Песнь кецаля. Уакерос. Врата дракона

Рядом с сидением громоздились керамические изделия, деревянные идолы, какие-то орудия труда. Вот ларец, полный золотых монет-дисков, служивших индейцам для обмена.

И все же было заметно, что захоронение совершалось в спешке. Не все ритуальные подношения, встречавшиеся в такого рода уаках, были здесь представлены. Вероятно, что-то или кто-то помешал похоронить усопшего прилично его сану. Иначе как объяснить отсутствие трупов рабов и жен покойного.

«Кто же ты?» – вопрошала мумию Бетси.

Девушка обратила внимание на юного индейца. Его поведение показалось ей немного странным. Хотя после нескольких увиденных ею ритуальных молитв, которые совершал мальчик на плато, удивить мисс МакДугал уже было трудно.

На этот раз Тикисоке не встал на колени, а буквально распростерся ниц у ног мумии. Черпая с каменистого пола гробницы полные пригоршни пыли, он посыпал ею себе голову, издавая при этом громкие жалобные стоны.

У Элизабет зародилось смутное подозрение, что паренек снова знает, кто перед ним.

Дождавшись перерыва в его стенаниях, англичанка присела на корточки рядом с мальчиком и потеребила его за плечо:

– Послушай, если тебе не трудно, ответь, пожалуйста. Кем был этот человек?

Не поднимая головы, юный индеец ответил:

– Это Гуаска Тикисоке! Последний Великий Гуатавита, подло убитый суачиас пять столетий назад!

Глава четырнадцатая Безликая смерть

Вальтер Федерман был доволен как никогда.

Всё у него складывалось удачно. Проклятого беглого мексикашку практически выследили, это раз, горное селение уничтожили, это два, получили в союзники алчного жреца из местных индейцев, это три. Есть от чего подняться настроению.

Правда, этот комплект удач немного омрачало внезапное бегство русского, который поначалу вроде согласился работать на Федермана, а когда дело дошло до серьёзной разборки, удрал, прихватив с собой джип парамилитарес.

Впервые в своей жизни команданте ошибся в человеке, казавшемся ему раскрытой книгой. Но русские они все такие. Непредсказуемый народ. Со стороны Федермана было глупо рассчитывать на то, что Серёга Черкасский действительно перейдёт на его сторону.

Серега, может быть, и перешёл бы. Просто ему всё очень быстро надоедало. Острые ощущения не должны повторяться. Однообразие убивает опасность.

– Карлос, Андре, живо ко мне! – визгливо прокричал команданте, взмахом руки останавливая колонну джипов.

Уже давно настало утро. Где-то позади ещё тлела уничтоженная индейская деревня.

Двое солдат поспешно подбежали к командиру.

– Мы здесь, сеньоре команданте.

– Как вы знаете, мы возвращаемся на базу, – наставительно произнёс Федерман, осторожно косясь на сидящего рядом в джипе закутанного во всё чёрное, странного невозмутимого индейца.

Боевики быстро кивнули.

– Но вы двое не вернётесь со всеми, – Вальтер пристально вглядывался в сельву. – Вы, значится, возьмёте ещё несколько солдат и на двух машинах прочешете лес в районе Гуатавиты.

«Далеко этот русский сбежать никак не мог, – мысленно рассуждал команданте. – Пумы такого здоровяка вряд ли сразу завалят, так что… либо он поехал на мою базу, что конечно маловероятно, либо к озеру».

– Заодно поищите и того поганого мексикашку, – добавил Федерман, зловеще ухмыляясь.

– Какого мексикашку? – недоумённо переспросили боевики.

– Чернявого, болваны, чернявого, – закричал Вальтер, – того, который сидел у нас в земляной яме.

– Так точно, сеньоре команданте, – браво отчеканили солдаты и Вальтер, неприязненно скривившись, отпустил их.

Пол дела было сделано, а при удачном стечении обстоятельств можно было убить сразу двух зайцев: и предателя русского, и поганого мексикашку. Славянина ждал военный трибунал, мексикашку скорая и мучительная смерть. Федерман собирался посадить его на бамбук. Ни о каком выкупе после дерзкого побега заложника теперь не могло идти и речи.

– Поехали…

Колонна внедорожников, взревев моторами, снова покатила по пыльной дороге.

Два джипа с восемью боевиками свернули прямо в сельву, направившись к горному озеру…

До базы оставалось каких-то два жалких километра, когда Федерман внезапно занервничал. Он не мог объяснить, что именно ему не понравилось, но чувство, что что-то идёт не так как надо, не давало ему покоя, словно заноза в заднице.

То же самое нехорошее предчувствие Вальтер ощутил в то утро, когда из казавшейся неприступной земляной ямы, совершенно непостижимым способом сбежал поганый мексикашка. Тогда душевное спокойствие команданте смогло вернуть лишь убийство провинившихся часовых, стороживших захваченного в плен заложника. Но сейчас… Федерман никак не мог понять, что же ему не дает покоя.

Угнетаемый самыми мрачными предчувствиями, Вальтер снова остановил колонну и, выпрыгнув из джипа, быстро пересчитал камуфлированные машины.

Трёх не хватало.

«Так, – Федерман нервно защипал бунтарскую бородку, – два джипа вместе с солдатами я отправил к Гуатавите, где же ещё один?».

Ведь он прекрасно помнил, что десять минут назад в колонне были все машины, кроме тех двух, которых он направил к горному озеру.

Взяв с собой несколько боевиков, Вальтер поспешил в противоположном от базы направлении.

Через пять минут парамилитарес обнаружили валяющиеся прямо посередине дороги откушенные по пояс ноги в тёмно-зелёных армейских штанах и чёрных рельефных ботинках.

– Что это?!! – заорал Федерман, тыча дулом УЗИ в кошмарные останки.

Остальные боевики оторопело переглянулись.

– Это Родригес, – неуверенно ответил один из солдат, – он ехал в замыкающей колонну машине.

– А где его торс? – продолжал неистово орать Вальтер. – Где, значится, его руки, голова?..

– Может ягуары? – осторожно предположили боевики.

– Какие, мать вашу, ягуары? – в вытаращенных глазах команданте заплясали опасные огоньки, предвестники очередного приступа безумия. – Ягуары никогда не бросают добычу, и они не могут целиком перекусить человека!!!

Солдаты испуганно попятились от побагровевшего командира.

Передёрнув затвор на автомате, команданте дал длинную очередь по ближайшим кустам. Затем, дьявольски рассмеявшись, Вальтер зачем-то расстрелял останки несчастного Родригеса. По всей видимости, Федерман боялся, что мёртвый солдат оживёт и по частям явится в одну из лунных ночей на базу требовать у команданте жалование, которое Вальтер в последнее время здорово задерживал.