Песнь для Близнецов

– Для меня будет счастьем принять вас в моем доме, в Аджире.

– А как же «дела, дела»? – хихикнула Тео.

– Подождут, – царственным жестом рубанул воздух Рашид, отсекая несущественное. – Дорогие гости – вот что главное.

– Да, нам неплохо было б отмыться от соли, прикупить одежды, лошадей, – начала перечислять Тео, но тут капитан возмутился:

– Прикупить? Ни одного «льва» вы не потратите, пока гостите у меня. Я достану вам все необходимое, даже не спорь.

– Я и не собиралась… – Тео оглядела Гринера, – Ну что, чувствуешь ветер приключений?

– А то, – согласился Гринер.

«Морская звезда» вошла в Аджирский залив. Матросы суетились, складывая паруса, устраиваясь на веслах. Гринер подумал, что, родись он в другое время и в другом месте, с радостью бы пошел служить к Рашиду.

Аджира вблизи оказалась совсем непохожа на Даккер. То есть, тут тоже все дома были белыми, но на этом сходство исчерпывалось. Прямых линий в городе, казалось, не было совсем – домишки были круглыми, либо со скругленными углами. Повсюду витал аромат специй, который в Даккере можно было унюхать только в харчевнях, было гораздо жарче. И люди вокруг были другими – все смуглые, черноволосые. Вокруг бурлила арахандская речь, такая быстрая, что Гринер, несмотря на двухнедельные занятия с Тео, ничего не понимал.

Рашид отдал последние приказания и спустился по сходням на пристань, зазывно махая рукой. Тео, Рик и Гринер последовали за ним. Им пришлось буквально протискиваться через толпу моряков, носильщиков, грузчиков и оборванных мальчишек. Поскольку для сапог было жарковато, Гринер – впрочем, как и Тео с бардом, – шел босиком, и то и дело наступал, ойкая, то на ракушки, то на рыбьи потроха, валявшиеся на каменной брусчатке набережной. Солнце напекало голову, у воды воздух был влажный, тяжелый, пропитанный запахами соли, рыбы и пота. Помня наставления Тео, мешочек с монетами Гринер спрятал в мешок, оставив лишь пару в поясе, и еще пару – во внутреннем кармашке жилетки. Рик вертел головой, стараясь все увидеть, все запомнить, и то и дело толкал Гринера в бок локтем, указывая на ту или иную диковину.

– Смотри, смотри, какой тюрбан! О, а это что за звери?

– Верблюды, – подсказала Тео.

Животные напоминали лошадей только тем, что у них тоже было четыре ноги и голова. В остальном больше были похожи на фигурки, которые мог бы вылепить из глины ребенок, ради баловства – какие-то наросты на спине, выпяченные губы, раздвоенные лапы.

Они вырвались из толчеи пристаней и Рашид махнул рукой, подзывая носильщиков. Те подбежали и принесли с собой носилки – небольшие, крытые пальмовыми листьями.

– О, а я знаю, это паланкины, – похвастался Гринер приобретенными от Дориана знаниями.

Рашид расхохотался.

– Это? Паланкины, мой юный друг, из розового и черного дерева, с шелком и золотом, а это так…

Поскольку носилки были на одного, разговор пришлось прекратить. Гринер уселся на подушку, запыленные ноги опустил на специальную подставку, и его понесли. Вокруг было слишком много всего: звуков, запахов, ярких цветов – так что, спроси у него кто, что нового он увидел, прибыв в Аджиру, он бы вспомнил только верблюдов, да и то, благодаря барду. Их пронесли по узким улочкам, по обеим сторонам которых возвышались либо беленые каменные заборы, за которыми виднелись зеленые сады, либо беленые же стены домов, а затем протрясли через площадь, в центре которой стоял небольшой фонтан. Впрочем, ничего особенного в нем не было – он тут находился не для красоты: несколько женщин в просторных, многослойных платьях стирали в нем одежду, тут же вертелись дети и брызгались друг на друга водой. У женщин на головах были длинные цветные шарфы, концами которых они прикрывали лицо. Гринер вспомнил предостережения Тео насчет арахандских женщин и торопливо отвернулся.

Наконец, они прибыли к дому Рашида. Гринеру сложно было определить степень богатства капитана, ведь сравнить было не с чем, но и без этого он был поражен увиденным. Огромные дубовые ворота, которые открыли перед ними, привели их в сад, свежий и благоухающий. Он зеленым поясом охватывал дом, узкий у входа, и расширяющийся к торцу здания. Где-то впереди журчала вода и пели птицы. Сам дом был трехэтажный, белоснежный, с синей крышей. Рашид отпустил носильщиков, кинув им по монетке, и сказал на арахандском:

– Добро пожаловать, мой дом – ваш дом.

