Песо пиратских сердец

Решив, что нужно исполнить «последнюю» волю капитана (в том смысле, что она скоро уйдёт с его судна - к примеру, сегодня ночью), Сакура взяла в руки тряпку, отряхнув её и поморщившись от отвращения. Ну вот ещё, будет она мыть полы… впрочем, выбора действительно не было, и девушка окунула тряпку в ведро, принявшись её выжимать, да ещё и несколько неумело, от чего Саске громко хмыкнул, прищурив чёрные глаза. До чего же эта пиратка смешная… сумела управлять судёнышком, которое ему ничуть не приглянулось – о боже, да его топить было жалко! – а палубу не в состоянии вычистить.

Вся команда Саске поглядывала на неё, потешалась, смотря на то, как она встала в коленно-локтевую позу, принимаясь усиленно тереть палубу, удивляясь тому, какая она грязная. Всё понятно, её, наверное, с прошлого плавания не мыли, как не позже. Сакура тяжело дышала от несдерживаемой ярости, то и дело вытирая лоб тыльной стороной ладони, поблёскивая перстнями на тонких пальцах, и усиленно протирала палубу, понимая, что ей не один раз придётся сменить воду. И самое главное уничижительное обстоятельство было в том, что никто даже не собирался ей помочь. Точнее, какой-то юнга – пятнадцатилетний мальчишка, пожалуй, самый добрый и разумный из их команды, тощий и с каштановыми волосами до плеч – попытался вызваться помочь несчастной девушке, однако Саске многозначительно посмотрел на него и, насвистывая, принялся доставать револьвер, заряжая его.

Проще говоря, Сакура чистила палубу до самого вечера. Уже солнце стало опускаться с шипением в море, так что девушка невольно перестала драить пол и оторвалась от своего занятия, обернувшись и посмотрев за борт, чуть улыбнувшись. Завтра придёт новый день… и завтра тут её уже не будет. Девушка улыбнулась собственной мысли, такой гениальной и такой несравненной, что даже снисходительно посмотрела на капитана «Чёрного зверя», который прошёл мимо, специально наследив грязными сапогами на палубе прямо в чистом местечке, где дощатый пол поблёскивал в свете заходящего солнца. Однако он немало удивился, заметив, что девушка не раздражена и не расстроена.

– Похвально, матрос, похвально, - оценил он, кивнув и заложив руки за спину, глядя на то, как девушка старательно стала тереть пол, да ещё и так, что невольно пробудила в нём желание.

Отчего же нет? Такая красивая, гибкая, стройная… и с её личика ручьём стекали капли пота, руки усердно выжимали тряпку в ведро, а сама она тяжело вздыхала, протирая лоб. Она отклонилась назад, выпрямившись и потянувшись, готовясь уже было хватить Учиху мокрой тряпкой прямо где-нибудь по ногам, но тот уже отошёл в сторону, насвистывая пиратскую песенку:

– Продолжайте, матрос, я не велел вам останавливаться…

Тут пиратка просто вскипела. Да как он посмел назвать её матросом? Она, пусть и отдала корабль в чужие руки, так всё равно была капитаном и вполне успешным, надо сказать! Он просто не знал, где она бывала и что видела! Чёртов… капитан! Тут Сакура костерила его всеми словами, которые только могла вспомнить. Всеми теми, что слышала с пяти лет от всех пиратов, что окружали его. И пресноводным моллюском, и вонючим китом… правда, он не подходил под эти определения, как решила девушка.

Она улыбнулась уголком губ, а потом… потом эта улыбка пропала вследствие её ярости: она вскипела, поднялась, загудела, да ещё и так, что просто спасу не было! Пиратка вскочила на ноги, бойко и резко, посмотрев в его спину таким взглядом, будто собиралась прожечь. Ещё немного, казалось, и его жилет загорится… Саске, почувствовав, что она смотрела в его широкую спину, вдруг обернулся с насмешливой улыбкой. Сакура просто кипела, глядела на него так, что готова была ударить в любой момент. Постыдно называть эту девушку матросом… даже если Саске так не считал.

– Что же вы, матрос? – язвительно спросил он. – Приказа остановиться, я сказал, не было, а палуба до сих пор такая же грязная, как шлюха после безостановочной недельной работы.

