Песнь об Ахилле

Освободившись из ее рук, Ахилл подошел к отцу. — Добро пожаловать, сын, — сказал Пелей. После голоса его богини-супруги его голос казался слабым, и выглядел он постаревшим. Три года прошло, как мы уехали.

— Приветствую и тебя, Патрокл.

Все повернулись ко мне, и я низко поклонился. Ощутил, как Фетида прошлась по мне взглядом. Взгляд ее был словно укус, или будто меня протащило волной по острым камням. Я обрадовался, когда заговорил Ахилл.

— Что случилось, отец?

Пелей глазами показал на стражников. Должно быть, тут по-прежнему коридоры полнились слухами и сплетнями.

— Я еще не объявлял об этом, не хотел, пока все не соберутся. Мы ожидали тебя. Пойдем, пора начинать.

Вслед за ним мы последовали во дворец. Мне хотелось перемолвиться словечком с Ахиллом, но я не смел — вслед за нами шла Фетида. Слуги отшатывались от нее, изумленно затаив дыхание. Богиня. Ее ноги бесшумно ступали по каменным плитам пола.

* * *

Большой обеденный зал был уставлен столами и скамьями. Слуги торопились разнести блюда с едой и большие чаши для смешивания вина. В передней части зала было устроено возвышение — там должен был сидеть Пелей, с сыном и супругой. Три сидения. Щеки мои порозовели — а чего я ожидал?

Даже в суете приготовлений голос Ахилла прозвучал громко: — Отец, я не вижу места для Патрокла. — Я еще сильнее покраснел.

— Ахилл, — прошептал я. Это не имеет значения, хотел я сказать. Я сяду на общих скамьях, все хорошо. Но он меня даже не слушал.

— Патрокл мой верный сотоварищ. Его место рядом со мной. — Глаза Фетиды вспыхнули. Я ощущал их жар и увидел, как она протестующе сжала губы.

— Хорошо, — сказал Пелей. Он сделал знак слуге и для меня так же было приготовлено место, к счастью, на противоположном от Фетиды краю стола. Стараясь сделаться как можно более незаметным, я последовал за Ахиллом к нашим местам.

— Теперь она меня возненавидит.

— Она тебя давно ненавидит, — ответил он, чуть улыбнувшись.

Это меня не успокоило. — Зачем она пришла? — прошептал я. Лишь что-то крайне важное могло заставить ее покинуть морские пещеры. Ее отвращение ко мне было ничем в сравнении с тем, что я заметил на ее лице, когда она повернулась к Пелею.

Ахилл покачал головой. — Не знаю. Это так необычно. Я их вместе не видел с тех пор, как был ребенком.

Я вспомнил раздельно падавшие в тишину слова Хирона, обращенные к Ахиллу — «Тебе нужно будет взвесить свой ответ».

— Хирон считал, что это весть о войне.

Ахилл помрачнел. — В Микенах всегда войны. Не знаю, зачем для этого нужно было вызывать нас.

Пелей сел; подавая знак к началу трапезы, трижды протрубили в трубу. Обыкновенно проходило какое-то время, пока люди собирались — неспеша возвращались они с полей для военных упражнений и не слишком торопились оставить недоделанными начатые дела. Но в этот раз они прибывали как бурный поток, какой по весне ломает на реке лед. Зала быстро заполнилась людьми, они занимали места и переговаривались. Я слышал обрывки разговоров. Никто не шпынял слуг и не отгонял выпрашивающих кости собак — мысли всех занимал посланец из Микен и вести, которые он принес.

Фетида также села. Перед нею не было ни тарелки, ни ножа — боги живут нектаром и амброзией, а еще дымом наших жертвенных костров и вином, которым мы орошаем их алтари. Удивительно, но сейчас она не столь выделялась среди людей, не столь блистала, как снаружи дворца — словно громоздкие скамьи и столы зала делали ее меньше и бесцветнее.

Пелей встал. В зале все стихли, до самой дальней скамьи. Он поднял кубок.

— Я получил послание из Микен, от сынов Атрея Агамемнона и Менелая. — Последние разговоры немедленно утихли. Даже слуги замерли. Я затаил дыхание; под столом Ахилл прижался ногой к моей ноге.

— Было совершено злодеяние, — он помолчал, словно взвешивая каждое слово. — Супруга Менелая, царица Елена была похищена из дворца в Спарте.

Елена! Тихие перешептывания. Со времени ее замужества слухи о ее красоте только ширились. Менелай возвел вокруг ее дворца стену из двойного ряда камней, он поставил обученных солдат на защиту этой крепости. Но несмотря на все, Елена похищена. Кто же сделал это?

— Менелай принял у себя посольство от царя Трои Приама. Во главе посольства был сын Приама царевич Парис, вот он и учинил похищение. Он похитил царицу Спарты прямо из спальни, пока царь спал.

Гул возмущения. Только выходец с Востока мог так надругаться над святостью гостеприимства. Всем известно, что эти обильно надушенные люди развратны с самого младенчества. Но настоящий герой вернет ее силой своего меча.

— Агамемнон и микенцы призывают мужей Эллады плыть в царство Приама спасать ее. Троя богата и завоевать ее легко, говорят они. Все, кто отправится сражаться, обогатятся и прославятся.

Сказано было хорошо. Богатство и слава — за это людей обычно и убивают.

— Они попросили меня тоже послать отряд из Фтии, и я дал согласие, — он переждал перешептывания и затем добавил: — Однако же я не стану никого к тому понуждать против воли и сам войска не поведу.

— Кто же встанет во главе войска? — крикнули из залы.

— Это еще не решено, — отвечал Пелей. Но я заметил, что взгляд его на миг упал на сына.

Нет, подумал я. Моя рука, лежащая на подлокотнике, отяжелела. Не теперь. Лицо Фетиды оставалось холодным и отстраненным. Она знала, что так будет, понял я. Она желает, чтобы он отправился туда. Хирон и пещера розового кварца казались такими невозможно далекими — идиллия детства. Я внезапно понял все значение Хироновых слов — весь мир считает, что Ахилл рожден для этой войны. Что его руки и быстрые ноги созданы именно для того, чтобы сокрушить мощные стены Трои. Они кинут его против тысяч троянских копий и будут с восторгом смотреть, как он обагрит кровью свои чистые руки.

Пелей сделал знак Фениксу, старому своему другу, сидевшему за одним из ближних столов. — Фенис занесет на скрижаль имена всех, кто захочет идти воевать.

На скамьях произошло движение, многие начали вставать. Но Пелей поднял руку.

— Еще одно, — он поднял лист, казавшийся темным — так густо он был исписан. — Перед помолвкой Елены с царем Менелаем руки ее искали многие. И, кажется, соискатели принесли клятву защищать ее, кто бы ни стал ее избранником. Теперь Агамемнон и Менелай требуют, чтобы эти люди исполнили свою клятву и вернули ее законному супругу. — И он передал список глашатаю.

Я застыл. Клятва. Мне сразу вспомнились очаг и брызги крови белой козы. Богато убранная зала, полная вызвышающихся надо мною людей.

Глашатай поднял список. Зала, казалось, накренилась, и перед глазами у меня все поплыло. Он начал читать.

Антенор.

Эрифил.

Махаон.

Многие имена были знакомы — и мне, и всем вокруг. Цари и герои. Но для меня в этом было нечто большее — всех их я видел своими глазами в зале, полной дымом жертвенного огня.

Агамемнон. В памяти всплыла густая черная борода; плотный крепкий муж с пронизывающим взглядом прищуренных глаз.