Два суровых воина, что открыли им ворота, даже не шелохнулись. Зато со стороны дома прибежали две женщины – Гринер сначала подумал, что это жены капитана, но когда они, вместо того, чтобы с визгами радости броситься Рашиду на шею, низко поклонились и поднесли ему и гостям серебряные тазики воды, чтобы омыть руки и ноги, юноша догадался, что это скорее всего, служанки. Или, как тут их принято называть в Араханде – рабыни.

– А настоящей ванны нам не видать? – шепотом поинтересовался бард. Тео шикнула на него:

– Тш-ш. Будет, все будет. Но это – часть церемонии.

Также им предложили откусить от лепешки, что гости с удовольствием и проделали. Покончив с формальностями, Рашид спросил:

– Что сначала – омовение или обед?

– Мыться! – дружно выдохнула троица.

А Рик добавил вполголоса: «И не меньше пяти раз», но, по счастью, Рашид его не услышал. Капитан извинился, обещал присоединиться к ним чуть позже и ушел с одной из рабынь – видимо, распорядиться насчет обеда.

Другая, молодая девушка, замотанная в ткань так, что видно было только глаза, попросила их следовать за ней. Рик попытался понять, боится она их, или просто из вежливости все время смотрит в пол, но рассматривать ее пристально не рискнул. Кто знает, может, Рашид ему отрубит голову своим огромным ятаганом, даже несмотря на то, что бард вкушал его пищу. Девушка провела их к восточному крылу дома, затем по коридору, вымощенному охряного цвета плиткой, и откинула занавески, скрывающие вход в какое-то большое помещение. Рик заметил, что окна в доме были большими – но все либо занавешены, либо прикрыты ставнями. Деревянных дверей, если, конечно, таковыми не считать ворота, он не увидел. Внутри было прохладно, что его очень обрадовало – от уличной жары и пыли начинала гудеть голова. «И это – в январе месяце», – покачал головой Рик, заходя в большой зал. Огляделся… и восхищенно замер. Стены, пол и даже потолок были отделаны разукрашенной плиткой, за огромными окнами виднелся сквозь полупрозрачные занавески из тончайшего хлопка красивый сад, а посреди залы была самая огромная ванна, которую он когда-либо видел. Хотя, скорее Рик назвал бы ее «рукотворным квадратным прудом». Неподалеку он увидел деревянные лежаки, у стен на низких комодах лежали белые простыни.

– Это бассейн, – пояснил Гринер барду. – Шезара приказала сделать такой же во дворце… только раз в десять… нет, в двадцать меньше.

Рабыня скромно стала в уголочке, сложив руки на животе. Рик покосился на нее, но решив – чего стесняться-то, раз стоит, значит, так надо, – разделся и полез в воду.

– Прохладная, – довольным голосом сообщил он Гринеру. – Присоединяйся.

Гринер с брызгами прыгнул в воду.

Девушка-рабыня поднесла гостям керамические плошки в виде створок раковин. В одной из них была уже известная Рику синяя глина, в другой что-то жидкое, пахнущее цветами.

– Мыло. Глина. Наслаждайтесь, – сказала Тео.

Она зашла за ширму, которой был отделен другой бассейн, поменьше; раздался всплеск.

Они отмылись до скрипа. В процессе к мужчинам присоединился Рашид, уже без накладной бороды. Он скинул одежду, приказал служанке собрать все и постирать, и подплыл к краю искусственного водоема, чтобы Тео тоже его слышала.

– Обед будет из пяти блюд, да такой, что вы проглотите языки, – пообещал капитан. – Потом мы посмотрим, как мои жены танцуют, затем выпьем вина – я пригласил флейтиста и заклинателя змей, а потом…

– Рашид, опомнись, ты не султана у себя принимаешь, – остудила его пыл Тео, выглядывая из-за ширмы. – Мы тут по делу, и я намеревалась отправиться в путь уже сегодня…

– Это ты опомнись, женщина! – Грозно потряс кулаком Рашид и плюхнул себе на голову жидкого мыла, благоухающего розами. – Ты мой гость, и твой азаль, и ученик, как я могу отпустить вас так скоро? Мой дом будет покрыт позором!

– Хорошо, хорошо… уедем завтра, – сдалась Тео. – Но никаких заклинателей, нам надо будет хорошенько отдохнуть.