Песня моей души
Шрифт:
Кого-то утешает думать, что там тоже что-то есть, кому-то – бодрее жить, думая, будто там нет ничего. И другая грань закрывает от нас прошлое.
Я как песчинка в море. Море смоет меня и унесёт. Место, где лежала песчинка, без этой песчинки обойдётся. Проигравших легко забывают. Помнят только о победителях. Тех, кто не всегда добивался победы честным путём. Ох, Мириона, я, похоже, сумасшедшая! Мечтаю примирить три страны, враждующие около шестидесяти лет! Надеюсь всем объяснить, что нужно жить без ненависти, да ещё и стать друзьями своих врагов!
«Ты не первая и не последняя. Такие, как ты, бывали и будут» - отозвалась она. Голос её долетал как будто издалека.
«Они ведь тоже
«Конечно. Они хранили жизнь и мир. Светили во тьме и тишине. То были люди, которые не могут не светить либо уставшие от тьмы. Я помню каждого из этих людей. Что они думали, что они чувствовали, о чём мечтали, как они старались и как им было больно… Хотя, вообще-то, я помню каждого из когда-либо живших людей… и прочих существ… Я помню вас всех, но я с нежностью храню память о тех, кому был дорог мир, кто совершал добро. Только вы не спрашиваете меня о них. Вы считаете, будто всё исчезает, но есть то, что никогда не пропадёт. Вся память о вас остаётся со мною»
«Расскажи мне о них, пожалуйста! Возможно, моей жизни не хватит, чтобы услышать про всех из них, мне хочется знать хоть о ком-то!»
Целый день и часть ночи слушала её. Узнала много интересного. Когда Мириона увлекалась рассказом, я будто бы проваливалась в реку её воспоминаний… Как будто бредила или видела сон, где чётко могла разглядеть тех людей, яркие события из их жизни… Мир, как признался, выбирал самые яркие крупицы из своей бездонной памяти, так как полностью услышать обо всех я бы за всю свою жизнь не смогла… И я, слушая рассказы мира, будто бы видя их, восхищалась делами других, смелых, добрых и благородных… Сочувствовала их боли… Волнуясь, смотрела, как изгибались, как поворачивали и как обрывались их жизненные тропы... И я поняла, что память обо всех не сохранилось только среди людей, но это не значит, будто бы их не было, ведь в памяти души мира они все по-прежнему были живы…
Через шесть дней пришли молодые воины и вывели меня из подвала. Руки опять связали, потом меня грубо, как мешок со свёклой, закинули на телегу. Покормить перед дорогой забыли. Почти все шутки, которыми они перебрасывались, были обо мне. Сначала издёвки меня задевали, потом подумала: иными эти парни стать не могли, ведь им не говорили, что можно вести себя по-другому, и попробовала пропускать шутки мимо ушей. Воины ещё около часа продолжали смеяться, прогоняя скуку, потом, не дождавшись ни единого слова от меня, одновременно обернулись взглянуть, чего со мной случилось, не свалилась ли я ненароком с телеги где-то по дороге, не развязалась ли, не сбежала ли?.. Убедившись, что я только села, а так там же еду, резко отвернулись и дальше ехали в молчании.
На нас никто не нападал, поэтому через три дня мы целые и невредимые, если не считать моих синяков, добрались до столицы. Сердце на миг замерло, когда мы выехали из леса. Роман обычно находился рядом с воротами, может смогу его увидеть? Вот только что ему сказать? Не знаю, кинется ли меня выручать? Надеюсь, не кинется, ведь его могут серьёзно ранить или сразу отправят за Грань. Пусть лучше он живёт, что бы ни случилось с его сестрой.
«Он пока с порученьем отправлен к другой стене. Мне его вернуть? Хочешь его увидеть?» - заботливо поинтересовался мир.
«Ему будет больно видеть меня такой. А то и кинется меня отбивать. И вдруг его убьют в этой драке? А ты… ты чего молчишь?»
«Так ты ж хотела поговорить с Ростиславом»
«Ага, я таки еду к Ростиславу – и ты потому молчишь?»
