Песня ветра. Ветер перемен

– Ну что ж, ладно, - кивнул эльф, когда Лиара закончила свой рассказ. – Кое-что из твоего лепета я уловил, и этого вполне достаточно. Если дела обстоят так, как я думаю, то к вечерку Рада будет здесь, и ты наконец-то перестанешь стучать зубами от ужаса. Тогда у нас появится шанс, что снаружи этот грохот не услышат, и никто не придет сюда нас убивать.

Лиара моргнула, глядя на него и пытаясь понять смысл его слов. Судя по всему, это была шутка, потому что Далан заулыбался во весь рот. Улыбнулся и эльф, только глаза его оставались холодными, словно замерзший пруд, и улыбка их не коснулась. Откинувшись на спинку стула, он выудил из-за пазухи трубку и принялся набивать ее табаком из кисета, из-под полуопущенных ресниц разглядывая Лиару.

– Ну а раз мы все равно пока ждем Радушку, и делать нам особо нечего, я бы хотел услышать, что Первопришедшая делает в Латре.

Рассказывать свою историю Тваугебиру не хотелось совсем, но и не рассказать ее под взглядом этих глаз Лиара не могла. Потому, тяжело вздохнув, она неохотно отозвалась:

– Я ищу здесь кое-кого. – Бровь эльфа вопросительно приподнялась. – Мою мать, - добавила она. Эльф не произнес ни звука, но Лиара почти физически ощущала, как его взгляд вытягивает из нее все жилы, а потому вынуждена была пояснить: - Она оставила меня в приюте в провинции Карамон, когда мне было восемь. Я не помню ничего из своего детства, не помню ее имени, даже лица, только голос немного. И несколько дней назад я пришла в Латр в надежде найти ее.

Тваугебир некоторое время молчал, казалось, целиком увлеченный набиванием и раскуриванием своей трубки. Когда внутри нее алым затеплился разгоревшийся табак, а в воздухе поплыл густой терпкий запах, эльф поднял глаза на Лиару и затянулся.

– Ты не врешь: слишком боишься меня, чтобы попробовать соврать, и это уже хорошо. Однако и не договариваешь всего. Уж наверное работники приюта были удивлены, когда к ним во двор ввалилась знатная эльфийка и отдала им свою уже довольно-таки подросшую дочь, восемь лет как-никак. И наверное, эта эльфийка оставила им достаточно золота и застращала порядком для того, чтобы в провинции, где эльфам жить не полагается, девочку не отравили в первую же ночь. А потому эти кумушки как имя Сети’Агона или мое должны помнить и имя твоей матери. Неужели ты не спросила его перед тем, как уходить оттуда? – Глаза эльфа сощурились еще больше, и Лиара заерзала на месте под его взглядом. – Судя по всему, нет. Но ты не выглядишь дурой, да и план у тебя был – идти прямиком в Латр. Так что случилось? Ты что-то украла и удрала до того, как об этом узнали?

– Нет! – огрызнулась Лиара, и сразу же прикусила язык, когда Тваугебир широко оскалился.

– А вот и норов! Я уж думал, у тебя вообще хребта нет, одна только жижа перепуганная. Оттого и удивляюсь: как ты вообще выжить умудрилась в Карамоне и до Латра дойти?

– Они меня выгнали, - хмуро сообщила Лиара. Вспоминать об этом не хотелось, а говорить Тваугебиру – и того меньше, но он слишком нехорошо улыбался. И она боялась его. А этого было достаточно, чтобы заставить ее говорить. – Я принесла заработанные деньги, а они попытались их отнять. Когда я запротестовала, меня окрестили шлюхой и вышвырнули, пригрозив спустить собак. И времени на то, чтобы узнавать имя матери, у меня как-то не было.

– А почему Латр? – склонил голову набок эльф. – Почему не Речной Дом?

– Туда еще надо дойти, и дорога небезопасна. Мне так сказал один гном, - эльф фыркнул, закатив глаза, и Лиара обиженно потупилась. С каждой минутой он раздражал ее все больше и больше, и постепенно это раздражение начало перевешивать страх. – Он сказал, что на западной дороге полно бандитов, а восточная – безопаснее. И что в Латре много таверн, где я смогу заработать себе на хлеб игрой и песнями. А еще – что в Латре есть послы Речного Дома, к которым можно обратиться.

– Дай-ка угадаю, - Тваугебир глубоко затянулся. – Они догнали тебя на дороге, этот гном и его караван. И, возможно, он попытался… - взгляд эльфа скользнул на с любопытством слушающего их разговор Далана, и он сказал не то, что собирался, - напасть на тебя. Думаю, что тебе удалось отбиться, но кое-кто пострадал.

