Песня ветра. Ветер перемен

– В расчете, - согласно кивнула Рада. – Но я все равно хотела бы услышать историю о том, как ты здесь оказался и куда дальше собираешься. Если у тебя, конечно, есть время почесать языками часок по старой памяти.

Они засиделись допоздна в стороне от остальных матросов, потягивая припрятанный Гарданом ром и покуривая трубочки. История, которую рассказал Раде наемник, казалась такой же невероятной, как и все, что произошло с ней за последнее время, а потому Рада не слишком-то удивилась. Рассказ Гардана о пророчестве Марны относительно Танца Хаоса в который раз подтолкнул ее к размышлениям о своей собственной судьбе, отчего настроение только еще больше испортилось. И в конце концов она просто запретила себе думать об этом, резонно рассудив, что раз в игру вмешались Марны и Великая Мать, то оставалось лишь положиться на их волю. Коль ты знала, что пиратские корабли должны были остановить Сагаира, и приказала им оставаться на севере, то и о моем сыне позаботишься, Марна Дева, и обо мне. Не знаю уж, чем я тебе так сдалась, что ради меня столько шуму было поднято, ну да так выбора у меня нет, не правда ли? Мой сын у тебя в руках, так что и я в любом случае в твоих руках, а коли так, то беспокоиться не о чем. Может, такие рассуждения и были беспечными на фоне грядущего Танца Хаоса, но и на это Раде тоже было по большому счету плевать.

– И что же ты дальше намерен делать? – спросила она Гардана, отхлебнув из фляги и передав ее обратно ему в руки. – Теперь, когда у Равенны не будет корабля, куда ты подашься?

– Я сказал, что пойду за ней, - пожал плечами Гардан. Вдруг он усмехнулся и покачал головой. – Видишь, как оно выходит, Рада. Вечно я по пятам за бабами таскаюсь! Равенна говорит, что собирается на юг, в Мерес, о котором я уже столько всего слышал за свою жизнь. Что будет плавать под чужими флагами до тех пор, пока не наберет команду. Что ж, значит, и мне туда дорога.

– Ты влюбился в нее что ли, Гардан? – Рада непонимающе взглянула на него, выгнув бровь. – Все, что ты мне тут только что нарассказывал, явно на тебя не похоже.

– Я влюбился в капитана корабля, а не в Равенну, - хмыкнул в ответ Гардан. – Потому что капитан из нее отменный, знаешь ли, и дури столько, что закачаешься. Что же касается ее самой, то ей до меня было бы дело, только если бы я был бабой, так что этот вопрос закрыт.

– Вот как, - Рада нахмурила брови, вскинув голову и вглядываясь туда, где в ночной темноте сидела в одиночестве на юте Равенна.

Она как-то и не думала о том, что Равенну могут интересовать женщины, и теперь ей стало неуютно от слов наемника. Выходило, что у них с Радой было что-то общее, чего не было у всех остальных людей на этом корабле, и Рада не была уверена в том, как к этому относиться. Во всяком случае, я не настолько напыщенна и самонадеянна, как она. Наверное…

– Я много лет следовал за тобой, Рада, - проговорил Гардан, и она очнулась от своих мыслей и взглянула на него. Вид у наемника был задумчивый, он смотрел вперед на темные волны за бортом корабля. – И как-то отвык работать один, знаешь ли. Да и Марна… умеет быть убедительной. Так что дорога моя – на юг, в Мерес, следом за Равенной. Не знаю уж, что меня там ждет.

– Надеюсь, мы еще встретимся с тобой, друг, - Рада тепло улыбнулась ему и подтолкнула его плечом. – Сам знаешь, дороги сплетаются так, как нам и не снилось. И коли уж ты нашел меня посреди открытого моря, то и я тебя когда-нибудь на юге тоже отыщу.

– Буду только рад, - отозвался Гардан, передавая ей ром. – С тобой всегда было весело и занимательно. И еще мне бы очень хотелось из первых уст услышать о том, что произойдет за Семью Преградами. И еще больше – то, зачем ты сдалась Марне.

Рада только удрученно кивнула. Самой ей этого знать совершенно не хотелось.

Корабль вспарывал узким носом серую морскую зыбь, стремясь на запад, и дни тянулись медленно, словно сонные улитки. Большую их часть Рада проводила у планширя, опершись на него и глядя вдаль. В любом случае, больше ей делать здесь было просто нечего: друзья находились без сознания, и лишь одна только Улыбашка слонялась по кораблю из угла в угол, явно не зная, куда себя деть, а потом-таки прибилась к Раде. Так они и сидели вдвоем, изредка переговариваясь или покуривая трубки.

