Песнь слона
Шрифт:
Он прижался щекой к ее макушке:
– Но почему, черт побери, почему? И тогда заговорили яйца:
– В целях предосторожности, Вако.
– Предосторожности против чего?
– Ты любишь ее. Мы не можем без тебя, но ты любишь ее. Она – угроза для нас.
– Никакая она вам не угроза. Я же дал слово вашим родителям!
– Слово легко нарушить, Вако. Она должна умереть.
– Умереть? – Вако подложил правую руку
– Умрет. Мы должны защитить себя. Мы убьем ее разум, ты не успеешь унести ее отсюда. Вако облизал губы.
– Не смейте! Не смейте так поступать со мной.
– Мы должны защитить себя, Вако! Вако наклонил голову, его щека соприкоснулась с лицом Ханы.
– Как вы не понимаете? Ведь после того, как я умру, кто-то другой должен взять на себя заботу о вас. Ведь вам сидеть в скорлупе почти триста лет. А я проживу еще лет пятнадцать, от силы двадцать. И то, кто знает?
Яйца молчали.
Вако поднял голову:
– Поймите, когда меня не станет, кто-то другой должен будет позаботиться о вас. То есть я должен оставить после себя ребенка. А для этого мне нужна женщина. Эта женщина… Хана. Убейте ее – и вы убьете себя. – Вако отвернулся от холмика. – Теперь я могу унести ее? Отвечайте!
Их мысль пришла к нему робкая, полная раскаяния.
– Если мы отдадим ее тебе, Вако, ты обещаешь не наказывать нас?
– Обещаю.
И Вако зашагал прочь, неся на руках безвольное женское тело. И хотя она не слышала его, он прошептал ей на ухо:
– Разрази меня гром, но я люблю тебя.
Много ночей спустя в лагере дорожно-строительной бригады посреди Великой топи Крошка Вилл смущенно оторвала губы от губ Пита.
– Ой, Пит, лицо у меня просто горит.
– И у меня тоже.
Вилл обвела взглядом темный лагерь:
– Вдруг нас кто-нибудь видит?
– Ну и что? – Он обнял ее за плечи. – Расслабься, Вилл. А то ты как доска. Спи. Паки скоро начнет всех будить. За завтрашний день он хочет проложить пять миль дороги. Так что давай-ка спать.
– Не могу, – пискнула Вилл.
– В чем дело!
Девушка уткнулась ему носом в грудь:
– Не знаю. Разные сомнения лезут в голову.
Пит обхватил ее обеими руками:
– Ну сама подумай. Мы любим друг друга – я тебя, ты меня. И так будет всегда. Какие еще могут быть в этом сомнения? Она заглянула ему в лицо, а он смахнул слезы с ее глаз.
– Пит…
– Не плачь, Крошка Вилл. Мы ведь ничего плохого не сделали.
– Пит?
Он поцеловал кончик ее носа:
– Что?
Ее рука скользнула ему под рубашку и погладила грудь.
– Я люблю тебя.
Пит быстро огляделся по сторонам. После дневных трудов дорожно-строительный лагерь спал сном праведника.
– М-м-м. – Он попытался что-то сказать, но не нашел слов. С его телом происходили какие-то странные вещи.
– Я, э-э-э…
– Пит? – Ее рука начала расстегивать ему рубашку.
– Ч-ч-ч-то?
– Скажи, что любишь меня. Скажи, что любишь меня больше всего на свете.
Она до конца расстегнула ему рубашку и поцеловала грудь.
Он крепче сжал ее в объятиях, затем высвободил одну руку и приподнял ее подбородок к своему лицу.
– Я никогда еще не испытывал ничего подобного. Я люблю тебя, Вилл. Я люблю тебя больше, чем что бы то ни было в этой вселенной.
Он сглотнул застрявший в горле ком и прикоснулся к ее губам.
Глава 13
Пройдя около двадцати миль через болота и топи, отряд первопроходцев и их слоны достигли наконец пологих склонов Нагорья. В горах оказался естественный проход, который вывел их к Великой пустыне, где когда-то приземлился седьмой шаттл. Когда они достигнут того места, строительство дороги Мийра – Куумик будет завершено.
Паки Дерн сидел у костра. Он посмотрел на Пита Арделли, затем обернулся в сторону Крошки Вилл. Затем на Пита. После этого снова на Вилл. В конце концов пожал плечами и уставился на огонь.
– Не знаю, что и сказать. На Земле знал бы. А здесь… Здесь все не так.
Паки посмотрел на Пита:
– Зато я точно знаю, что на это скажет Вощеный. Пит сжал руку Вилл:
– Какая разница, что он скажет? – Он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Я вот думаю, не вернуться ли мне в Мийру, когда туда отправят кого-нибудь за провизией, и не спросить Вощеного самому?
Паки почесал голову:
– Не знаю, ребята. Вы оба еще такие зеленые. – Он пожал плечами. – Смотрю я на вас – вы оба такие красивые, а я… – Паки встал на ноги. – А я уже старик.
Пит посмотрел на главного дрессировщика слонов:
– Паки, куда ты?
Паки обвел взглядом свою дорожную бригаду, занятую вечерней трапезой, затем посмотрел на полевую кухню и вновь повернулся к Питу и Вилл:
– Пожалуй, пойду подыщу себе какую-нибудь старушенцию.
В новой хижине, устроенной подальше от холмика, на вершине которого были спрятаны яйца, Хана и Вако сидели вдвоем в темноте, глядя на разведенный перед хижиной костер. Рука Вако покоилась на плече Ханы. Она нежно прильнула к нему всем телом. Вако повернул голову и заглянул ей в глаза. Она, словно завороженная, смотрела на языки пламени.
– О чем задумалась, Хана?
Застывшее выражение лица постепенно оттаяло. Хана закрыла глаза.
– Я пыталась вспомнить последовательность паролей для взлета корабля. Я знала их лучше, чем собственное имя. – Хана умолкла. – А теперь все перепуталось у меня в голове, в памяти прямо-таки зияющие дыры. – Хана задумчиво покачала головой. – Не знаю. Это все яйца. Они отняли у меня часть моей памяти.
Комета заглянула в лицо Вако:
– Поверишь ли, я даже не могу вспомнить лицо собственной матери.