Песня рассвета

Он нагнулся взять с собою коробку из-под пирога, а возлюбленная молвила:

– Думаю, пирог уже испортился.

– Я оставлю его в мусоре у одной из лавок, - улыбнулся Алексей.
– Всегда поддерживал наших некоторых докторов в том, что всем вместе стоит следить за чистотой, тогда многие болезни исчезнут из жизни.

– Мать Ваших детей погибла?
– с тревогой смотрела любимая.

– Нет. Она на каторге... В Сибири, - с тяжестью стал говорить Алексей, что и почувствовала милая:

– Простите, молчите,... не рассказывайте.

Алексей промолчал. Он взял её за руку, и они скорее направились в город. Там, оставив коробку у выставленного у одной из лавок мусора, улыбнулись друг другу и более бодрым шагом направились дальше, к вокзалу...

– А твой жених?
– вопросил Алексей, когда они уже купили билеты на поезд на Мадрид.

Следуя с остальными людьми к вагонам ожидающего локомотива, любимая после затянувшейся паузы, наконец-то, сказала:

– Он есть.

– До сих пор?
– улыбнулся Алексей, пропуская милую войти в двухместное купе, но та снова молчала.

Закрыв дверь и притянув смотревшую в пол любимую, Алексей вопросил, уже опасаясь ответа:

– Ты его любишь?

Она молчала. Он ждал ответа, и любимая знала, что ответить должна, что от этого зависит вся дальнейшая жизнь,... душа...

– Вас, - тихо прошептали её губы, с которыми губы Алексея в тот же момент вновь слились в ласковом поцелуе, и он показался нежнее, слаще всего на свете.

Почувствовав, что по щекам любимой снова катятся слёзы, Алексей сел с нею у окна, но не выпускал из объятий. Они ещё некоторое время молчали и смотрели на удаляющийся сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее вокзал...

– Так и не скажешь своё имя?
– прошептал Алексей так нежно, что возлюбленная, что-то своё упрямо скрывая, снова прослезилась и крепче прижалась к его груди:

– Нет... Прости...

– Я ведь узнаю,... пусть и в России, - улыбнулся он.

– Я знаю, но это время ещё не наступило, - молвила задумчиво она.

– Зря боишься. Всё, что теперь будет, - это будем идти рука об руку. Я тебя не отдам ни твоему жениху, ни кому иному. Только помни, ненавижу ложь и тайны. Лишь приятные сюрпризы люблю. Так что,... надеюсь и жду, - улыбался Алексей, свято веря, что ничто его мнение изменить не сможет...

Глава 30

Когда поезд, на котором Алексей с любимой вернулся в Мадрид, прибыл на станцию. Влюблённые поспешили скорее отправиться к гостинице:

– Заберём мои вещи и только тогда отправимся к твоей тётушке, а там и в Россию, - говорил Алексей, когда проходили по роскошным коридорам гостиницы к его номеру.

– Я боюсь, что должна, - не договорила возлюбленная, как Алексей пригласил войти.

Прекрасная, светлая комната, казалось, верно ждала своего гостя. Полный порядок. Чистота. Свежесть.

– У Вас здесь прекрасно, а Вы так редко бываете в Мадриде, - удивилась любимая.

– Мадрид не то место, которое я бы порекомендовал, чтобы быть в Испании. Испания не здесь. Она везде вокруг, но не в Мадриде, - развёл руками Алексей, любуясь медленно прохаживающейся по комнате милой девушкой.

Она не смела прикоснуться ни к чему, кроме как к стоящей у окна гитаре:

– Вы играете?

– Да, я люблю играть на гитаре, люблю слушать песни, но сам не пою, хотя матушка моя прекрасная певица, - признался Алексей.

– Ах, да, - что-то вспомнив, улыбнулась любимая.
– Да, я слышала что-то... Она даже выступала когда-то в театре. И это лишь возвышает её в глазах многих.

– Да,... именно так, - улыбнулся Алексей и поинтересовался.
– А ты?... Ты поёшь? У тебя в крови цыгане, так?

– Пою, - смутившись, улыбнулась любимая.
– Да боюсь, голос мой не столь силён, как у матушки Вашей.

– Умоляю, - припав к рукам возлюбленной с поцелуями, ласково молвил Алексей.
– Не говори мне «Вы»... Спой мне...

– Что ж, непременно, - совсем не стала она на этот раз мучить своего любимого долгим ожиданием.

Взяв гитару, она села на стоящую возле кушетку. Её нежные пальцы прикоснулись к струнам, и полилась по комнате звонкая, медленная мелодия, звуки которой сразу стали трогать душу и сердце, заставляя задуматься,... вызывая грусть...

Вереница облаков оставляла кружева,

Проплывая по тропинке солнечного света.

Я смотрела в небеса,

Понимала, никогда,

Никогда не разлюблю рассвета.

Только снова соберётся ночка уходить,

Забирая снов оковы, тишь и темень,

Выхожу я побродить

Да с рассветом говорить,

И как будто замирает время.

В этот миг я слышу песни птиц и ветра

Ласку шелеста проснувшихся деревьев -

Это песня каждого рассвета,

Даже если холод, дождь, нет лета,

В ней я слышу мудрость, ласку и советы.

Ночь уйдёт, тебя я приглашу с собою

Посмотреть, как вновь брезжит рассвет.

Ты услышишь эту песнь душою,

Она станет для тебя родною,

И вернутся краски жизни и тепло, поверь.

Алексей зачарованно слушал, как пела любимая, молчал и ещё витал в облаках своих мечтаний, представлений, когда она уже отставила гитару обратно и села напротив.

– Вот, - вздохнула любимая, сложив смущённо руки в складках платья.

– Я никогда не слышал более прекрасного голоса, исполнения и... песни, - не сводил с неё ласкового взгляда Алексей.

– Это Вы сейчас так говорите, - улыбнулась с грустью она.

– Да что же ты за упрямица и трусиха такая? Ты преступница? Убила кого?
– нахмурился он.

– Нет, что Вы, - улыбнулась любимая.
– Обманываю я Вас сильно. Но смелости, и правда, нет, сознаться во всём сейчас. Давайте подождём, когда вернёмся в Россию? Умоляю... Мне нужно время.

– Хорошо, - взял он её руки в свои, и они поднялись.

Их взгляды взволнованно встретились, и Алексей, взглянув невольно на вздымающуюся грудь любимой, вспомнил про свой медальон на шее:

– Вот он.