Песня для Корби

– Мне его разбил один из тех, кто столкнул с крыши Андрея, - ответил тот.

– Так, понятно, - подытожил полицейский.
– Вы еще и пострадавший. Документы у вас есть?

– Нет, - хором сказали подростки.

– У меня есть, - ответил дед.

– Подходите к машине, - решил полицейский.
– Вы первый. И остальные потом тоже.

Старик по широкой дуге обогнул тело Андрея и вслед полицейским спустился вниз по лесенке.

– Вот, - протянул он служивому какой-то листок.

– Что это?
– не понял сотрудник.

– Право на ношение оружия, - объяснил дед.

– Будет иметь значение, потому что я ранил одного из бандитов.

Он вытащил из-за пояса "стечкин" и, держа его двумя пальцами, как бы подвесил в воздухе перед носом полицейского.

– Так...
– пробормотал служивый.
– Час от часу не легче.

– Вы, молодой человек, обязаны сейчас его у меня забрать и оформить протокол, - проконсультировал дед.

– Не Вам судить, что я обязан, - недоверчиво глядя на оружие, сказал полицейский.

– Я, сынок, был офицером КГБ, когда ты под стол пешком ходил, - отчеканил дед.
– Вот положим, я убийца - ты бы тогда уже мертвый был. Так что бери его. Ты обязан меня обезоружить, вплоть до выяснения всех обстоятельств дела.

– Не тыкайте мне и не угрожайте, - потребовал полицейский. Однако пистолет он у деда забрал и теперь тоже держал его двумя пальцами. Подростки молча наблюдали за сценой. Корби подумал, что "стечкин" сейчас напоминает какое-то дохлое мерзкое существо: к нему относились с брезгливостью, а он холодно и темно поблескивал в тусклых всполохах полицейской мигалки.

– Я не угрожал ни в коем случае, - возмутился старик.
– Даже напротив, хотел предостеречь от возможных неприятностей.

– Ладно, ладно, - согласился полицейский. Он забрался в машину, отыскал в бардачке целлофановый пакет и сунул в него пистолет. Потом стал переписывать данные. Корби поймал на себе взгляд Ника.

– Помнишь?
– спросил тот.
– Утром я тебе сказал, что лучше бы ты разбил своему старику лицо.

– Да, - еле слышно ответил Корби.
– И ничего этого не было бы.

Полицейский вернул бумажку деду.

– Следующий.

Подошел Ара.

– Фамилия, имя, отчество?

– Джинаганали Ара Феликсович, - ответил черный брат.

Полицейский чуть поднял брови.

– Отец был студентом из Буркина Фассо, - пояснил Ара.

– Тогда фамилию еще раз по буквам, - попросил служивый.

– Джон, Жюль, Инга, Наталья...
– начала Ара.

Один за другим следовали рутинные вопросы. Третьим подошел Ник, четвертым - Корби. Полицейский еще переписывал его данные, когда подъехала новая машина.

Это был устаревший "уазик" с подслеповатой круглой мигалкой. Из него вышли четверо. Мужчина, который сидел рядом с водителем, сразу направился к патрульной машине. Видимо, этот человек был главным в группе - высокий, как баскетболист, с плоским усталым лицом и большими расплющенными губами. На нем был поношенный, но еще приличный костюм.

– Я следователь, Анатолий Геннадьевич Крин, - негромко представился он.
– Это свидетели?

– Свидетели, - подтвердил из машины рядовой.
– Этот парень - пострадавший, - он показал на Ника.

– И пожилой мужчина... сам пытался задержать преступников. Он сдал мне пистолет.

– Как сдал?
– переспросил Крин.
– Как найденный? Или по разоружению населения?

Полицейский опешил и запутался.

– Он говорит, что из этого пистолета ранил одного из нападавших. Как вещдок, наверное...
– попытался объяснить он.
– У него разрешение на ношение.

Крин замычал, как от зубной боли.

– Вещдоки берут при понятых, - процедил он.
– А теперь это хрен знает что и лишний ком бумажной волокиты.

Полицейский начал неразборчиво извиняться.

– Покажите пистолет, - потребовал Крин.
– Там тело?

– Да, - подтвердил Ара.

Крин чуть ли не вырвал оружие из рук патрульного и, злой, ни на кого не глядя, пошел к своим людям. Корби заметил, что дед улыбается. Все было устроено специально. Старый пройдоха разрушил какую-то важную формальность.

– Барыбкин, - приказал Крин, - с фонарем вокруг здания. Желтую ленту на все интересное.

Один из приехавших с ним мужчин засветил фонарик и быстрым шагом ушел в темноту

– Катунин, - продолжал Крин, - ленту вокруг тела. И дайте нам свет. Я хочу, чтобы повсюду был свет. Зайдите в школу и зажгите свет в каждом классе с этой стороны. Потом найдите мне материально ответственного за школу: директора, завхоза, все равно. Зотов, найдите понятых. И если кто-то что-то видел...

– Есть, - ответил второй оперативник. Он ушел в направлении окраинных пятиэтажек.

– Михаил Григорьевич, - окликнул Крин последнего из своих спутников, - пойдемте.

– А куда ж мы денемся, - ответил тот. Он был самым старшим из всех, не торопился и ждал следователя в начале лесенки, ведущей на косогор. В руках у него был большой бело-красный ящик, с удобной ручкой для ношения. Корби догадался, что этот человек - судмедэксперт.

Крин и Михаил Григорьевич поднялись на косогор. Судмедэксперт установил свой чемоданчик в ногах Андрея и начал работу. Крин вместе с ним несколько минут провел у трупа, потом вернулся к патрульной машине.

– Вы хоть правильно свидетелей оформили?
– спросил он.

– Да, - сказал полицейский.
– Как раз закончил.

– Дайте посмотреть, - попросил Крин. Он пролистал бумажки.

– Хорошо, - одобрил он.
– Так, а это что?

– Разрешение на...
– начал полицейский.

– Вижу, - оборвал его Крин.
– Верните владельцу оружия. Сейчас нам эта бумага не нужна. А на то, что Вы сделали, я рапорт напишу. Не потому что я злой, а потому что так положено.

На школьном дворе стало больше света: зажглись четыре старых фонаря по периметру футбольного поля. Стало слышно, как натужно раскаляются мощные лампы. Вслед за ними стал вспыхивать свет в классах. Крин с бумагами, заполненными патрульным, подошел к Корби и остальным.

– Господа, - сказал он, - прошу вас ответить на несколько общих вопросов. Пока без протокола.