Песня для Корби

– Думаешь, они за тобой приехали?
– спросил Комар.

У Корби заболело сердце. Он отпустил перила и попятился от края балкона, пока не уперся спиной в косяк приоткрытой балконной двери. Когда отступать было больше некуда, он медленно сел на корточки. По его обескровленному лицу стекали капли дождя.

– Слушай, они там стоят минут сорок, - сказал Комар.
– Нам бы спецназ уже десять раз двери выломал за это время.

– Какой спецназ?
– тихо спросил Корби.

– Тебе виднее. Я же не знаю, почему ты бродил по Москве ободранный и босиком. Срань господня, ты бы видел сейчас свое лицо, - криво ухмыльнулся Комар.

– Корби, - окликнула Аня с кухни.

Корби не шевелился. Комар сел перед ним на корточки.

– Эй, хватит так париться, - сказал он.

Корби почувствовал, что Аня подошла к балконной двери, но не обернулся.

– Я не парюсь, - объяснил он.
– Просто кто-то умер.

– Ты, типа, медиумом теперь стал?
– Комар протянул мимо Корби дрожащую руку, с зажатой между пальцами сигаретой.
– "Я чувствую смерть", - изрек он, - "это место пронизывают темные эманации души, покинувшей тело против своей воли".

Корби бледно улыбнулся. "Все-таки некоторые вещи не меняются, - подумал он, - Комар такой же прикольный".

– Можно?
– спросил он.

– Да не вопрос, - разрешил Комар.

Корби взял сигарету из его пальцев, затянулся и закашлялся.

– Я не медиум, - хрипло сказал он, - я просто знаю.

Сигарета вернулась к Комару.

– Ты успел кого-то мочкануть у нас в подъезде?
– тревожно поинтересовался тот.

– Лучше скажи, - серьезно заметила Аня.

– Там внизу стоит фургончик без мигалок, - сообщил Корби.
– Это труповозка. Я знаю, как она выглядит, потому что вчера видел такую же.

Комар встал, перегнулся через перила и снова посмотрел вниз. Корби снизу вверх разглядывал его тощую, обтянутую джинсами задницу. На правом кармане были вышиты губки, из левого свисала цепочка. Под коленом зачем-то была вколота английская булавка.

– А я еще думал, на хрена вторая скорая, - прокомментировал Комар.

– Это не скорая, - сказал Корби.

Комар перестал смотреть вниз, по-собачьи отряхнулся от воды и снова затянулся. Дождь оставил на его черной майке россыпь особенно темных пятен.

Аня пролезла мимо Корби и тоже глянула за край балкона.

– Че-то я замерз, - потирая узкие плечи, отметил Комар. Он печально посмотрел на Анину филейную часть, сделал последнюю затяжку и бросил окурок в дождь.

– Пошли отсюда, - предложил он.

– Несут, - вдруг сказал девушка.

– Что, труп?
– спросил Комар.

– Кажется, - ответила Аня.

Несмотря на дрожь, Комар снова высунулся под дождь. Корби медленно встал и присоединился к ним. Он увидел двух людей в синих комбинезонах. Они выходили из подъезда с закрытыми носилками.

– А раз лицо закрыто, значит, точно труп?
– с нездоровым интересом спросил Комар.

– Подождите, я бинокль принесу, - Аня убежала обратно в комнату.

– Ты все пропустишь!
– крикнул ей Комар.

Носилки поставили прямо на асфальт. Один из синих комбинезонов открыл двери труповозки. Корби смотрел на их неспешную работу и чувствовал, как тонкая боль, возникшая в сердце, расползается по всей груди. У него онемело левое плечо, левая рука ослабла и задрожала.

"Мне плохо, - удивленно подумал он, - но почему? Нежели я думаю, что это..." "Кто?" - почти испуганно спросил он. "Нет, - запротестовал Корби, - это может быть кто угодно. В этом подъезде живет несколько сот человек. Мог умереть любой из них или любой, кто заходил к ним в гости. Мог умереть почтальон, слесарь или электрик. Да мало ли кто мог умереть".

"Случайность, - подсказал предательский шепот.
– Даже после всего, что случилось, ты веришь в случайности. Так вот. Это случайность. Совпадение. Просто там, куда ты приходишь, иногда умирают люди. Не больше и не меньше".

Корби стало холодно. Он так ослаб, что повалился грудью на ржавый брус балконных перил. Он почти ничего не видел, но продолжал смотреть вниз.

Глава 19. Невесомость.

Когда труп уже грузили в машину, Аня вернулась вместе с Пашей и с биноклем.

– Мокро, - отметил Паша, но вместе со всеми перегнулся через перила и заглянул вниз. Корби пришлось потесниться. Он прислонился плечом к белой, оштукатуренной стене лоджии. Бетон был холодным. Подростка начала бить мелкая дрожь, но он все равно не мог перестать смотреть.

– Он прав. Это точно труповозка, - сообщила Аня.
– Там внутри ничего нет. Только полки для тел.

– Дай посмотреть, - Комар почти вырвал у нее бинокль.

– Осторожно, он не мой, - сказала Аня.

– А чей?
– поинтересовался Паша.

– Моего парня, - ответила Аня.

Комар закрутил ремешок на своем запястье и поднес бинокль к глазам.

– Я даже не думал, что бывают такие штуки, - сказал он.
– Прикиньте, я могу прочитать марку сигарет на пачке у санитара в кармане.

– Правда?
– спросил Паша.

– Сам посмотри, - ответил Комар.

– Ой, - сказал Паша, - земля как будто в глаза прыгнула.

– Классная вещь, - констатировал Комар.
– У него что, цифровой дальномер?

– Да, - подтвердила Аня.

Корби видел, как санитары отщелкивают какие-то стерженьки на углах носилок, как они задвигают закрытого брезентом покойника в одну из ячеек в кузове своего автомобиля. Подросток представил, что стоит около носилок. Все остановилось. Капли дождя висят в воздухе и не падают. Оцепенели руки и плечи людей в синих комбинезонах. Носилки замерли, один их край лежит в полозьях ячейки, другой еще держат двое мужчин.

Корби медленно оглянулся. Он видел неподвижное лицо милиционера за лобовым стеклом патрульной машины и двух оперативников, курящих под коньком подъезда. Дымок их сигарет завис в воздухе. Корби мог смотреть сквозь него, как сквозь тонкую кисейную ткань.

В мире, где больше не падали капли дождя, наступила абсолютная тишина. Корби переступил с ноги, снова взглянул на носилки. Очертания тела под гладкой поверхностью. Покойник рядом. До него можно дотянуться рукой. Его тело можно ощупать сквозь эту скользкую резину, а потом можно откинуть покров и увидеть лицо.

– Интересно, что за жмурик, - сказал Комар.

Корби представил, как протягивает руку. Его дрожащие пальцы замерли над затянутым в резину лицом мертвеца.

"Да, интересно, - подумал он, - что это за жмурик? Что там будет, если поднять брезент? Может, там уже нет лица, его соскоблили ножом или вытравили кислотой? А может быть, там тот, кого ты знаешь".