Песнь лихорадки

— Эта лодка никогда не покинет гавани. Тебе придется сказать мне, где это. Мне нужно попрактиковаться, или все это не сработает.

— Не имеет значения, — нетерпеливо оборвал его Круус. — Просеяться в это место невозможно, и по весомым причинам.

Бэрронс едва заметно самоуверенно улыбнулся, выглядя довольным по непонятным Джаде причинам, и сказал:

— Полагаю, тебе известно местоположение принцессы Невидимых?

Круус холодно ответил:

— Ранее сегодня, пока я переносил ваших ши-видящих, я нашел минутку подсунуть древний свиток в заинтересованные руки. Он содержал Истинное Имя принцессы. Эта сука уже поймана в клетку из железных решеток и считает, что один из новых, молодых принцев Видимых заполучил силу призвать ее из давно забытого свитка. Он всего лишь еще один идиот, который не ставит под сомнение внезапную удачу, слишком занятый обдумыванием вещей, которые считает несправедливым невезением. Он ждет одно из бессмертных орудий, чтобы прикончить ее, — Круус бросил взгляд на Джаду. — Тебе даже не придется его уговаривать.

— С чего бы мне? Я никогда не отдам принцу Видимых копье или мечу.

— Этому можешь дать, — весело заявил Круус.

— Ты уже призвал и заточил ее, не сказав нам? — возмущенно переспросил Кристиан. — Что еще ты сделал и не потрудился сообщить нам?

Джада нахмурилась.

— А Книге разве не придется уничтожить и принцев Видимых?

— Как я уже сказал, неоперившиеся птенчики не имеют значения, и так будет еще какое-то время. Они недостаточно сильны, чтобы привлечь Истинную Магию. Только Мак, я сам и принцесса Невидимых достаточно могущественны, чтобы быть кандидатами.

— Где сейчас принцесса Невидимых и кто этот новый принц Видимых? — потребовал Бэрронс.

— Вы найдете их обоих в Дублинском замке. Молодой князек Фейри — нынешний лидер ваших Новых Стражей. Но он им надолго не останется. Вскоре его трансформация сделается заметной для людей, а они никогда не станут следовать за тем, что ловят и убивают.

— Инспектор Джейн превращается в Фейри? — в ужасе воскликнула Джада. — В принца Видимых?

— Именно так. Он слишком долго каннибальствовал на нашей расе, чтобы уйти безнаказанным. Даже теперь я чувствую предродовые схватки, когда у остальных начинается трансформация.

— Кто еще? — потребовал Кристиан.

— Пока не знаю, — лаконично ответил принц.

— Почему я их не чувствую?

— Гав, гав, — последовал холодный ответ Крууса. — Прими это. Или вскоре они превзойдут тебя. Мы кружим как акулы, почувствовав кровь. Проголодайся. Или будь съеденным.

Глава 16

Свобода — лишь еще один синоним к «нечего терять» [31]

Мак

31

Строчка из песни Janis Joplin — Me and Bobby McGee

Здесь, в вакууме, в котором я дрейфую, мои мысли блестят подобно бриллиантам, прозрачно чистые.

Возможно, это потому что у меня нет физических поводов отвлечься. Возможно, это потому, что впервые с материнской утробы я оказалась абсолютно одна, свободна от непрестанного влияния и зловредных манипуляций Синсар Дабх.

Снаружи, за пределами моей коробки, в мире, Книга расхаживает вокруг, контролируя мое тело, творя с ним бог знает что (я отказываюсь следовать этим ходом мысли, я ничем не могу это остановить, и ужасные вещи, которые я могу представить, лишь ослабят ясность моих мыслей), но когда-то она была поймана. На двадцать три года.

Мне просто нужно повторить ее путь к свободе.

Но сначала мне нужно понять, что она сделала; что я сделала, что позволило ей забрать у меня контроль над телом. Бэрронс говорит, что владение — это девять десятых закона. Так что я сделала, что позволило Книге уничтожить оставшуюся одну десятую?