«Ты хочешь по-другому добраться до твоего короля?»
«Да ладно, раз уж меня уже к нему везут…»
Интересно, где теперь мой любимый и где Эндарс? Впрочем, сейчас нужно надеяться
только на саму себя. Мириона не сможет выручать из всех переделок и бед. Да и не обязана она меня всегда и во всём выручать. В чём моя сила неясно. Надо выяснить, пока не поздно.Обо мне все воины, охранявшие главные ворота столицы, уже знали. Приглядывались, силясь разглядеть покрасневшие глаза, следы слёз, хоть какую-то тоску или испуг. Моё спокойствие настолько изумило их, что удивительно, как пауки не сплели паутину в разинутых ртах, а то бы мух поймали много.
– Сидит девка неподвижно как камень. Неужели и не догадывается, чего наш король с ней сделает? – спросил какой-то подросток у стоящего рядом парня.
– Да ей, похоже, всё равно, чего с ней сделают. К Среднему городу воинов привела, а с собой на переговоры ни одного из спутников не взяла. Дура.
– Чего с неё взять-то? Разве бабы чего-то понимают, кроме как огороды растить да жратву готовить? И до чего наглая девка – и попёрлась говорить к королю!
Подобных речей я за свою жизнь слышала немало, потому не обиделась и не ответила грубостью. Меня оглядели со всех сторон, обсыпали усмешками. Только после этого воин, сидевший в телеге, прикрикнул на лошадь – и та неохотно потянула нас с телегой по мощеной дороге. Трое на лошадях заняли места справа, слева и сзади телеги.
Когда оказалась во дворце, мне почему-то подумалось вдруг, будто Кан где-то поблизости. Выкинула нелепые мысли из головы и вернулась к речи, заготовленной для Ростислава. Рассказы Мирионы помогли мне составить обращение к королю намного лучше, чем прежде: я у героев былых эпох и разных стран, показанных Мирионой, их речи подсмотрела и самые яркие словесные сочетания запомнила. Вроде бы. Ну, хоть что-то же запомнила!
За очередными створками высоких дверей оказался наполненный людьми зал. В глубине зала, на массивном троне сидел молодой мужчина в темно-бордовых одеждах. От его жестокого взгляда по спине пробежал холодок. Он точно не собирался меня выслушивать, скорее всего, желал поиздеваться. С одной стороны от трона застыл светловолосый эльф в одежде с какой-то мелкой вышивкой. С другой… я не знала лица этого эльфа, но когда его серые глаза впились в моё лицо, я вдруг почувствовала, что это он, это Кан стоял возле Ростислава и взволнованно смотрел на меня! Впрочем, даже если он и волновался, на лице его этого не отразилось. Разве что пальцы его как-то судорожно сжались на поясе, стиснули какую-то висюльку-украшение.
«Прости, Алина, я не успела его отсюда увести»
«Да ладно, я так рада видеть его! Ведь это он? Это Кан?»
«Это он»
И я с трудом удержалась, чтобы отвести взгляд от такого родного незнакомца.
– Нахалка, ты хочешь попросить прощенья? Может, я тебя помилую, - губы короля растянулись в язвительной усмешке, - Может…
– Я всего лишь хотела, чтобы вам передали мои слова, - почтительно поклонилась.
– Об этом уже позаботились.
– Полагаю, вам передали не то, чего должны были передать. Я никого не просила восставать против вас, говорила лишь о том…
– Никто никого не призывает восставать. Мятежи происходят лишь из-за каких-то ничтожных недоразумений, - ядовито сказал Ростислав, поигрывая медальоном из кроваво-красного камня в форме когтя. – Всегда одна и та же история…
– Прошу вас, выслушайте, мой король! Меня оклеветали!
– Как будто я обязан вас всех выслушивать! Все могут приводить воинов, сыпать яд в мою еду, прокрадываться с кинжалами в спальню, и почему-то их всех нужно выслушивать. Почему-то их ещё нужно отпускать, чтобы они опять возвращались. Не дождётесь! Пока трон мой – решать, как с вами поступать, мне. Особенно, когда вы сами приходите мне в руки.