Песня моей души
Шрифт:
Долго сидел, судорожно обнимая плечи. Потом… что-то ёкнуло внутри моей души… Отчаянная надежда судорожно всплыла к сознанию…
А, может, он всё же уцелел, но сейчас ему необходима моя помощь? Не мог Эндарс так просто переступить Грань, ведь он же боевой маг! Они же сильнее обычных человеческих магов… И в то же время, даже боевому магу не справиться с Гранью… Но почему-то эта маленькая надежда тлеет, греет сердце, как греет пальцы маленький огарок свечи…
Поднялся, тяжело вздохнул. И заставил себя вернуться обратно.
Трое бедолаг, покрытые копотью, по-прежнему держались друг за друга. Около них чернела
Ножны кинжала коснулись моей кожи двадцатью, или больше, уколами холодных игл. Значит, как Эндарс и хотел, остальные уцелели. Не стало лишь его, стоявшего посередине, того, в кого целились все...
Не чувствуя холода, какое-то время не отрывал глаз от ямы.
Спасать врагов, зная, что от тебя не останется ничего… Спасать город в далёкой чужой стране… Быть настолько сильным… Нет, я ни за что бы не согласился стать боевым магом! И… жаль, что этого человека больше нет… не из-за неслучившегося поединка… а просто… жаль…
– Маг… Кан…
– Чего тебе? – оборачиваюсь к мужчине с обожженными ногами. Тот трясущимися руками сбросил кольчугу и вытащил из-под рубашки смятый свиток, – Убери как-нибудь: пусть никто его не прочтёт!
Не очень хорошо понимая, отчего враг попросил это у меня, не двигаюсь.
– Сожги, – вновь попросил воин. – И помоги убрать остальные свитки. Их всего восемь. Уберёшь – и никто не сможет изготовить эти кристаллы. Кроме меня никто не знает, а я больше ничего о них не скажу.
Спрашиваю, нахмурившись:
– Какая тебе из этого выгода?
Мужчина тяжело вздохнул и устало взглянул мне в глаза:
– Когда-то я считал, будто важен, как открыватель этих кристаллов. А меня самого едва ими не спалили. Им нужны только мои открытия, но не нужна моя жизнь.
– На что же ты надеялся, алхимик? Надеялся, будто тебя, незаменимого мудреца, не будут использовать?
– Хочешь узнать правду?
– Мне не нужна твоя правда.
– Не хочешь слушать врагов? – мужчина понимающе усмехнулся.
– Считаешь себя самым благородным и умным? Мне знакомы твои чувства: в молодости сам был таким. За всех мужчин своего рода, ушедших за Грань в битвах с врагами, вознамерился отомстить. Создал в опытах вещество, которым меня самого едва не отправили за Грань. Знаешь, что самое глупое: я создал орудие, которым с лёгкостью бы отправили туда же и моих сыновей, – он рассмеялся отчаянно и горько, вызвав у меня досаду и неприязнь, - Мы сами придумываем оружие, которым нам в будущем нанесут неизлечимую рану, и при этом воображаем, будто мы самые умные. Мы сумасшедшие и считаем себя умными, – алхимик опять рассмеялся. Этот смех больно полоснул по сердцу.
Двое других переглянулись. Один из них попросил, не глядя на меня:
– Оставь его, маг. У него от пережитого помрачился рассудок.
А выброшенный учёный с трудом поднялся и, отвернувшись от нас, продолжил смеяться. Плечи его тряслись.
Не сразу я сообразил: передо мной человек, разочаровавшийся в пользе своего главного и самого важного дела, человек, побывавший у самой Грани, который испытал слишком большое потрясение, чтобы вести себя как прежде.Отчего-то решил выяснить у двух чернореченцев:
– А вы бы согласились, чтобы те свитки уничтожили?
– Конечно, - не смотревший на меня, вдруг поднял взгляд, в глазах его теперь пылала ярость, - Пусть наш король лишится своего оружия!
– Ты думаешь, мы благодарны Мстиславу, бросившему нас? – криво усмехнулся другой, - Не дождёшься!
– Так… вы желаете отомстить своему королю?
– Удивлён?
Удивлён ли я? Ничуть. В моём сердце тоже пылает ненависть к моему бывшему королю. Пожалуй, могу им помочь. Дальше пусть разбираются сами.
Обойдя алхимика, встал перед ним.
– Пожалуй, сожгу твои свитки и доставлю вас назад. Дальше поступайте, как считаете нужным.
– Нет в мире ничего интереснее людей, - стирая брызнувшие от смеха слёзы, сказал мужчина, – В самых плохих людях может таиться хотя бы капля совести, а в самых хороших обнаруживается хотя бы капля зла. Трудно найти полностью плохого человека. И также трудно найти полностью хорошего. Люди… в них столько контрастов намешано! Такая… - он странно усмехнулся, - Люди – это такая причудливая смесь всего!
– К чему ты говоришь мне это?
– Мне безразлично, к кому ты себя относишь, как тебе безразлично, чего случится со мной.
Он угадал, как я относился к нему. Отчего-то стало досадно.
– Когда перестанешь считать себя хорошим и умным, у тебя появится возможность стать таким. Пока ты ни то, ни то.
– Вот возьму и перемещусь, забыв о моём желании тебе помогать.
Воин рассмеялся.
– Ты не принимай всё на свой счёт, - шепнул он, отсмеявшись. – Я сегодня смеюсь не то над всеми, не то над собой.
– Не боишься, что завтра над тобой будет смеяться твой король или твой народ?
– Меня больно ужалило собственное презрение. Чужое редко так точно бьёт в цель.
Решил больше ни о чём с ним не разговаривать. Поджёг сухой свиток, пропитанный каким-то особым веществом. Алхимик не спешил поднимать кольчугу.
– Тебе не страшно идти без брони? – спросил мужчина с расшибленной ногой.
– Страшно идти, когда потерял дорогое тебе дело и желание жить. Однако кроме меня никто их мне не подарит. Придётся самому добывать. Но сначала я хочу стереть все упоминания о моей смеси, - он повернулся к другим чернореченцам, - Вы поклянётесь мне, что не расскажите ничего? Я не хотел бы убивать и вас, но если вы расскажете о моём изобретении, я вас хоть из-под земли достану! Мне нечего терять. Я ничего больше не боюсь.
– Может… - другой чернореченец повернулся к третьему, - И мы?..
Свиток горел быстро...
Лучше, если никто и никогда не сумеет сделать такие же кристаллы, разрушающие даже крепкие заклинания. Ну, пусть хотя бы пройдёт долгий отрезок времени, прежде чем кто-то вновь научится их создавать. Делал ли я это, чтобы кристаллы когда-нибудь не полетели в меня, в память об ушедшем из жизни маге или чтобы считать себя хорошим? Ясного ответа не дал бы даже самому себе. Все три варианта были причудливо перемешаны между собой...