Песня для оборотня

— Не… спеши. Ты очень… очень маленькая.

Его голос срывался от удовольствия и восхищения. Вспыхивал в ней искристыми жаром, делая тело послушным и расслабленным. Ещё один мягкий толчок, и Айла застонала от непривычной смеси удовольствия и лёгкой боли. Прижавшись к его груди, опустилась вниз, позволяя наполнить себя до предела.

Кайрон замер. Застыл, прижимая к себе стонущую пару. И сам бы стонал, но один вздох и он просто кончит. Она была такая мокрая. И такая невыносимо тесная. В паху болело от потребности вскинуть бедра, насаживая самку на себя так плотно, чтобы последний дюйм члена оказался в горячем плену. А потом несколькими жёсткими движениями прийти к финалу.

Но, собирая по крохам остатки тающей выдержки, он давал привыкнуть к себе. Она слишком нежная! И так дрожит в его руках, словно ждёт одной лишь грубости. И эта ее изумительная неловкость… Не нужно иметь большого ума, чтобы понять — он ведь был почти прав! Девушка совсем неопытна. И ее близость с бывшим женихом наверняка просто одиночная случайность!

Зарычав от вспыхнувшей ревности, Кайрон впился сочным поцелуем в приоткрытые губы. Его наваждение и погибель. Никому не отдаст больше! Никогда! Сам научит всем любовным утехам и заставит забыть о прошлом. Она не любила своего жениха! Иначе бы не горела от его ласк так ярко. Не выгибалась столь страстно и восторженно, откликаясь на любое прикосновение. Его чудесная, сладкоголосая Айла, в которой нежность сплеталась со страстью, а робость таила отвагу.

Темные кружки напрягшихся сосков были слаще дикого меда. Аромат пьянил голову, толкая его навстречу раскрытым бёдрам. Кайрон набрасывался то на ее губы, то на шею и грудь. Опускал на себя, отстранялся и снова нападал, теряя волю над собственным телом. Так долго ждал этого, хотел до искр перед глазами и теперь не отпустит. Притащит в логово, запрется на несколько дней и просто затеряется с ней в постели.

— Кайрон… — и стон его имени сорвал последние запреты, а дрогнувшие вокруг члена мышцы подсказали — да, сейчас! И, отпуская свою страсть, он задвигался так, как хотел этого, перехватывая и полностью забирая контроль.

Айла вскрикнула, цепляясь за напряжённую шею. Внизу живота бился комок мучительно-яркого наслаждения. Ей хотелось стонать и плакать, вырваться из крепких объятий и прижаться ближе. Она терялась в лавине ласк, тонула в его поцелуях, умирала от каждого толчка, отзывавшегося дрожью в напряжённом лоне.

Наслаждение захлестнуло с головой. Такое прекрасное и правильное. Такое неизбежное. Такое…

— А-а-а!

Ее крик взметнулся в высокое небо. А сама она рухнула вниз, куда-то в рычащую багровую бездну. Рассыпалась сотней золотых искр и родилась заново, дрожа от оглушающего, почти болезненного удовольствия.

Сильное тело под ее ладонями пошло ответной дрожью. И внутри стало тесно-тесно.

— Айла!

Короткий рык ее имени и горячее семя толчками выплеснулось в лоно, окрасило ее удовольствие новыми красками. С ответным стоном, Айла вжалась в его бедра сильнее и сама отыскала раскрытые для вздохов и стонов губы.

Кайрон целовал ее, пока не затихли приятные, долгие судороги, разбегавшиеся волной от низа живота. Гладил мокрую от пота кожу, запускал пальцы в короткие волосы, и был внутри, все такой же твердый… Легко толкнулся бедрами, совершенно обнажая новые желания.

— Хочу взять тебя снова, — прошептал, целуя изгиб шеи, — много раз. Нам нужно домой.

Глава 24

— Айла, я скоро вернусь, — Кайрон легко куснул ее за шею, — и ты вставай, — пальцы тронули развилку расслабленных бедер, — мне грозит вызов на дуэль, если я не верну сладкоголосую иволгу детёнышам, — жаркий шепот прокрался вдоль позвоночника волной мурашек. — Будь милосердна, Лейф — опасный противник.

Она честно попыталась ответить, но вышло лишь невнятное мычание. Не имея сил открыть даже глаза, рассеянно вслушивалась в обволакивающий шепот и тихо мечтала наскрести сил на то, чтобы хотя бы перевернуться на бок. За пару дней ее представления о том, что значит «много», были разбиты в пух и прах. Два дня ненасытный оборотень не давал ей передышки. Брал там, где ловил, используя любой подходящий момент и поверхность.

