Песня моей души

Часа два прошло. «Молодые» уже объявили перед честным народом о своём решении впредь идти по жизни вдвоём, через все трудности и радости. Уже посадили дерево заветное, «что род новый беречь будет», уже упросили меня дня через два их в Светополье переместить – в Памятной роще дерево посадить в честь родни Белотура, его первой жены и детей, не перенёсших голода. Да потом, может, в лесу ближайшем к Новодальской столице или прямо во дворе посадить дерево за мужа и детей невесты, убитых на войне. Чтоб почтить память её первого мужа и вспомнить всех детей, рождённых и не сумевших, «которые тоже часть рода» - это уже Белотур настоял, строго глядя на жену. Но та, впрочем, была сразу согласная и счастливая, что с уважением относится к её памяти, не требуя начисто всех забыть, близких, но потерянных.

Любители танцев уже зарумянились. И либо сидели уже поодаль, блаженно вздыхая и отдыхая, либо радостно молодую пару объедали, коршунами летая вокруг столов.

За главным столом, где распивали второй кувшин кваса и первый ягодного вина, уже вовсю шёл серьёзный разговор:

– Эх, променял ты родную страну на бабу!
– проворчал Осип, сурово глядя на светопольского жениха, уже в разы мрачнее, чем прежде на своего земляка поглядывал, когда тот «только шашни крутил».

Ибо, как он всем по большому секрету доложил, так тихо, что все гости его услышали, даже музыканты и очень увлечённо танцующие: по его мнению, которое единственное правильное, «баб чужих пользовать можно, но вот заботиться о них – это дурь несусветная». Но, впрочем, уже третью курицу печённую, с приправами, чужую, заталкивал в своё мягкое пузо. Гости уже на Осипа косились. Даже те, кто в целом были согласны с его мнением. Свадьба, всё-таки. А он всё жрёт и жрёт, но ругает и ругает. Я уже заклинание приготовил – ледяною водою поливать, когда они драться кинутся.

Белотур смутился, но, встретив отчаянный взгляд своей жены – тоже заподозрившей его в предательстве – мигом прикинул, кто ему будет ближе, потому приосанился, обнял её за плечи, чуть прижимая к себе, и проговорил бодро:

– Зато наши бабы – самые лучшие! Верные! Вот в Синем краю у них разврат, у них народы есть, где бабы целомудрие до свадьбы не хранят и имеют по нескольку штук любовников. А наши бабы самые приличные.

– Наши?.. – возмутился уже новодальец Безнос, мрачно поглядывая на чужака, новодальскую вдову загребущего в свои цепкие руки, да ещё и совсем одинокую, с целым домом своим, - Наши новодальские бабы хороши и даже слишком, иначе почему ты именно нашу бабу новодальскую спёр?

– Да и почём тебе знать, какие бабы в Синем краю? – лукаво улыбнулся чернореченец Валуй, ус закручивая на указательный палец, - Ты, что ли, у ихних баб в очереди помногу стоял, что всех ихних мужей и любовников успел сосчитать?

– Да я нормальный мужик, честный, не ветреный! – возмутился Белотур, - Ты пошто на меня наговариваешь?!

– А ты чего наговариваешь на людей, которых в глаза не видал? – не остался в долгу тот.

Алина, принёсшая с кухни большой поднос, с черничным пирогом и с яблочным, услышав знакомое бухтение, которое, как оказалось, до сих пор всё не выветрилось из умов и душ нашей команды, заметно расстроилась. На меня посмотрела грустно-грустно. Подмигнул ей, мол, я им разойтись не дам!

– А по-моему, не туда вы все смотрите, - тоном старца, умудренного опытом лет хотя бы на сто жизни, проговорил Стёпка Бездомный.

И на него все заоборачивались: и наши, и кто из дальней родни и соседей вдовы на свадьбу пришёл, «с иноземным захватчиком». И те, кто нехотя поверили в «страсть, вспыхнувшую перед закатом», и те, кто просто подозревали, что Белотур на дом её покусился и что детей у ней нет, делить ни с кем не надо будет, ежели чего.

