Песня рассвета

Он только покинул просыпающуюся деревню, исчезая в туманной пелене и видя перед собой всё лучше и лучше, ближе и ближе показавшиеся очертания усадьбы. Только проехал через ворота, как стая ворон взметнулась к небу из кустов, где пряталась от холода ночи.

Остановив коня перед входом в дом, всадник быстро спрыгнул и с грохотом распахнул двери. Опешивший слуга раскрыл рот, чтобы возмутиться, как оказался схваченным за ворот. Нежданный гость потащил его с собою на верхние комнаты и бросил на пол одной из спален:

– Признавайся, чёрт, во всём, а то прибью здесь же!

– раздался крик грозного гостя.

Слуга застыл на полу и уставился испуганно в глаза:

– Помилуйте, князь,... не имею права!

– Права ты не имеешь, скотина?
– встряхнул его князь за шиворот и поставил перед собой, продолжая трясти.
– Говори, подлец! Душу вытрясу! Говори!!!

– В Испании они! В Мадриде или в Таррагоне, - выкрикнул тот через подступившие слёзы и оказался снова брошенным на пол.

– Благодари Бога, что не избил тебя до смерти, - склонился над ним полный гнева князь.

– Не выдавайте только барину, что я сказал, умоляю, - обнял слуга его за ноги.
– Алексей Алексеевич,... умоляю!

– Пошёл прочь, - пнул его в сторону Алексей.
– Вон!!!

Поднимаясь, падая, спотыкаясь, слуга быстро, как смог, оставил его в спальне одного. Комната только начала освещаться лучами поднимающегося солнца, лучи которого пробивались через исчезающий туман... Окинув всё вокруг взглядом, Алексей остановился перед постелью:

– Давно же тебя здесь нет... Но я тебя найду...

Через чувствующуюся боль в спине, он встал чуть прямее. Он погладил подушку, кружевное покрывало на кровати. Его рука плавно скользила к ночному столику, на котором лежало серебряное зеркальце. Представляя ту, по которой душа тосковала, которую так хотел сейчас видеть, обнимать, Алексей прошептал:

– Любимая...

Он набрал в лёгкие воздуха, снова оглянулся в спальне возлюбленной и увидел лежащий на письменном столе лист бумаги. Пойдя туда и взяв его в руки, Алексей стал читать написанное стихотворение:

Нет, нет, прекрасней этой розы нет,

Средь всех цветов нет мне милее.

Шёлк бутонов её

Покоряет давно.

И соловей запоёт лишь о ней,

Когда вновь придёт долгожданный рассвет.

Свет, свет на лепестках любви

Искрится в капельках хрупкой росы.

По утру лишь она

Радует вновь меня

Та роза в саду, что всех милей,

Для которой придёт вновь и вновь рассвет.

Так прельщает взор эта радость,

Так лелеет душу та сладость,

Так дурманит аромат букета

Той жизни, о которой песня рассвета.

Разлетится песня по миру.

Может встречу тебя, друг мой милый,

Ты лишь песню рассвета услышать сумей

Увидеть розу счастья, розу жизни моей.

Нет, нет, прекрасней этой розы нет,

Средь всех цветов нет мне милее.

Шёлк бутонов её

Покоряет давно.

И соловей запоёт лишь о ней,

Когда вновь придёт долгожданный рассвет.

– Маргарита,... милая моя... Ты и песню написала... А я будто слышу её, как и ту песню рассвета, что ты пела тогда... в Испании... Ты — мой рассвет, рассвет моей жизни...

Сложив песню и спрятав в кармане на груди, Алексей покинул спальню. Он хотел закрыть за собою дверь, но резко оглянулся. Он снова оглядел всё вокруг, улыбнулся и оставил комнату открытой...

Глава 57

– Ваша сестра в детской, барин, - спешил сообщить слуга Алексею, когда тот вернулся домой и первым делом желал видеть сестру.

Та оставалась с детьми ждать его возвращения и надеялась, что на этот раз станет известно что-то больше о том, где сейчас находится Маргарита...

– Вот-вот собрались в сад идти гулять, - бежал следом за Алексеем слуга.

– Готовь коляску в Петербург!
– радостно воскликнул Алексей и вбежал в детскую.
– Варенька! Душенька!

Он подхватил сестру на руки и закружил на забаву своим двум детям. Те сразу принялись танцевать вокруг и смеяться.

– Ой, опусти! У тебя же рана! Осторожно!
– взвизгнула Варя и рассмеялась от радости.
– Нашлась?

– Нашлась, родные мои! Нашлась! Цыгане были правы! Знал этот подлец всё!
– поставив сестру на пол, улыбался Алексей.

Он принял в объятия сразу прильнувших к нему детей и стал целовать их:

– Хорошие мои, драгоценные, ненаглядные, мне нужна ваша помощь!

– Я помогу!
– вызвалась дочь.

– Нет! Я!
– стал спорить сын.

Они кричали наперебой, и Алексей сразу шикнул:

– Тише! Ну! Оба помогите мне. По одиночке никак не получится. Итак, слушайте, - обняв детей, смотрел он то в глаза дочери, то сыну.
– Папеньке надо будет уехать на несколько недель. Но когда он вернётся, больше никуда от вас не уедет, обещаю!

– Ты уже обещал!
– возмутилась дочь.

– Дарья!
– строго взглянул Алексей.
– Я должен вернуть... Вернуть мою самую дорогую... подругу.

– Невесту, - с недовольством поправила его слова дочь.
– Я уже большая, слышу и знаю много!

Алексей так и застыл от её слов. Он увидел вдруг перед собою, действительно, повзрослевшую дочь, которой только исполнилось одиннадцать лет, всего на год старше брата. Хоть и росла она на его глазах, а то, что она уже вот так повзрослела, увидел только сейчас.

В один миг промелькнули перед ним воспоминания своей юности, первой любви, рождение детей, борьба за них... Казалось, всё было вчера...

– Скоро и у тебя появятся кавалеры, - улыбнулся Алексей и невольно прослезился.

– Она хорошая?
– несмело вопросил сын.

– Ах, как в сказке мачеху наш папенька в дом не приведёт, - засмеялась Дарья и махнула рукой, строя из себя взрослую.
– Я его чуток пугала, что скоро появится в доме злая мачеха. Но я шутила! Пашка-таракашка!
– игриво показала она язык брату.