Айла тихонько вздохнула, когда лёгкий поцелуй коснулся метки. Боль от укуса давно забылась, без остатка стертая непонятным щекотным теплом, которое пускало свои корни глубоко в кровь, стоило твердым губам скользнуть по коже. Совсем как сейчас.

— М-м-м, согласен на дуэль…

Нет! Нет, нет и нет! Потому что больше не осталось сил. Ломило каждую мышцу, и соски стали до боли чувствительными, измученные вниманием оголодавшего оборотня, который просто не выпускал их изо рта. Целовал, сосал, прикусывал, доводя ее до рваных, умоляющих стонов и униженных просьб. Айла даже не представляла, что в ней настолько много бесстыдства, позволяющего Кайрону делать с ней все и сколько он захочет. И что от близости с мужчиной может быть так хорошо. До головокружения и слез. Не от боли, хотя в чем-то это было похоже. От пронзительного, яркого, как вспышка молнии, удовольствия, что толчками растекается внизу живота. От страстного шёпота на ухо и судорожных скольжений большой плоти внутри. От волнующих поцелуев и тягучих, долгих ласк… Таких же откровенных, как сейчас…

— Кайрон!

Позвоночник выгнуло дугой. Бедра разъехались в стороны и несколько движений пальцами высекли из тела обжигающую волну сладких судорог. Оборотень рвано вздохнул.

— Кажется, если бы я умирал от жажды, то вместо глотка воды предпочел тебя, моя Айла, — прошептал, прижимаясь губами к затылку. — Отдохни теперь. Лейф прибежит только к обеду. А вечером мы пойдем на источники. Мое желание так и не исполнено.

Ещё раз поцеловав метку, Кайрон заботливо поправил драгоценный плащ, что все это время служил им покрывалом для любовных утех. Снова поцеловал. И только потом ушел, оставляя ее в тишине и власти собственных мыслей. Почти счастливых и безмятежных, если бы не одно но…

Тоска по дому. Она никуда не исчезла. И даже самые жаркие и чувственные ласки не могли избавить ее от этой ноющей боли под сердцем.

Вздохнув, Айла все-таки перевернулась на бок. И даже села, рассматривая развороченную комнату. Впервые тут был беспорядок. Ковер съехал совсем близко к камину, стол стоял косо, одна полка сорвана и отброшена к стене, одежда комом… Некоторое время назад Айла бы долго краснела, вспоминая, что привело комнату в такой разгромный вид. Но сейчас, совсем как оборотень, без стыда и как есть обнаженная, поднялась на подрагивающие ноги и пошла к сброшенной на стул рубашке.

Ей нужна вода. Хотя бы обтереть с бедер семя… Айла облизнула искусанные губы и все же покраснела. Его было столько, что казалось, эти два дня с ней было несколько мужчин. Как она вообще выдержала эту чувственную и порочную гонку? Правда, ей иногда давали передышку…

Айла опять облизнулась. На кончике языка вспыхнул терпкий, слегка водянистый вкус. Да она ласкала Кайрона именно так. Одна хриплая умоляющая фраза «Возьми меня ртом», и Айла без возражений склонила голову к его паху.

Когда то ей казались странными поцелуи. Она не находила в них чего-то особенного. И не могла помыслить, что ее терпения хватит на что-то большее. А с Кайроном млела от восторга, обводят каждую венку и изгиб языком, и послушно двигаясь вслед за легкими нажатиями руки. А как он стонал ее имя! От осознания, что сейчас этот большой и сильный мужчина весь в ее власти, возбуждение становилось невыносимым! И густое семя, наполнившее рот вовсе не казалось противным.

С трудом натянув платье, Айла присела на стул. За окном шумел лес и накрапывал дождик, а в доме было тепло и пахло ими. Жарким дыханием и крепким запахом чистого мужского тела. И если призадуматься, у нее хватало дел — да хоть бы убрать в доме, но она печально смотрела в окно, мучительно выискивая способ дать о себе знать родным.

— Твое лицо кислее молодого щавеля.

Неловко взмахнув руками, Айла чуть не свалилась со стула. А следом едва не перевернула стол, вскакивая на ноги. С едва заметным прищуром поглядывая на разбросанные вещи, в дверях стояла рыжая Нельга.