

– Хорошо, сестра. Ешь, – сказала Лючия, едва сдерживаясь от смеха.

Когда они поели, Лючия расплатилась по счету деньгами, взятыми из кассы магазина, и они вышли под жаркое солнце. Улицы оживали, начинали открываться магазины. «Сейчас Мигеля Каррильо уже, наверное, нашли», – подумала Лючия.

Лючия и Тереза торопились покинуть город, но Грасиэла и Миган шли медленно, завороженные городскими видами, звуками и запахами. И только когда они вышли за город и направились к горам, Лючия почувствовала облегчение. Они шли строго на север, поднимаясь все выше, медленно преодолевая гористый рельеф. Лючию так и подмывало спросить сестру Терезу, не хочет ли та дать ей понести свою ношу, но она побаивалась, что любое неосторожное слово вызовет у той подозрение.

Когда они выбрались на маленькую полянку, окруженную деревьями, Лючия предложила:

– Мы можем переночевать здесь, а утром продолжим свой путь к монастырю в Мендавии.

Поверив ей, все одобрительно кивнули.

* * *

Солнце медленно катилось по синему небу, на полянке было тихо, и только ласковые звуки лета нарушали эту тишину. И вот наступила ночь.

Женщины улеглись на зеленую траву недалеко друг от друга.

Прислушиваясь к воцарившейся тишине, Лючия лежала и ждала, пока все уснут, чтобы начать действовать.

Сестре Терезе никак не спалось. Она испытывала странное чувство от того, что лежит под звездами в окружении других сестер. Теперь они обрели имена, лица и голоса, и она боялась, что Бог накажет ее за эти запретные знания. Она чувствовала себя ужасно потерянной.