Несмотря на то, что Рада изо всех сил отказывалась обдумывать все произошедшее на корабле Сагаира, а только мысли все равно упрямо лезли в голову, ввинчиваясь прямо в ее нежелание думать об этом. И чем дольше Рада крутила все обстоятельства того боя в голове, тем яснее ей виделось одно единственное событие, выбивающееся из общего ряда и стоящее особняком от всего остального. И этим событием был ее собственный меч, явившийся к ней из ниоткуда.

Сейчас он вновь висел в ножнах у нее на боку, и его приятная тяжесть успокаивала. Задумчиво пощупав большим пальцем оплетенную шнуром рукоять, Рада негромко обратилась к стоящей рядом гномихе.

– Ты знаешь, Улыбашка, все-таки ты была права, и меч этот, похоже, действительно обладает какой-то силой.

– Нда? – с интересом вскинула брови гномиха, поворачиваясь к ней. – И какой же? Сколько бы я его ни крутила, а все равно ни бхары в голову не пришло.

– Когда я сидела в том трюме как раз в тот момент, когда вы догоняли Сагаира, я подумала о своем мече и очень сильно захотела, чтобы он оказался у меня в руках. До этого я тоже думала о нем, но состояние у меня было не ахти, так что ничего не выходило, - Рада едва не содрогнулась, припомнив ту черную ярость, навеянную ложью Сагаира, что глодала ее сердце долгие дни и ночи подряд. – И вот когда этот меч был мне очень нужен, он вдруг падает прямо мне в руки. Буквально из ниоткуда.

– Так, погоди, - нахмурилась Улыбашка, часто моргая и глядя в пространство перед собой, словно что-то вспоминала. – Ты позвала меч, и он пришел? Появился из воздуха прямо в твоих руках?

– Ну да, - кивнула Рада, с интересом поглядывая на гномиху. – Ты слышала что-то об этом?

– Вроде да, но точно не помню, - гномиха задумчиво почесала пальцем кончик носа. Потом лицо ее изменилось, и на нем промелькнуло искреннее изумление и догадка. – Так, а ты случайно до этого не поила клинок своей кровью? Может, тебя им ранили, ты об него порезалась, что угодно?

Она с ожиданием взглянула на Раду, а та заморгала, слегка сбитая с толку. Перебирая в памяти все случаи, в которых Рада пускала меч в ход, она все никак не могла вспомнить, был ли хоть раз, чтобы этот меч задел ее. Она не слишком долго владела им, потому драки вспомнились все, одна за другой, и вроде бы ничего подобного не случалось, за исключением…

– Мы с Алеором побратались! – осенило Раду. – Я резала руку этим мечом, и мы мешали кровь!

– Тогда это точно он! – с чувством глубокого удовлетворения кивнула Улыбашка и взглянула на меч едва ли не с материнской нежностью. – Не знаю уж, откуда ты его взяла, да только на свете был один единственный меч, который всегда возвращался к своему владельцу, когда тот его звал. Он был сделан по заказу, специально под эльфийскую ковку, и хозяйка этого меча заказала ему одно единственное свойство: чтобы клинок приходил к ней по первому же зову, где бы она его ни оставила. Ты не представляешь даже, сколько у гномьих мастеров ушло времени и сил на то, чтобы добиться такого эффекта, но в конце концов, они справились. – Улыбашка подняла на Раду лучащиеся такой гордостью глаза, словно говорила о собственном ребенке, а не о скованном ее народом клинке. – Тебе говорит что-нибудь имя Тайгрен?

– Тайгрен? – Рада покатала имя на языке, пытаясь припомнить. Оно было смутно знакомым, словно давно забытым, и при этом совершенно точно мелонским. Спустя несколько секунд она вспомнила и недоверчиво взглянула на Улыбашку. – Подожди! Тайгрен, любовница Крева, последнего эльфийского Подгорного короля Мелонии? Того самого, которого убил Хорезмир Проклятый?

– Да, та самая Тайгрен Мелонская, - довольно кивнула в ответ Улыбашка.

– Вот это да! – присвистнула Рада, глядя на меч. Выходило, что этому клинку было по меньшей мере две тысячи лет. – В детстве я зачитывалась сказками о Тайгрен. Каких только подвигов ей не приписывали, чего она только не совершала! Я слышала даже версию о том, что это именно она зарезала Хорезмира Проклятого за то, что тот убил ее любовника Крева! И что потом она в одиночестве направилась в Хмурые Земли, чтобы перевалить через Темную Гряду и бросить вызов Сети’Агону. Говорят, она была первой, кто присягнул на верность Аватарам Создателя, и именно с нее началось объединение разрозненных армий Мелонъяр Тонала, из которых в итоге выросло государство Мелония.