Песнь любви

И, услышав слова визиря, царь испугался за Тадж-аль-Мулука и сказал: «Если я стану воевать с ее отцом и захвачу царевну, а она убьет моего сына, мне не будет от этого никакой пользы». Когда же Тадж-аль-Мулук узнал о том, что Ситт Дунья отказывается выходить замуж, то сказал своему отцу: «О батюшка, мне нет мочи терпеть без нее! Я пойду к ней и буду стараться сблизиться с ней, даже если это будет стоить мне жизни. И не стану делать ничего другого». А родитель спросил: «Как же ты пойдешь к ней?» — и сын ответил: «Пойду в обличье купца».

Тогда царь молвил: «Если это неизбежно, то возьми с собою визиря и Азиза» — и вынул для сына кое-что из своей казны и приготовил ему товара на сто тысяч динаров. Царевич сговорился с визирем и Азизом, а когда наступила ночь, Тадж-аль-Мулук отправился в дом Азиза и переночевали эту ночь там. Сердце же его было похищено, и не мог он думать ни о пище, ни о сне. Напротив, на него налетели думы, и его потрясло томление по любимой. Тогда он прибег с молитвами к творцу, чтобы тот послал ему встречу с любимой, и стал плакать, стонать и произнес:

Посмотрим, удастся ли сойтись после дали — На страсть я вам жалуюсь, и вам говорю я: «Тогда вы мне вспомнились, когда беззаботна ночь, И отняли сон вы мой, а люди все спали».

А окончив свои стихи, разразился сильным плачем, и Азиз заплакал вместе с ним, вспоминая дочь своего дяди, и плакали они, пока не настало утро. А потом Тадж-аль-Мулук поднялся и пошел к своей матери, одетый в дорожные одежды. Мать спросила сына, в какую страну он собрался, и тот повторил ей весь рассказ. Тогда она дала ему пятьдесят тысяч динаров и простилась с ним, пожелав сыну благополучия и встречи с любимой.

Когда же царь позволил Тадж-аль-Мулуку выезжать, подарив ему еще пятьдесят тысяч динаров, тогда царевич приказал поставить себе шатер за городом, в котором пробыл два дня, а потом уехал.

И Тадж-аль-Мулук подружился с Азизом и говорил ему: «О брат мой, я не могу больше расстаться с тобою». И Азиз отвечал: «И я так же! И я хотел бы умереть у твоих ног, но только, о брат мой, мое сердце занято мыслью о матери». И Тадж-аль-Мулук ответил: «Когда мы достигнем желаемого, будет одно лишь добро». И они поехали, и визирь наставлял царевича быть стойким, а Азиз развлекал его сказками, говорил стихи и рассказывал летописи и истории. И шли они быстрым ходом ночью и днем в течение двух полных месяцев. Путь показался Тадж-аль-Мулуку долгим, и огни любви разгорелись в нем сильнее. Тогда он произнес:

Путь долог, и велики волненья и горести, И в сердце моем любовь великим огнем горит. Клянусь, о мечта моя, желаний предел моих, Клянусь сотворившим нас из крови сгустившейся, Я бремя любви к тебе несу, о желанная, И горы высокие снести не могли б его. О жизни владычица, убила любовь меня, И мертвым я сделался — дыханья уж нет во мне. Когда б не влекла меня надежда познать тебя, Не мог бы спешить теперь в пути я, стремясь к тебе.

Окончив свои стихи, Тадж-аль-Мулук заплакал, и Азиз заплакал вместе с ним, ведь и у него было ранено сердце, а душа визиря размягчилась из-за их плача. «О господин, — сказал он, — успокой свою душу и прохлади глаза, и будет тебе только одно добро». А Тадж-аль-Мулук воскликнул: «О визирь, время пути продлилось! Скажи мне, сколько между нами и городом?». Азиз же ответил: «Осталось лишь немного». И они ехали, пересекая долины и кручи, степи и пустыни.