А мужчина молодой не менее серьёзно ответил, кружку свою с квасом чуть в сторону отставив:

– Вот если взять мужика из одного народа и бабу из другого, да и свести их, скажем, суровой зимой в какой-нибудь заброшенной лачуге с одним ветхим одеялом, то вполне себе может дитя получиться. Значит, какие бы они не были на лица, в какой бы одёже ни ходили, да с какими б там обычаями нос ни задирали, всё равно все устроены одинаково. И вот сколько я в вас успел поковыряться, да в молодости на бродягах, так внутренности у всех одинаковые. Та же кровь, если порежетесь. Тот же гной, ежели запустили рану, не промыли. И те же вопли, когда я с раскалённым ножом сунусь гной и мух из ран выскабливать.

– То есть, ты утверждаешь, что мы все похожи?
– нахмурился Осип.

– Ну, так возьмите бабу, возьмите мужика – пусть переспят – и дите будет. А ежели, кхм, корову и мужика – никаких вам общих детей, ибо они разные.

– Корову и мужика?! – возмутились за столом сразу трое.

– Ты пошто такую пакость говоришь?! – аж подскочила хозяйка дома, - Да на моей свадьбе?!

– Ну, ведь у разных зверей в природе потомства не получается, - не смутился Стёпка, - Да и, если приглядеться, ихние самцы за самками иных зверей не бегают. Ну, разве что еды только ради. Волки с орлами гнёзд не совьют.

– Да не… бред! – проворчал чернореченец Грезя, - То есть, про волков с орлами – это я понимаю, согласен даже. Не бывало такого, чтоб птицы с рыбами али звери с птицами. Но как же слухи, что драконы и эльфы соблазняют человеческих баб – и потом кое-где встречаются полукровки, может, даже внешне как люди, но со странными способностями, каких у людей отродясь не бывало?

И едва как упомянул он про эльфов, так лекари и гости стали на меня коситься, да на мои уши.

– Слышь, Кан… - робко так начал Осип – и интересно ему стало невмоготу, что прям с вопросом полез, и боязно одновременно меня задевать, - А как там у эльфов? Всё?..

– Но раз уж Кан там с Алиной жениться собрался, наверное, всё там ко всему подходит, - паскудно улыбнулся Градята, - Все палки с дырками, да…

Впрочем, тут жених приметил запунцовевшую невесту, да метко швырнул опустевшую салатницу, на голову одев охальнику, чтоб тот заткнулся.

Алина, уже пироги разрезавшая, да оставившая их половины по разным столам, ко мне с пустым подносом сунулась, за мою спину. «Сейчас начнётся!» - прочитал я ужас в родных синих глазах. Да и кое-кто из чернореченцев, земляков Градяты, уже мрачно стали отодвигать тарелки и кружки, видимо, к драке приготовились. Эх, а вроде для доброго дела собрались – для наших общих друзей свадьбы! Тем более, что судя по виду Белотура и вдовы, всё у них серьёзно и приятное обоим.

Ну, разумеется, только один в такой сложной ситуации мог громко жахнуть кружкой по столу, внимание к себе привлекая, да ляпнуть ещё что-нибудь крамольное!

– Да, может статься, что эльфы и драконы – такие же люди, как и все? – серьёзно заявил Стёпка.

– Думаю, что драконы и эльфы с тобой не согласятся, - ухмыльнулся Белотур.

– А пошто мне чужое мнение? У меня своё есть! – ухмыльнулся Стёпка.

И в кухне, где уже было начали готовиться к серьёзной драке, стало подозрительно тихо. И на нас с Алиной опять так заинтересованно заоглядывались. Мне уже самому не по себе стало от такого дотошного внимания. Будто вот-вот разденут, проверять на схожесть с человеческими парнями.

– Магия-то у нас отличается, - улыбнулся я, - Это уже несомненно. Но вроде я огорчаюсь, радуюсь да влюбился как и вы все?..

Тишина стала уже задумчивая. Но вроде морды соседям бить ещё никто не лез. И на том ладно. Отвлёк их Степан. Я на знахаря посмотрел – он подмигнул мне. Ага, это не квас ему икается, это он просто решил в драке заслонить мою спину. И спасибо ему на том.

– А вообще, - улыбнулся я, - Мы тут ради Белотура и Смирёны собрались. Давайте уже праздновать? А что касается меня и Алины, то и на нашей свадьбе вы погуляете.