Песнь любви

Они завернули юношу в его одежды и накинули на него шелковый плащ, затем вышли к кораблю, и старец шел позади них. Увидав своего сына лежащим, он упал на землю и в отчаянье посыпал голову прахом, и бил себя по лицу, и вырвал себе бороду. Он подумал о смерти своего сына и заплакал еще сильнее, а вскоре лишился чувств. Тогда один из рабов поднялся и принес кусок шелковой материи, и старика положили на скамью и сели у него в головах. Все это время я сидел на дереве над их головой и смотрел, что происходит. И сердце мое поседело, прежде чем стала седою моя голова, из-за забот и печалей, перенесенных мною. И я произнес:

Велики блага тайные Аллаха, Что скрыты от ума мужей разумных. Как много дел тебе противны утром, А вечером они приносят радость! Как часто нам легко вслед за мученьем! Так облегчи же грусть больного сердца!

И старец оставался без сознания, пока не приблизился закат. А потом он очнулся, и, увидев своего сына, с которым случилось то, чего все опасались, он стал бить себя по лицу и по голове, произнося:

Разлукой с любимыми все сердце истерзано, И слезы из глаз моих струятся потоками. Далеко желанное ушло, о печаль моя, Что ныне придумаю? Скажу что? Что сделаю? О, если б не видел я ни разу возлюбленных! Владыки мои, как быть? — Стеснились пути мои, И как мне утешиться утехой, когда взыграл Огонь страсти в душе моей и ярко пылает там? О, если бы с ними я искал своей гибели! Меж мною и ими связь, которую нельзя порвать. Аллахом молю тебя, доносчик, помягче будь! И пусть единение меж нами продлится век. Как было прекрасно нам, когда единил нас дом, И жили в блаженстве мы четой неразлучною, Пока не сразила нас стрела расставания. А кто может вынести стрелу расставания? Когда поразило нас в любимом несчастие, В едином во дни его, исполненном прелести, Сказал я, а речь судьба уж раньше промолвила: «О, если б, дитя мое, не кончился жизни срок!» Каким бы путем тебя мне встретить немедленно? Душой я бы выкупил тебя, если б приняла. И если скажу: «Он солнце», — солнце заходит ведь. А если скажу: «Луна», — луна ведь зашла уж. О, грусть по тебе моя! О, горе от рока мне! Нет жизни мне без тебя, так что ж развлечет меня? В тоске по тебе отец погиб твой; с тех пор как ты Повергнут кончиною, стеснились пути мои. И взоры завистников упали на нас в сей день. Пусть тем же воздастся им! Как скверны поступки их!

Он издал крик, от которого дух его расстался с телом, и рабы закричали: «Увы, наш господин!» — и посыпали себе головы землей, и еще сильнее заплакали. И они положили своего господина на корабле рядом с сыном и, распустив на судне паруса, скрылись с моих глаз. Тогда я слез с дерева и спустился в подземелье, и стал думать о юноше. Мой взгляд упал на некоторые из его вещей, и я произнес такое стихотворение:

Я таю в тоске, увидев слезы любимых, На родине их потоками лью я слезы. Прошу я того, кто с ними судил расстаться, Чтоб мне даровал когда-нибудь он свидание.

Потом я вышел из подземелья и днем ходил по острову, а ночью спускался в помещение. И прожил на острове таким образом с месяц, глядя на тот его конец, что лежал к западу. И всякий раз, как проходил день, море становилось мельче, пока на западной стороне не стало мало воды и прилив ее не прекратился. Когда же месяц прошел до конца, море с той стороны высохло, и я обрадовался и убедился в спасении. И, войдя в оставшуюся воду, я вышел на берег материка и нашел там кучи песка, в котором ноги верблюда погрузились бы по колено. Укрепив молитвами свою душу, я пересек эти пески и увидел огонь, блестевший издалека ярким пламенем. И путь мой устремился туда, и, надеясь там найти облегчение, я произнес:

Надеюсь, что, может быть, судьба повернет узду И благо доставит мне — изменчиво время! — И помощь в надеждах даст и нужды свершит мои, Ведь вечно случаются дела за делами.

Я пошел на огонь, и, подойдя чуть ближе, обнаружил, что это дворец. Ворота его были из желтой меди, и, когда над ними засияло солнце, дворец засветился издали, и мне показалось, что это огонь.