– А я… я не собираюсь чистить тут палубу! – выкрикнула пиратка, отбросив тряпку прямо в ведро с водой, так что оно отлетело в сторону, и вся вода разлилась по некогда чистой палубе.

На самом деле Саске и понятия не имел, почему она так взвилась. Кажется, он не сказал ничего обидного… ах да, она ведь бывший капитан какой-то грязной посудинки, которую захватить не составило никакого труда. Учиха продолжал нагло улыбаться в лицо пиратке, а она надвигалась на него, пусть медленно, пусть грациозно и несколько неуверенно, но всё же… Саске её боялся сейчас, вспомнив, как замечательно она владела оружием ближнего боя. Он всегда смеялся, когда девушка брала в руки шпагу, меч или что-то другое… но здесь было не до смеха. Он проявил к ней уважение и, если бы они встретились где-нибудь наедине, друг против друга, отдал бы ей должное и поклонился перед боем, чего Учиха никогда не делал.

– Я не для этого, извольте, пришла на ваш корабль!
– вскрикнула она, всплеснув руками.
– То, что вы от меня хотели, я сделала! Отпустите меня, от меня никакого толку больше нет.

– А уговора отпускать вас, между прочим, не было, - пожал плечами Саске, уже повернувшись к ней спиной и направившись в сторону штурвала на второй палубе, однако она не выдержала и с диким воплем кинулась прямо на него.

Сейчас неплохо было бы показать ему некоторые приёмы фехтования… однако Саске решил иначе, просто перехватив пиратку и взвалив её себе на плечо, потащив куда-то в сторону своей каюты. Девушка вопила, пыталась вырваться, колотя по его спине кулачками, но всё оказалось безуспешным. Наверное, этот капитан не испугается даже Кракена… кто знает? И хорошо ли это или плохо? Сакура не знала. Она так и повисла у него на плече, подперев голову рукой и язвительно посмотрев перед собой, продумывая, что она может поискать у него в каюте. Ну точно не какие-нибудь карты. Должно быть, он так и оставил их на столе на второй палубе…

Все пираты вышли из трюма, глядя на то, как Учиха направился с пираткой к себе в каюту, а поэтому стали глумиться и смеяться, показывая в их сторону пальцем. Наверное, решили, что он времени зря не терял, раз женщина на корабле… один только пьяный боцман восклицал что-то про то, что баба на корабле – к беде. Но его поспешили заткнуть, сунув прямо в беззубый рот горлышко бутылки с ромом, как младенцу, который плакал, и боцман замолчал, принявшись потягивать ром.

– И что всё это значит? – спросил мужчина с высоким каштановым хвостом у Узумаки, скрестив руки на груди.

Его звали Шикамару Нара, и он был из тех пиратов, которые любили хорошенько подремать в трюме с бутылкой рома. Но если заставить его работать, силы в нём хоть отбавляй. Одет он был в простые пиратские штаны, драную майку и рубашку сверху, расстёгнутую и в некоторых местах грязную. На палубу «Чёрного зверя» он попал относительно недавно, но Учиха, кстати сказать, привёл его на корабль после того, как поделился своей историей в каком-то порту. Подобрали они его в далеко не трезвом виде, что больше всего насмешило многих пиратов. Однако никто не имел ничего против нового члена команды несколько лет назад, и Нара успешно вступил в их команду. Наруто повернулся к нему, вздохнув и разведя руками.

– Значит, ему баба перепадёт, а нам нет?
– насмешливо спросил пират с каштановыми волосами.

– Тебе в Тортуге мало, что ли, было? – язвительно выкрикнул мужчина с длинными светлыми волосами, которого звали Дейдара.

С виду он был хрупкий, однако это казалось только на вид. Худое тело скрывало неистовую силу и мощь, которую он проявлял во время боя и спора с кем-то. Дейдара часто любил что-то подрывать, и из-за этого весь «Чёрный зверь» чуть не взлетел однажды на воздух. А стоило только порох рассыпать в трюме! На нём была рубашка, которая подчёркивала стройное молодое тело, такое худое и такое манящее не только женщин, но и… мужчин. Да, на Тортуге случалось и не такое, и на то, чтобы отвязаться от каждого пирата, который путал его с женщиной в пьяном состоянии, у Тцукури был огромный дар.