Я понимаю, как она завладела мной в тот день, когда я убила Серую Женщину, но не понимаю, как она выселила меня в этот раз.

Что-то в тот момент, когда я воспользовалась одним из заклинаний, дало ей возможность пересилить меня, но что?

Я возвращаюсь мыслями к мгновению, когда она получила контроль, и просматриваю свои мотивы. В отличие от того мрачного дня, когда я убила Серую Женщину, я не пыталась почувствовать себя лучше и не жаждала улучшить свою жизнь.

В тот момент, потянувшись за заклинанием, я думала лишь о Дэни, хотела, чтобы она жила открыто, всеми цветами радуги, не измененная, не переделанная бесстрастным существом, которое возомнило себя столь превосходным, что сочло себя вправе воссоздать ее в соответствии с собственным дизайном — и кому, черт подери, об этом судить? Я думала, что сделаю что угодно, лишь бы увидеть ее счастливой, вновь услышать ее безудержный смех, хихиканье, как она взрывается от хохота, возможно, влюбляется и — кто знает, если Шазам и правда реален, она бы спасла его, и они с важным видом будут расхаживать по Дублину, вместе делая свои супергеройские вещи. Я зашла так далеко, что даже представляла, как однажды у нее будут свои дети, какими потрясающими и умными они будут, и какой замечательной матерью она станет. Я хотела, чтобы она поднялась с этого чертова стола неизменной, неповрежденной. Она уже и так многое перенесла в своей жизни.

Мои мотивы были ясны и максимально альтруистичны, как мне казалось. Я вовсе не думала о себе. Я приняла это решение со странным отрешенным спокойствием, невозмутимым «Ладно, возьми меня, только позволь ей жить». Я отказываюсь поверить, что поступок, совершенный из чистой любви, делает нас слабее.

Тогда как такие благие намерения привели меня сюда?

Я рассматриваю этот вопрос под каждым углом и наконец прихожу к единственному заключению: Они и не приводили.

Было что-то другое, какой-то другой нюанс, перевесивший чашу весов в пользу Синсар Дабх.

Я снимаю с себя слой за слоем, как с луковицы, стремясь к драгоценной сущности, полная решимости определить, что именно было у меня на уме в момент, когда я решила открыть Книгу. Я избавляюсь от шелухи суеты, гордости, эго, кладу свое обнаженное сердце и изучаю его.

В момент, когда я открыла Книгу — как будто это нечто, что можно открыть или закрыть или иным образом подтвердить ее материальность — я думала, что верю в хорошую магию, что даже если сила Книги происходит от истоков зла, я могу использовать ее во благо, не платя за это свою цену.

Подождите. Не совсем.

Есть нечто более глубокое, скрывающееся за этой мыслью.

О Боже, я все еще боялась.

Я говорила, что верю в хорошую магию, но в мое сердце прокрался предательский страх, что я вновь потеряю контроль, как тогда, когда убила Серую Женщину. Только в этот раз все может оказаться еще хуже.

Надежда строит лестницу в Рай. Страх открывает бездну Ада. Мы постоянно стоим между двумя этими проходами, выбирая, в который из них отправится.

Возможно ли, что единственным, кто даровал Книге контроль надо мной в тот момент — была я сама?

Я ошеломлена своей следующей мыслью: что, если война между нами всегда была лишь войной воли? И она знала это. Не знала лишь я. И это давало бы ей адское преимущество надо мной — единственное преимущество, в котором она нуждалась. Материальная Синсар Дабх торговала обманом и ловкостью рук. Моя внутренняя копия не должна быть иной. С того самого момента, когда я узнала о Книге, я слышала лишь рассказы о том, как она сильна, как невозможно ей сопротивляться, и чтоб мне провалиться, я верила в это. Несмотря на то, что Бэрронс пытался доказать мне, что легенда зачастую более могущественна, чем сам объект.