Темнота, мечущиеся огни, крики людей, хриплое дыхание за спиной. Она бежит без разбора через заросли, заливаясь слезами, едва не спотыкаясь, и ветви хлещут по лицу, цепляют за одежду, словно хотят, чтобы сопящий за спиной преследователь догнал ее. Ей страшно, и весь мир сжат в одну единственную колючую ледяную точку в груди, которая отчаянной птицей бьется в прутья грудной клетки и все никак не может вырваться. И хриплое дыхание все ближе, все громче, а в груди сжимает от ужаса все сильнее, пока сверкающая точка не превращается в стремительно падающую с неба звезду, и воздух вокруг взрывается от ослепительной вспышки, застывшей ветвистой линией на роговице, упавшей с небес и заставившей все волоски на теле подняться дыбом.

– Что ты сделала, девочка? – тихий голос эльфа заставил Лиару вздрогнуть всем телом, вырываясь из плена тяжелых, раскаленных воспоминаний. – Скольких из них ты убила?

– Одного, - голос был как чужой, и Лиара сжалась в комок, не желая ничего говорить, но слова уже полились рекой. – Я шла по дороге, уже под вечер, когда они нагнали меня. Я еще издали почувствовала беду, попыталась уйти в лес, но они заметили меня и погнались. Я ушла ото всех, следы запутать легко, люди не смотрят под ноги. Вот только один смотрел. Он гнался за мной, пытался схватить… - сердце в груди вновь болезненно сжалось, но Лиара знала, что надо сказать это вслух. – И потом я призвала молнию, и… и он сгорел.

– Молнию?! – пискнул Далан, и глаза его стали огромными, будто плошки.

– Я не думала, что так… я не хотела… - залепетала Лиара, сжимаясь в комок под холодным взглядом эльфа. – Я не знала, что так будет…

– Ты умеешь призывать молнии?! – вновь запищал Далан, но сразу же осекся, достаточно было лишь одного холодного взгляда наемника. Мальчик был прекрасно воспитан и знал, что невежливо встревать в чужие разговоры, а потому замолчал и потупился, все же бросая полные восхищения взгляды на Лиару.

– Все правильно, - спокойно кивнул Тваугебир, затягиваясь табаком и тоже глядя на нее с выражением, в котором наметилось что-то, похожее на сочувствие. – Так и должно было быть. И ты все сделала правильно, девочка.

– Но это не так! – Лиара вскинула на него глаза, чувствуя такой ураган эмоций, что готова была им захлебнуться. Изнутри поднялось все: страх, настоящий ужас перед тем человеком, ярость на него и на этого эльфа, глубочайшая печаль и боль от совершенного поступка. Все это билось и клокотало в ней, грозя обрушиться ей на голову и поглотить целиком, и Лиара чувствовала себя крохотной сухой былкой на поверхности стремнины, которую несет к ревущему обрыву водопада, за которым лишь бездна в мареве из крохотных капель воды. На глазах выступили слезы, и она уже была не в силах их сдерживать. – Я убила человека! Он ничего мне не сделал, а я использовала данную мне силу против него! Это неправильно!

– Почему? – приподнял бровь Тваугебир. Лиара задохнулась от его будничного тона, пытаясь найти хоть какие-нибудь слова, чтобы ответить.

– Эта сила… она дается не для того, чтобы разрушать, - тихо проговорила она, чувствуя, что все ее слова отскакивают от эльфа, словно маленькие камушки от гранитной скалы. О нет, он внимательно слушал ее и понимал каждое, но они были ему смешны. И от этого она чувствовала себя слабой, будто ребенок, и ни на что не способной. – Этот человек мне ничего не сделал, хоть и хотел. И я не должна была…

– Что не должна была? – подался вперед Тваугебир. – Защищать свою жизнь? Ты думаешь, они бы тебя потом оставили в живых после всего? – Лиара зажмурилась, отгоняя прочь его лицо и его голос. Ей даже думать не хотелось о том, о чем он говорил. – Посмотри на меня! – железным тоном приказал эльф, и Лиара поняла, что не подчиниться просто не может. Она открыла глаза и взглянула в его лицо, освещенное стальной силой. Ничего в нем не было, кроме этого: только сила, воля, словно железная рука, сжавшая все ее существо и заставляющая его слушать и не отрываться от его взгляда. – Ты не сделала ничего плохого, - почти что по слогам проговорил эльф, глядя ей в глаза. – На тебя напал смертный, он хотел тебе зла. Он мог не нападать, когда ты убежала в лес, однако, он преследовал тебя. И он напросился. Ты должна запомнить раз и навсегда: если человек напрашивается сам, он должен получить по заслугам. Это закон мира, закон природы, закон силы. И тебе не в чем себя винить.