И обрадовался я, увидев его, и сел напротив ворот, но даже не успел расположиться, как появились десять юношей, одетых в роскошные платья, а с ними седой и древний старик. И я подивился их виду и тому, что все были одинаково кривы на правый глаз. Встретив меня, юноши пожелали мне мира и спросили, что со мной случилось и какова моя история. И я рассказал им, какие бедствия исполнились в жизни моей. Они изумились моему рассказу и позвали с собой, и привели во дворец. Я увидел внутри десять лож, расположенных вокруг, а постель и одеяло на каждом из них были голубые. Посередине стояло небольшое ложе, на котором, подобно остальным, все тоже было голубое. Мы вошли, и юноши поднялись на свои ложа, а старец взошел на то маленькое, стоявшее посередине, и сказал: «О юноша, живи в этом дворце и не спрашивай о том, что с нами и почему у каждого из нас нет правого глаза». Потом старец поднялся и подал каждому еду в особом сосуде и питье в отдельном кубке, и мне — в том числе, а после они сидели и расспрашивали меня об испытаниях, выпавших на мою долю, о том, что случилось со мной, и я рассказывал, покуда не прошла большая часть ночи.

А тогда юноши сказали: «О старец, не принесешь ли то, что нам назначено? Время уже пришло». Старец отвечал: «С любовью и охотой», и, поднявшись, вышел в кладовую, а возвратился, неся на голове десять блюд, каждое из которых было накрыто голубым покрывалом. Он подал блюдо каждому из юношей, затем зажег десять свечей и поставил их перед каждым, а после снял покрывала, под которыми оказался пепел, толченый уголь и сажа от котлов. И все юноши обнажили руки и заплакали, и застонали, и вычернили себе лица, и разорвали на себе одежду, и стали бить себя по лицу, и ударять себя в грудь, говоря: «Мы сидели, развалившись, но болтливость нам навредила!». И они продолжали это, пока не приблизилось утро. А тогда старец поднялся и нагрел воды, юноши вымыли себе лица и надели другие одежды, чем прежде.

И когда я увидел это, мой ум пропал, и мысли мои смутились, и мое сердце обеспокоилось, и я забыл о том, что случилось со мной, но не был в состоянии молчать, а сразу же заговорил с ними, спрашивая: «Зачем это, после того как мы веселились и устали? Вы, слава Великому Аллаху, в полном уме, а такие дела творят только одержимые. Заклинаю вас самым дорогим для вас, не расскажете ли вы, что случилось с вами и почему вы потеряли глаза и черните себе лица пеплом и сажей?»

Но они обернулись и сказали: «О юноша, пусть не обманывает тебя твоя молодость! Откажись от твоего вопроса», — а после поднялись, и я поднялся вместе с ними. Старец подал кое-какой еды, и, когда мы поели и блюда были убраны, они просидели, разговаривая, пока не приблизилась ночь.

Тогда старец поднялся и зажег свечи и светильники, и подана была еда и питье, и, окончив есть, мы просидели за разговорами и застольной беседой до полуночи, после чего юноши сказали старцу: «Подай то, что нам назначено, ибо пришло время». И тот поднялся и принес подносы с черным песком, и все было так же, как в первую ночь.

И я прожил у них в течение месяца, и каждую ночь они чернили себе лица пеплом, и мыли их, и меняли одежду, а я дивился этому, и мое беспокойство до того увеличилось, что я отказался от еды и питья. И сказал им: «О юноши, неужели вы не прекратите мои заботы и не расскажете, почему черните себе лица?». Но те ответили: «Сокрытие нашей тайны правильней». И я остался в недоуменье о делах их и не мог принимать ни еду, ни воду.

«Вы непременно должны рассказать мне о причине этого», — сказал я им, но они ответили: «В этом будет для тебя горе, так как ты станешь подобен нам». И я настаивал: «Это неизбежно должно быть, а не то пустите меня, я уеду от вас к моим родным и не стану смотреть на это. Ведь пословица говорит: “Быть вдали от вас лучше мне и прекрасней: не видит глаз — не печалится сердце”».

Тогда они зарезали барана, и ободрали его, и сказали мне: «Возьми эту шкуру с собой, залезь в нее и зашей на себе. К тебе прилетит птица, которую называют Рухх, и поднимет тебя, и положит на гору. А ты порви шкуру и выйди из нее, и тогда птица тебя испугается, и улетит, и оставит тебя. Потом пройди полдня, и увидишь перед собою дворец, диковинный видом. Войдя в него, ты достигнешь того, чего хочешь, ибо потому что мы вошли в этот дворец, мы и черним себе лица и потеряли глаз. А если станем тебе лишь рассказывать, то сказ затянется, ведь с каждым из нас случилась странная история, из-за которой был вырван правый глаз».

Я обрадовался, и они сделали со мной так, как сказали, и птица понесла меня и опустилась со мной на гору, и я вышел из шкуры и шел, пока не достиг дворца диковинного. В нем я увидел сорок невольниц, подобных лунам, смотрящий на которые не насытится. И, увидав меня, все они сказали: «Привет тебе и уют! Добро пожаловать, о владыка наш, мы уже целый месяц ожидаем тебя! Слава же Аллаху, который привел к нам того, кто достоин нас и кого мы достойны». Потом усадили меня на высокое седалище и сказали: «От сего дня ты наш господин и судья над нами, а мы твои невольницы и послушны тебе! Приказывай нам по твоему усмотрению».