Песня для Корби
Шрифт:
– Вон грузовик, - показал Шершавый. Во двор въехал низкомордый японский легкогруз с большим плоским кузовом. Прямо за ним ехал лимузин. Перед клубом возникло целое столпотворение машин. Корби невольно подумал, что уже видел эту картину. Так бывает всякий раз, когда кто-то умирает.
Паша и Алекс вынесли на улицу очередную партию ящиков и подошли к Корби.
– Все в порядке?
– спросили они.
– Надо перенести Андрея в машину, - сказал Корби.
Друзья подняли носилки. Корби встал с асфальта и шел рядом с ними, когда они грузили их в лимузин.
***
Широкие откатные двери автомобиля
Врач зашел последним, сел в изголовье Андрея и опустил кислородную маску на его лицо. Он сам был бледнее умирающего подростка, и то и дело доставал новую бумажную салфетку, чтобы вытереть лоб.
Последними в лимузин заглянули Комар и Аня.
– Не вылезайте, парни, - сказал Комар.
– Едем.
– Как?
– спросил Паша.
– Там же еще вещи.
– Люди в черном обещали, что все уладят, - сообщил Комар. Он бухнул на пол салона набитую сумку. Она упала, раскрылась, и из нее вывалилась гора тряпья. По машине распространился запах старой одежды и табака. У Ани была такая же сумка.
– Что это?
– удивился Однокрылый Ангел.
– Маскарадные костюмы, - объяснил Комар.
– Главный, щедрая душа, сказал, что Андрею они бы понравились, а ему за такие деньги ничего не жалко.
Он плюхнулся на диван напротив больного и вытащил из кучи первую попавшуюся вещь. Это оказался широкий красный плащ.
– Едем?
– спросил водитель.
– Едем, - подтвердил Корби.
– Куда?
– поинтересовался водитель.
– Москва-Сити, - сказал Корби.
Аня захлопнула откатную дверь. Машина тронулась. За окнами поплыли огни ночной Москвы. Корби посмотрел на Андрея. Он был жив и во сне крепко сжимал призрачную руку того, кто приходит из долин. Его дыхание облачком светлого пара врывалось в кислородную маску, на прозрачный пластик оседали сверкающие капельки конденсата.
Шестеро подростков и одно чудовище ехали на прощальный концерт.
Глава 35. Огонь в небе.
Ночью стройку освещали яркие софиты. Машину чуть качнуло, и она покатила вниз, по бетонной поверхности съезда, уходящего под землю. Здесь все было таким же, как и два дня назад - серые стены, редкие неяркие лампы под потолком, глухое эхо и звук капающей воды.
"Хаммер" Токомина уже был здесь. Он стоял недалеко от лифтов, а рядом с ним остановилась еще одна машина - обычные старые "жигули". Около автомобилей Корби увидел Ару, Ника и "Зеленых Созданий". Приехали не только Ира и Рыжая, но еще огромный толстый Джуба - их басист, и элегантный, вечно укуренный Король - фронтмен и лидер группы.
Из-за группы подростков выступил отец Андрея. Его лицо было бледным и измученным. Он ждал сына и в то же время не верил, что тот еще может быть жив. Корби оглянулся на своих спутников и попытался представить, как это будет выглядеть со стороны, когда они сейчас выйдут из машины.
Они переоделись. Определение Комара оказалось неточным: эти костюмы были сделаны не для маскарада - скорее для классического театра. Красный фрак, белая тога, синий
мундир. Вещи из всех времен, одеяния всех народов и профессий.После переодевания Паша казался еще больше, чем обычно. Его медная кираса повторяла и подчеркивала формы груди и брюшного пресса. Он затянул на своих руках напульсники. Корби видел, как вспух и опал бицепс на напряженной руке.
Однокрылый Ангел тоже выбрал латы, но не из желтого металла, а черные с серебром. Мечи и крылышки в вензелях. Его строгое лицо с глубоко посаженными глазами странно изменилось. Казалось, он сошел со средневековой фрески.
Комар запахнулся в алый плащ. Цвет ткани был таким же, как и его красная прядь. Он царственно придерживал полы своих одежд и будто превратился в маленького, не совсем доброго принца, с которым следует быть осторожным.
Аня убрала волосы под широкополую черную шляпу с пером и вдруг стала похожа на мальчишку из сказки: ее глаза лукаво блестели в тени, а улыбка казалась каверзной.
Корби единственный не переоделся - он боялся своим движением лишний раз побеспокоить Андрея. Но он смотрел на друзей и чувствовал, что вместе с новым обличьем в них пришло волшебство. "Такие мы там, - вдруг подумал он.
– А здесь можем только играть в это". На мгновение Корби испугался, что все, что они делают, превратится в комедию, в нелепый фарс. Но этого не произошло. Здесь и сейчас миры слились. Занимался новый день. Пошли четвертые сутки с тех пор, как Корби придумал банду. И все должно было измениться.
– Вы останетесь в машине, - сказал Корби врачу.
– Вас отвезут назад. Спасибо за то, что вы сделали.
Тот кивнул и снял маску с лица Андрея.
***
Двое латников вынесли тело разбившегося юноши из машины. "Зеленые Создания" расширенными от удивления глазами смотрели, как движется странная процессия. Андрей, поддерживаемый Пашей и Однокрылым Ангелом, казался воином, павшим в бою, тем, кого несут на щите. Его спокойное лицо, кровь на светлых волосах, ткань, ниспадающая на руку, соединенную с рукой Корби...
"А ведь так и есть, - вдруг подумал Корби.
– Он сражался всю свою жизнь, сражался так, как мало кто смог бы. Он получил свои последние раны в неравной схватке. А потом я, его друг, отбил его тело у врагов".
– Сын, - произнес Токомин.
– Он умирает, - сказал Комар. Он тоже не выглядел сейчас смешным. Его одежды цвета огня и крови словно подчеркивали то, что он сказал. Отец Андрея подошел к носилкам и долгим удивленным взглядом всматривался в чистое лицо мальчика.
– Отец, - узнал Андрей. Он медленно открыл глаза. Ему как будто было трудно проснуться, вернуться. Он смотрел на отца, но Корби чувствовал, что сквозь родное лицо Андрей уже видит другой мир.
– Я сделаю все, что угодно, чтобы спасти тебя, - сказал Токомин.
– Тогда давай попрощаемся, - ответил Андрей, - и ты уйдешь. Тебе не нужно возвращать мне долги, папа. Это я сегодня верну всем то, что им причитается. Мы с Корби взяли врага в плен. Осталось закончить.
– Мы держим его нашими руками, - объяснил Корби.
– Оно под покрывалом?
– спросил мужчина со шрамом.
– Да, - подтвердил Корби.
– Сними, - попросил Токомин.
– Я хочу его увидеть.
Корби мгновение смотрел на него, потом сдернул покров с чудовища. Кто-то из "Зеленых Созданий" издал непроизвольный возглас удивления и ужаса. Клубящееся серое существо потянулось к отцу Андрея, уставилось в его лицо своими темными глазами.