Песня для Корби

Он положил бинокль на место и поднял телефон.

***

Ник снял трубку почти мгновенно. Его голос прозвучал прежде первого гудка, как будто он уже держал мобильный в руке.

– Алло, - сказал он.

"Живой", - подумал Корби.

– Ник, - ответил он, - это я.

Повисла пауза. - Моего деда убили, - сказал Корби.

Ник ответил не сразу. Некоторое время в трубке был слышен только слабый звук его дыхания. Корби закрыл глаза. Он ждал, что сейчас раздастся матерное слово, или просто гудки.

– Я знаю, - наконец, сказал Ник.

– Мне звонил Крин.

– Он так быстро узнал?
– удивился Корби.

– А откуда об этом знаешь ты?
– спросил Ник.

– Я нахожусь в том же доме, где его убили, - объяснил Корби.
– Я слышал, как полиция опрашивала свидетелей.

Он вдруг заметил, что сжимает в кулак свободную от трубки руку. Он медленно расслабил пальцы и увидел, что на ладони остались следы ногтей. "Ник говорит со мной, - подумал он.
– Не так, как обычно, но все-таки говорит".

– Я мог бы спросить, как ты там оказался, - заметил Ник, - но если честно, мне плевать.

– Я...
– Корби замолчал. Он хотел ответить, что знает это чувство, но не знал, как об этом сказать.

– Ты, - повторил Ник.

– ...знаю, что ты чувствуешь, - сказал Корби.

– Да?
– переспросил Ник.

– Я тоже чувствовал равнодушие, - объяснил Корби.

– Это сомнительная заслуга, - заметил Ник.

Корби не нашелся с ответом.

– Ара тебе звонил?
– спросил он.
– У него все в порядке?

– Да, - ответил Ник.
– Вчера утром нам угрожала только одна банда убийц, а теперь их стало две.

Он говорил очень спокойно.

– Зачем ты позвонил?
– спросил Ник.

– Мы ведь еще друзья, - сказал Корби.

– Ты уверен?
– поинтересовался Ник.

Трубка вдруг вспотела у Корби в руке.

– Только ты можешь мне сказать, - еле слышно ответил он.

– Ты мог отправить в тюремную больницу всех трех убийц Андрея, - сказал Ник.
– Вместо этого они на свободе. Ты мог нормально дать показания в полиции и поговорить с отцом Андрея. Вместо этого ты сделал так, что он теперь тоже готов нас убить.

Корби молчал.

– На нас с Арой давит полиция, - продолжал Ник.
– Нас допрашивали еще раз. Теперь убили твоего деда, и через час я опять пойду в полицию, потому что у них снова есть вопросы.

Трубка скользила в руке Корби.

– И знаешь что? Не знаю зачем, но мы продолжали нести лабуду про пистолет твоего дедушки, прикрывая твою гребаную задницу, - холодно добавил Ник.
– Ты убежал из отделения и шлялся черт знает где, пока мы врали людям в глаза. А через два часа Ара позвонил мне и сказал, что ты погиб.

– Погиб?
– переспросил Корби.

– Да, - странным голосом повторил Ник, - погиб. Ара получил ммс с твоей фоткой и перезвонил на сотовый, с которого она пришла. Твой странный новый знакомый сказал ему, что ты прыгнул с крыши с парашютом и попал под грузовик.

Корби слушал его в оцепенении.

– Мы тебя похоронили, - продолжал Ник, - а еще через два часа узнали, что ты жив, что тебя волочило по дороге через пол-Москвы, и что ты чуть ли не герой вечерних новостей. И тогда нас второй раз дернули на допрос.

Ник перевел дыхание.

– Ты не стоишь слез черного брата, - закончил он.
– И мне даже не интересно, как ты оказался в месте, где убили твоего деда.

Ник замолчал.

– Я не хотел, - ответил Корби. Ему показалось, что вот, вот сейчас это произойдет: Ник бросит трубку. Но этого не происходило. На линии была тишина. Корби понял, что снова должен говорить, как полчаса назад говорил за столом на Аниной кухне.

– Мои родители умерли, - сказал он, - и я порезал вены.

Его голос сорвался.

– Я ненормальный, - продолжал он.
– Когда Андрей погиб, у меня стало сносить крышу. Не сразу. Сначала я просто испугался, что меня посадят. А потом у меня стало сносить крышу.

Ник слушал молча.

– Как будто все повторилось, - тихо сказал Корби.
– Кровь, смерть, машины ночью. Я снова захотел покончить с собой. Прошлой ночью дед нашел черного психиатра, и тот вколол мне какую-то дрянь.

– Это правда?
– спросил Ник.

– Да, - подтвердил Корби.
– А утром я сбежал из отделения, потому что снова хотел себя убить.

– Ара что-то про это сказал, - вспомнил Ник.

– Я прошел полквартала, - закончил Корби, - а потом они меня забрали.

Ник молчал.

– Не надо меня ненавидеть, - голос Корби опять сорвался.
– После смерти деда я испугался, что вас с Арой тоже могли убить. Я позвонил узнать, как у тебя дела.

– Не знаю, - наконец, сказал Ник.
– Наверное, очень плохо.

– Нам нужно встретиться, - сказал Корби.

– Зачем?
– спросил Ник.

– Чтобы держаться вместе, - ответил Корби.
– Мы в опасности, и нужно что-то придумать.

– Я не уверен, что хочу тебя видеть, - ответил Ник.
– Извини, Корби. В какой-то момент мне слишком понравилось думать, что ты тоже умер.

Корби пришло в голову, что ситуация странным образом перевернулась. Несколько дней назад он вот так же отвергал дружбу Андрея: гнал навязчивого мальчика от себя, просил его не звонить и не появляться.

– Ник, - сказал Корби, - я никому не хотел причинять боль. Я просто хотел не испытывать ее сам.

– Это пустые слова, - ответил Ник.

И Андрей тогда тоже говорил много слов. Корби не знал, были ли они пустыми, но точно помнил, что они до него не доходили. Отношение Корби изменилось только тогда, когда Андрей погиб.

– Ник, - еле слышно спросил Корби, - как ты можешь говорить, что тебе это понравилось? Что тебе понравилась моя смерть?

Ник ответил не сразу.

– Обещай мне, что не позвонишь Аре, - сказал он.

– Почему я должен тебе это обещать?
– затравленно спросил Корби.

– Потому что он может сойти с ума, если ты не оставишь его в покое, - сказал Ник.
– Мы все можем сойти с ума. Ты сам сказал, что сумасшедший. Твое безумие заразно. Я тоже в эти дни вспомнил, как умирала мама, и я не хочу этого больше.