А в одну из ночей Тадж-аль-Мулук спал и увидел во сне, что его любимая с ним, и он обнимает ее и прижимает к груди. Тогда он проснулся испуганный и устрашенный, и почувствовал, что ум его улетел, и произнес:

О други, блуждает ум, и слезы текут струей, И страсть велика моя, и вечно со мной любовь. Я плачу теперь, как мать, дитя потерявшая; Когда наступает ночь, стенаю, как голубь, я. И если подует ветер с земель, где живете вы, Прохладу я чувствую, до нас доходящую. Привет вам я буду слать, пока летит горлинка И дует восточный ветер и голубя слышен стон.

Когда же Тадж-аль-Мулук окончил говорить стихи, к нему подошел визирь и сказал: «Радуйся! Это хороший знак! Успокой свое сердце и прохлади глаза, ты обязательно достигнешь своей цели».

И Азиз тоже подошел к нему и стал уговаривать потерпеть, и развлекал его, разговаривая с ним и рассказывая ему сказки. И они спешили в пути и продолжали ехать в течение дней и ночей, пока не прошло еще два месяца.

А в какой-то день солнце засияло над ними, и вдали блеснуло что-то белое. Тадж-аль-Мулук спросил Азиза: «Что там поблескивает?» — и тот отвечал ему: «О владыка, это белая крепость, а вон и город, к которому ты направляешься». И царевич обрадовался, и ехали они, до тех пор пока не приблизились к городу, а когда подъехали ближе, Тадж-аль-Мулук возвеселился до крайности, и прошли его горести и печали.

А затем они вошли в город, будучи в обличии купцов, и царевич был одет как знатный купец. Пришли путники в одно место, которое называлось «Жилище купцов», а это был большой хан. «Здесь ли помещение купцов?» — спросил Тадж-аль-Мулук Азиза, и тот ответил: «Да, это тот хан, где стоял наш караван». Там они и остановились, поставив своих животных на колени, сняв с них поклажу и сложив свои пожитки в кладовые. В этом хане провели они четыре дня отдыху от пути, а потом визирь посоветовал нанять большой дом, и царевич с Азизом согласились и сняли себе просторно построенный дом, предназначенный для развлечений. А когда поселились там, визирь с Азизом стали придумывать способ сойтись с царевной для Тадж-аль-Мулука, ибо тот был растерян и не знал, что делать. И визирь нашел способ, чтобы Тадж-аль-Мулук стал купцом на рынке материй.

Визирь сказал своим подопечным: «Знайте, что если мы будем так сидеть здесь, мы не достигнем желаемого и не исполним того, что нам нужно. Мне пришло на ум нечто, и в этом, если захочет Аллах, будет благо». «Делай, что тебе вздумается, — ответил ему Тадж-аль-Мулук, — на старцах лежит благословение, а ты к тому же визирь и совершал всякие дела. Скажи же нам, что пришло тебе на ум». И тот молвил: «Нам следует нанять для тебя лавку на рынке материй, где ты будешь сидеть и торговать, ибо всякому — и знатному и простому — нужна ткань и кусок материи. Ты будешь находиться в этой лавке и сидеть там, и твое дело устроится, если захочет Великий Аллах, тем более что внешность твоя красива. Азиза ты сделаешь у себя приказчиком и посадишь с собою в лавке, чтобы он подавал тебе отрезки материи».

Услышав эти слова, Тадж-аль-Мулук воскликнул: «Поистине, это правильный и хороший план!» — и, вынув дорогую купеческую одежду, надел ее и пошел, а слуги пошли сзади, и одному из них он дал с собою тысячу динаров, чтобы устроить все нужное в лавке. Так они шли, до тех пор пока не достигли рынка материй.

Когда же другие купцы увидали Тадж-аль-Мулука, посмотрев на его красоту и прелесть, то пришли в недоумение, говоря: «Подлинно, Ридван [42] открыл врата рая и забыл об этом, а этот редкостно красивый юноша вышел оттуда». Другие же говорили: «Может быть, он из ангелов».

42

Ридван — по мусульманскому преданию, ангел, охраняющий врата рая. Смысл этой фразы заключается в том, что Тадж-аль-Мулук представляется людям таким же красивым, как райские юноши.