Песнь слона

Крошка Вилл посмотрела на родителей. Те держались за руки, улыбаясь друг другу.

– Папочка с мамочкой любят друг друга. Ну просто замечательно.

Вилл уловила едва слышный смешок Хасси:

– Цирк – это нескончаемое веселье.

Крошка Вилл и Шайнер Пит рассмеялись. Она открыла глаза, поднялась и направилась вдоль ряда спальных мешков, пока наконец не оказалась рядом с Питом.

– Можно мне к тебе?

– Конечно.

Она села рядом с ним, и они взялись за руки.

– Пит, что будет со всеми нами? Что будет с цирком? Несколько мгновений мальчик молчал.

– Я задал Вощеному тот же самый вопрос – как раз перед тем, как Мейндж отрезал отцу руку. Вощеный сказал, что можно погубить артистов, можно загубить животных, но погубить цирк нельзя.

Пит пожал девочке руку:

– Загубить цирк нельзя.

Они смотрели на пляшущие языки костра до тех пор, пока их обоих не сморил сон.

Глава 8

В ту ночь в ущелье Змеиной горы состоялся праздник – встретились бригады, двигавшиеся навстречу друг другу с севера и юга. Веселье сопровождалось соответствующими возлияниями. Ребята из Изумрудной долины научились гнать сладкий сок из апельсинового дерева. Напиток получался разных крепости и вкуса – от изысканного вина до бормотухи.

Когда обе бригады собрались у костров, чтобы отпраздновать знаменательное событие, в лагерь с юга пришел Дурень Джо. Так люди узнали, что главный дрессировщик Рыжий Пони Мийра погиб, сорвавшись с Ветрового Утеса.

Крошка Вилл и Шайнер Пит отошли от костров и своих невеселых товарищей и зашагали в темноте в сторону Изумрудной долины. Дойдя до того места, где дорога круто уходила вниз, они увидели вдали огоньки Дирака, а еще дальше Риса. И совсем у самого горизонта на фоне темного массива гор слабо мерцали огоньки Айконы. Откуда-то снизу доносилась печальная мелодия флейты. Не иначе как это Дублин Дэн из бригады Дирака. Вслед за звуками флейты послышалось пение. Расстояние не позволяло разобрать слова, но Крошка Вилл узнала песню о слоне-убийце по кличке Черный Алмаз. Здоровяк Вилли научил дочку этой песне о слоне-одиночке, которого замучили до смерти, отчего все последующие поколения дрессировщиков горели желанием отомстить некогда существовавшей организации так называемых техасских рейнджеров.

То была печальная песня. Они замолчали, затем Шайнер Пит заговорил вслух:

– Наверняка кто-то пришел из Изумрудной долины и рассказал им про Рыжего Пони.

Крошка Вилл обняла Пита за талию и склонила голову к его плечу:

– Я чувствую, что тебя мучит какая-то мысль. Шайнер Пит кивнул:

– Просто я вспомнил, когда на корабле обнаружили диверсию и воздуха стало не хватать, приняли решение прикончить животных, чтобы людям было чем дышать. Тогда Пони задраил люк третьего шаттла и отказывался впускать кого бы то нибыло, пока мистер Джон не пообещал сохранить животных. – Пит посмотрел на Крошку Вилл. – Это было уже после того, как тебя ранило. – Затем снова перевел взгляд на огни Дирака. – Если бы не Пони, сейчас на Момусе не было бы ни слонов, ни лошадей.

Крошка Вилл смахнула слезы и отвернулась от мерцавших внизу огней.

– Давай вернемся. Мне что-то не хочется идти дальше.

Шайнер Пит повернулся, обнял Крошку Вилл за плечи, и они зашагали по темной дороге к лагерю, где бывшие артисты в тот момент пытались разобраться в своих собственных мыслях.

Когда Крошка Вилл и Пит подошли к своим спальным мешкам, возле костров оставалось всего несколько человек. Пит вскоре уснул тревожным сном, а Крошка Вилл осталась сидеть возле костра. Когда серый рассвет, холодный и безрадостный, пришел в их лагерь, Крошка Вилл по-прежнему сидела, глядя на танцующие языки пламени. Впрочем, не одна она – Паки Дерн, Растяжка Дирак, Кулачище Билл и Дурень Джо также несли ночную вахту у огня.

Дирак, заметив приближение нового дня, передал кружку по кругу и обратился к Паки:

– А кто займет место главного дрессировщика? Паки медленно покачал головой:

– Погонщик Саггс, главный конюх. Он ничего не понимает в слонах, а я ничего не понимаю в его клячах. И вообще, нужен ли нам теперь главный дрессировщик? – Начальник слонов провел ладонью по редеющим седым волосам. – Черт бы побрал этого Пони, ведь он всю жизнь проработал в цирке. Помню, он взял меня в труппу, когда было всего пять слонов.

Дурень Джо протянул ему кружку:

– Паки, ты теперь поведешь свою бригаду на юг, чтобы помочь Погонщику спуститься вниз с чертова утеса. Паки отнял кружку ото рта и кивнул:

– По крайней мере некоторых. А остальные вернутся в Мийру… Там надо достроить дома. Странно, однако, мы назвали наш поселок – Мийра.

Затем он покачал головой и сплюнул:

– Горстка хижин-развалюх. Больше похоже на место жительства какого-нибудь отребья. Впрочем, настоящему циркачу дом вообще не положен.

Паки поднялся, прошелся спотыкаясь вокруг костра, затем повернулся лицом к огню и вытянул вперед руки.

– Настоящему циркачу – настоящему – вообще нечего делать на этой планете. – С этими словами он ткнул себя большим пальцем в грудь. – Вы только посмотрите на нас! Дорожно-строительная шарашка! – С этими словами он плюхнулся на место. – Дорожно-строительная шарашка!

Кулачище Билл взял кружку и допил ее содержимое. Опустив кружку, он указал большим пальцем за спину, туда, где спали уставшие за день люди.

– Похоже, вам придется съехаться с Вощеным.

Паки посмотрел туда, куда указывал Билл, и увидел Крошку Вилл. Притворяясь, будто спит крепким сном, она устроилась рядом с Шайнером Питом, сыном Вощеного. Паки покачал головой:

– Ну, Билл, у тебя такое бурное воображение, даже Мутчу Мовиллу до тебя далеко. Ей же всего тринадцать. А сколько этому Питу? От силы пятнадцать.

Дирак покачал головой:

– Там, откуда я родом, тринадцать – это уже о-го-го сколько.

– Вот увидишь, у Вощеного на сей счет свое мнение. Кулачище Билл посмотрел на Дурня Джо:

– А чем сейчас занимается Вощеный?

– После того, как Мейндж подрезал ему одно крылышко, Вощеный хотел вернуться к прежней работе – чистить упряжь. Но тут его перехватил Бородавка Тхо.

– Кто? Цирковой счетовод? Дурень Джо кивнул:

– Бородавка поручил одному из каждого шаттла вести учет. Кто жив, кто погиб, кто родился, кто чем владеет. Ну и поскольку Мейндж тоже ведет записи для Бородавки, он поручил Вощеному вести учет лошадей. Чтобы точно знать, как там поживают наши клячи.