Песня для оборотня

Присев под навесом, где часто работала над своими фигурками Гвен, девушка уставилась на верхушки сосен. Где сейчас ее волк? Не сбился ли с дороги? Не попал ли в охотничий капкан или силки людской хитрости и жадности? Третий день она едва могла есть, и засыпала глубоко за полночь. И во всех снах видела только его.

— Эй, Айла!

К ее ногам приземлилась шишка, и Айла завертела головой, выныривая из собственных заполошных мыслей.

— Витар?

Маленький волчонок мялся чуть поодаль. Встревоженный и бледный.

— Айла, подойди! Мне кое-что… нужно!

Вскочив на ноги, она взглянула в сторону логова, намереваясь позвать Гвен, но мальчик забеспокоился.

— Это ненадолго! Идем, идем!

Мысленно пожав плечами, она поспешила к волчонку.

— Что случилось? Ох!

Крепкая детская ладошка ухватила ее руку, и очень настойчиво Витар дернул Айлу в сторону деревьев. Туда, где нет никакого жилья. Логово шаманок находилось на отшибе.

— Мне… Я должен поговорить. Только с тобой. Идем!

В детском бормотании она слышала беспокойство. Витар настороженно осматривался вокруг, но шагу не сбавлял.

— Может, позовем взрослых? — осторожно предложила Айла. — Тебя кто-то обидел?

Мальчик даже голову в плечи вжал.

— Нет… то есть да… Сейчас. Мы почти пришли.

Еще добрых десять минут она потратила на бесполезные попытки узнать, что же произошло. Как могла ласково уговаривала ребенка рассказать причину тревоги. И в какой-то момент Витар остановился так резко, что Айла едва успела затормозить.

— Ты! — в тихом рычании зазвенели слезы. — Люди убили моего отца!

Ребенок стоял перед ней, сжимая кулачки. И Айле стало плохо от того, сколько боли плескалось в дымчато-голубых глазах. За пеленой слез она видела такой горький укор всему своему народу, что хотелось зарыться под сосну, около которой они стояли.

И куда девалась все слова, что так легко рождались для сказок? Что Айла могла сказать ребенку, потерявшему своего родителя? Может, она не держала меч в своих руках, но легче от этого не становилось.

— Мне жаль…

И как же это убого звучало, но лучшего придумать Айла не могла. А Витар смотрел на нее, словно и сам сейчас мучительно решал, что сказать дальше. Вокруг них сгущались сумерки, и лес замер, окутывая тишиной и напряжением.

— Айла, — вдруг тихо, почти жалобно протянул мальчик, — пойдем обратно. Я…

— Беги домой, Витар. Ты правильно поступил.

А вот теперь ей стало действительно страшно — за ее спиной стояла Нельга.

***

Чего уж проще — выманить грязную человечку из-под опеки выживший из ума Гвен. Десна зачесались от проступающих клыков, и Нельга не стала себя сдерживать. Хватит!

И так довольно притворялась покорной пустоголовой зайчихой. Стиснув зубы, наблюдала за тощей девкой, поселившейся в логове Кайрона. Ее волка.

— Беги домой, Витар, — прорычал встревоженному детенышу, — ты правильно поступил.

Человечка порывисто обернулась, и в темных глазах мелькнул животный испуг. Нельга ухмыльнулась, намеренно показывая клыки. Правильно! Скоро эти глаза будут полны мольбы и глубочайшего ужаса, а из горла вырвутся не глупые сказки, а предсмертный хрип, когда она разорвет кожу и мышцы, выпуская на свободу грязную человечью кровь.

А потом все скажут ей спасибо. За то, что у нее хватило смелости и ума освободить земли Айсвиндцы от грязи. Это же надо — человечка! Может, если бы парой Кайрона оказалась волчица, Нельга бы и стерпела. Отказалась от всех тех усилий, что потратила на очарование такого роскошного волка. Сколько соперниц пришлось превзойти и переиграть. Стать лучшей среди многих, кто хотел обратить на себя внимания беты. А тут — подлая захватчица! Насмешка всему волчьему племени! Нет, это все одна сплошная ошибка. Злая шутка Матери Волчицы. Испытание, которое надо пройти, чтобы совершенно заполучить Кайрона. Да! Человечка сдохнет, а Мать Волчица наградит Нельгу парностью с избранным волком.

— Ты обещала лишь поговорить! — забеспокоился детёныш. — Нельга!

— О, конечно, мы поговорим, — отмахнулась она, — уходи.

Но глупый щенок ещё больше всполошился. А ведь сам недавно с такой ненавистью смотрел вслед человечке. Обидно бы не использовать его неприязнь в своих целях. Но сейчас мальчишка мешал! Уцепился за пустоголовую тетёрку, словно и сам понял, что его просто использовали.

Нельга задумчиво глянула на детеныша. Его присутствие не сможет помешать планам изжить человечку. Даже если придется растерзать ее прямо тут. Можно было, конечно, и раньше — она едва сдержалась, чтобы не придушить смердящую гадость в логове Кайрона. Видеть на шее соперницы метку — да ее чуть не разорвало от ярости! Но пачкать кровью землю поселения она не стала. Да и ослепшего от похоти волка стоило отправить как можно дальше. С человечкой метка просто не могла работать правильно, и все же — вдруг бы самец почуял угрозу этой — Нельга опять зарычала- этой вонючей твари и примчался на помощь.

Но как же гладко все получилось! Дурная девка мало того что отправила бету к хирсу на кулички, так еще и настроила против себя весь клан! И это еще раз доказывает — Матери Волчице угодно избавиться от грязной девки.

– Витар, сходи к Гвен, — прошелестела девчонка. И куда девался тот чудный голосок? Он завял и почернел от страха. И счастье мальчишки, что он не стал артачиться. Бросился бежать, да так быстро, что стало ясно — сейчас сюда примчится весь клан. А значит, времени у нее в обрез.

На мгновение глаза заволокло пеленой привычной с рождения боли. А потом волчица прыгнула на лапы, вздыбливая шерсть. Пока вой детёныша услышат, пройдет минут пять, не меньше, а значит, у нее есть время поиграть!

Глава 27

Людские поселения оказались почти так же плохи, как он себе представлял. Множество разных запахов сливались в одну смрадную вонь, дома громоздились друг на друга, не давая простора глазам и слуху. Оборотни предпочитали свободу, а люди, наоборот, жались друг к другу, как мыши в норе. Кайрон нахмурился, вспоминая и любопытные взгляды, и похоть, сквозившую в глазах иных женщин.

Стоило подарить им лишь кривую ухмылку — и платье бы само свалилось с мягких плеч. Но внимание к себе злило до дрожи. А ещё ужасно хотелось просто развернуться и бежать назад. Зверь внутри упирался всеми лапами, громко протестуя против его задумки, тянул обратно к чистым запахам леса и шуму ветра в высоких кронах, к неторопливой и понятной жизни клана и, конечно, к ней. Нежной, сладкоголосой Айле. Его паре, песни и сказки которой он готов слушать бесконечно. И так же бесконечно долго не выпускать из-под себя. С ней было больше чем хорошо. Он чувствовал себя цельным. Но лишь рядом. А сейчас словно оказался разбит на сотни кровоточащих осколков. И тревога тупыми клыками грызла сердце, отравляя и пищу и сон.