Песня ветра. За Семью Преградами

Рада поняла, что смеется, хохочет во всю глотку вместе с Держащей Щит и посмеивающейся Тиеной, а потом к ним присоединяется и искорка, от радости даже захлопавшая в ладоши. Как же Ты плетешь Свое полотно, Великая Мани! Как вяжешь нити! На сколько тысячелетий вперед просчитаны Твои планы? И как могло получиться, что через гигантскую толщу лет сошлись под одним солнцем два представителя одного рода с разных концов мира?

Один только Шарис не смеялся, и глаза его были темны, словно полночь.

========== Глава 55. Последний урок ==========

Впрочем, их совместное веселье длилось недолго. Остудил его, будто ледяной водой на голову плеснул, Шарис. Дождавшись, когда последние всхлипы начали затихать, а плечи почти прекратили подрагивать, он сухо осведомился, обернувшись к Раде:

– Коли вы являетесь наследницей Ирантира, как и князь Ренон, полагаю, что все титулы и регалии рода Стальвов относятся и к вам. А раз так, то мне было бы очень интересно узнать о цели вашего визита в Данарские горы.

– Мы пришли сюда учиться, господин посол, - Рада украдкой утерла выступившие на глазах слезы, не слишком много внимания обращая на Шариса.

Почему-то сейчас ей было так тепло, так нежно, что танцевать хотелось, и уж точно не хотелось обсуждать род Стальвов. Она смотрела на Эрис во все глаза, и Держащая Щит в ответ улыбалась ей, как родной. Как странно, что они нашлись. Рада всегда считала себя одинокой, думала, что она сама по себе, и теперь буквально в течение одного года обрела брата и… троюродную внучатую бабку? Или как это называется?

– Учиться, - без выражения повторил Шарис.

– Именно так, - кивнула Лиара, в глазах ее искрилась радость. Казалось, она обрадовалась всему произошедшему едва ли не больше самой Рады. – Познавать Великую Мани и Ее Дочерей.

Что-то очень похожее на удовлетворение промелькнуло по лицу Шариса, и он повернулся к Великой Царице.

– Прошу прощения, первая первых, но в таком случае я вынужден настаивать на постоянном присутствии послов Аманатара в Роще Великой Мани.

Улыбка Тиены медленно сползла с лица, как будто ее и не было. Следом за ней потемнела и Эрис, словно солнце зашло за тучи. Рада моргала, пока что не совсем понимая, что только что произошло, переводя взгляд с них на Шариса и обратно.

– На каком основании? – холодно поинтересовалась Тиена.

– На том основании, что представительница правящей династии Лесного Дома, государства эльфов Срединного Этлана, постоянно проживает в Роще и, судя по всему, имеет право доступа к изучению Источника Рождения, если, конечно, я не ослышался. Это при том, что вы, первая первых, некоторое время назад недвусмысленно дали мне понять, что никто из послов иностранных государств, за исключением Сейтара, предводителя сальвагов, находиться в Роще не будет.

Шарис проговорил все это таким спокойным и холодным голосом, что у Рады по спине буквально мурашки побежали. Тиена поморщилась, Эрис сохраняла непроницаемое выражение лица и даже не взглянула на Раду, но той стало вдруг так стыдно, что в пору было выть в голос. Ведь именно ее несдержанность, ее забывчивость и глупость привели к тому, что Великая Царица и Держащая Щит попали в не слишком-то приятную для них ситуацию.

Попытавшись хоть как-то исправить положение, она обратилась к послу:

– Послушайте, я нахожусь здесь как частное лицо, и мое присутствие не имеет ровным счетом никакого отношения ни к дипломатическим визитам, ни к Источнику Рождения.

Шарис без выражения посмотрел на нее. У Рады было такое чувство, что каждое слово из произнесенных ею он взвешивал, оценивал, рассматривал со всех сторон. Безусловно только затем, чтобы извлечь из них для себя максимальную выгоду.

– Рада, - очень мягко проговорила Эрис, обращаясь к ней. В глазах ее была настойчивая просьба. – Полагаю, господин посол узнал у тебя все, что ему было необходимо, и ты ответила на все его вопросы честно и открыто. Вы с Лиарой можете идти. Как только у нас будет время встретиться с вами, мы вас призовем.

Лицо Шариса не изменилось, но Рада готова была поспорить, что он едва губы не поджал от досады, да и было отчего. Встретить дуру с таким болтливым языком одно удовольствие. Только поддень ее чуть-чуть, с самого краешка, и она начнет тебе выбалтывать такое, на что ты и не надеялся вовсе. Стыд, гнев, раздражение и горькое ощущение вины перемешались внутри в такой клубок, что больше всего на свете ей сейчас хотелось развернуться и убежать куда-нибудь со всех ног. Куда-нибудь, где никто ее не найдет. Боги, Рада! Ты еще больший ребенок, чем считала! Выпрямись и прими все достойно, как и подобает взрослой женщине.

Вот только голос все равно был сиплым, когда она деревянно склонилась и выдавила сквозь зубы:

– Прошу прощения, первые первых. Да пребудет с вами Благодать Великой Мани.

Развернувшись, Рада устремилась к выходу, и следом за ней поспешила искорка. Стыд жег так сильно, что у Рады не было сил поднять глаза и ответить на вопросы Морико, что поджидала их в сенях по ту сторону двери. Рада едва не выбежала на улицу, толкнув перед собой дверь и не видя вокруг себя ничего.

Она бы и дальше бросилась бежать со всех ног, если бы голос Лиары не окликнул ее:

– Рада, постой! Да постой же!

Выругав себя еще раз, она замерла, глядя себе под ноги и поджидая спешащую за ней следом искорку. Краем глаза Рада видела, что Морико и Раена стоят на крыльце и смотрят им вслед. Похоже, их снедало недюжинное любопытство, и больше всего на свете им хотелось сейчас броситься за ней следом и вызнать у нее все подробности произошедшего разговора. Только вот оставить пост охранницы Великой Царицы и Держащей Щит так и не посмели, и за это Рада благодарила всех Небесных Сестер вместе взятых. Объяснять что-то кому-то она сейчас была просто не в состоянии.

Едва дождавшись искорку, которая поспешно пристроилась сбоку от нее, Рада широким шагом зашагала прямо по вытоптанным и кое-где посыпанным гравием дорожкам становища. Под сапогами ее хрустели и постукивали камушки, попадающиеся навстречу беременные анай улыбались ей, надеясь на начало разговора, но Рада лишь склоняла голову в извиняющемся жесте. По обычаю следовало просить прощения, если ты не соизволил остановиться и переговорить с беременной женщиной, которая первой обратилась к тебе, ведь ей могла быть нужна помощь. Среди анай считалось, что это граничит с кровным оскорблением.